Анна Стриковская - Стать Собой (СИ)

- Нет, а что?

- Ты знаешь, что поначалу Лирет сговорился с королем и стал ему служить? Так вот. Еще король Саргол не умер, а Лирет прибыл к Морону и привез с собой казну. Но самое интересное в другом. Ты его хорошо помнишь? Нашего Лирета?

- Прекрасно. У меня вообще с памятью все в порядке. А что случилось-то?

Знаю я, что случилось, но не стану сдавать парня. Вряд ли то, что с нами произошло, понравится тому же Арку. Пусть Лирет службой государству искупает свою вину. Нет, не вину, а глупость. Анколь между тем продолжал:

- Ты помнишь, у него были темно-золотые волосы и такие же глаза?

Ага, цвет детской неожиданности по их мнению — темно-золотой.

- Еще бы мне не помнить.

- А помнишь, я учил тебя смотреть магическим зрением и показал разрывы в истинном теле Лирета? Так вот, их больше нет! Наш Лирет полностью исцелился. Более того, он снова стал таким, как в молодости: нежно зеленым, салатовым. Теперь красивый — глаз не отвести. Все девушки его. Как это произошло не рассказывает, расспросов избегает, но я уверен, ему кто-то помог. Не знаешь кто?

Так я тебе все и рассказала. Это наш с Лиретом секрет, не выдавать же парня.

- Откуда мне-то знать? Я к тому времени уже дома была.

- Ну да. Я это упустил из виду.

Я вернула возбудившегося мага с неба на землю. Все-таки где искать принца? Я уверена, что его не увозили из столицы. По приказу Саргола его держали где-то на доступном расстоянии от дворца, может быть в самом дворце в тайных подвалах. Хотя нет, дворец обыскали не раз и не два. Значит, не во дворце, но недалеко от него. Примем это за исходную точку. После смерти короля стражники могли разбежаться, а пленника выпустить и не подумали. Если Теан заперт в какой-нибудь темнице, то скоро может погибнуть просто от голода и жажды, ведь смотреть за ним некому. Анколь со мной согласился. Он немедленно возвращается и снаряжает спасательную экспедицию. Сейчас книжки отберет и отправляется. Как только сможет, прибудет за мной с новым амулетом.

Еще вечер не настал, а мой маг отбыл вместе с мешком книг.

Я опять осталась одна. Нет, не одна. Теперь со мной была надежда.

Как я все-таки совершила величайшую глупость в моей жизни.

Анколь не вернулся за мной ни через неделю, ни через месяц. После его визита все опять потекло по накатанной. Дом — работа, работа — дом. Вышел из отпуска наш директор, в начале августа в отпуск сходила я. Съездила в Литву, в Палангу. Отлично отдохнула, много купалась, загорела, даже обзавелась ухажером из местных. Правда, дальше посиделок в кафе дело не пошло. Оказалось, мне, кроме Арка, никто не нужен. Беда просто.

Вернулась в Москву. От моих иномирцев ни гласа, ни послушания. Директор опять стал подбивать клинья. Если бы он просто хотел уложить меня в постель, то все было бы просто. Но он явно сговорился с моим братом и осаждал меня, как крепость. Теперь раз в две недели меня водили в ресторан или в ночной клуб. Над корейкой ягненка или стейком из семги он рассказывал мне, как ему тоскливо и одиноко в его огромном доме со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Подтекст всего этого гласил: выходи за меня и дай мне доступ к деньгам твоего брата. Я слушала, улыбалась и кивала головой. За самоотверженное выслушивание этого бреда мне подняли зарплату. Ничем порочным наши посиделки не заканчивались, я разрешала чмокнуть меня в щечку у подъезда и отправлялась спать в гордом одиночестве. Естественно, долго такое положение продолжаться не могло.

Перед ноябрьскими праздниками меня вызвал к себе Андрюха. Вызвал и поставил перед фактом: я как-никак живу в его квартире, а не в своей собственной. Пора мне подумать, где я намерена жить дальше, потому что после Нового года эту квартиру он намерен продать. Намек прямой: катись-ка ты, сестренка, в благоустроенный дом своего поклонника. Выходи за него замуж и живи себе, не парься. В самом деле, не к маме же мне переезжать. Она меня быстренько со свету сживет своей действенной любовью. Папе с его новой семьей взрослая дочь тоже ни к чему. Но я переезжать хотела еще меньше, чем выходить замуж. Честно сказать, больше всего меня беспокоило, что именно с этой квартирой связан путь ко мне моих иномирных друзей. Если я перееду, мы навеки потеряемся.

Да, любящие родственники взялись за меня всерьез. Хотелось орать и швыряться тяжелыми предметами. Я сдержалась. Сказала:

- Если ты так ставишь вопрос... После Нового года ты меня больше не увидишь. Не только в своей квартире, вообще.

- Ты, что сестренка? Обиделась? Из-за этой ерунды не хочешь больше со мной общаться?

- Я из-за этой, как ты выражаешься, ерунды, утоплюсь, удавлюсь, повешусь. Какого хрена вы меня выдаете за нашего мудака директора всеми правдами и неправдами?! Он козел и я его не выношу. Это тебе он почему-то нравится. Зачем вы мной торгуете, как зеленью на рынке? В общем так: я найду, куда мне переехать, но можешь не обнадеживать своего дружка. Я скорее на панель пойду, чем за него замуж. А работа... Найду я себе работу. А с этой уйду. Так честнее будет. И хватит меня сватать! А Светке передай: сваха из нее никакая, кандидатура нашего генерального не канает.

Встала и ушла. Ничего, знаю я Андрюху, через неделю самое большее сам придет мириться. Но я этого дожидаться не буду. Есть же у меня амулет перемещений, вот возьму и перемещусь. Там меня ждут, любят, надеются и верят. Там мои друзья, для которых я не досадная обуза, а дорогой человек. Попаду куда-то не туда? Ничего, выберусь, где наша не пропадала. Вообще, там я богиня, а здесь? Сегодня же, сейчас же надеваю амулет и начинаю заряжать. Заряжу — только меня тут и видели.

Планы эти сбылись так, как я и не предполагала, причем почти сразу.

Придя вечером домой, я сразу почувствовала: тут кто-то есть. Ну вот, дождалась. Анколь выполнил наконец свое обещание. Я закрыла дверь, сбросила куртку, одновременно включила свет, и тут же меня подхватили такие родные, такие любимые, такие желанные руки. Знакомый голос прошептал возле самого уха:

- Ася, девочка моя, какое счастье. Ты со мной...

И все. Что было дальше, я не скажу. Не помню чтобы мы что-то ели или пили. Поцелуи, объятья, ласки сливаются в одно упоительное нечто, и оно длится, длится и длится.

Проснулась я в объятьях моего синеволосого принца. Удивительно, не где-то на полу, не в ванне, а на расстеленной постели. Даже одежда на стуле сложена. Ну, это точно не я делала. Я открыла глаза, а он смотрит на меня, гладит по голове и улыбается.

«Вот оно счастье, нет его слаще».

- Как ты, моя девочка? Тебе хорошо?

Вместо ответа я прижалась к нему покрепче, потерлась, как кошка, и заурчала. Потом подняла голову и спросила:

- Почему ты так долго не приходил?

- Как долго, любовь моя? Позавчера вернулся Анколь, мы с ним сутки делали амулет на двоих, и вот я здесь. Зарядить полностью не успели.