Мария Николаева - Фея любви, или Выбор демонессы

Но если дело не в общей крови — то в чем? Это перемещение, эти странные песни, наполняющие пространство, эти видения… Откуда все это?

Едва ли не впервые мне было страшно. Просто и беспричинно. И от этого было еще хуже. Я не привыкла к необоснованным паническим атакам. Меня вообще сложно испугать чем-то абстрактным.

Но сейчас мне было не по себе.

Покинув балкон, я кинулась к лестнице, ведущей вниз. Мне больше не хотелось любоваться местными видами, вперед меня гнало лишь одно желание: найти виновника всего этого и хорошенько дать ему по шее. А после пусть обстоятельно объясняет, что со мной творится. И как это безумие прекратить.

С этими мыслями я дернула за ручку очередную дверь в анфиладе комнат… и очутилась совсем не там, где думала оказаться.

Еще одно незапланированное перемещение. Отлично! Всю жизнь мечтала, чтобы за каждой новой дверью меня ждал новый мир!

Так, спокойно, Крис. Мало ли, вдруг эти неведомые силы, что сейчас играют тобой, как куклой, прислушиваются к твоим мыслям. Мы ведь любим наш безумный мир, верно? Так что спокойнее…

Закрыв глаза, я сделала медленный вдох, задержала на пару секунд дыхание и только потом выдохнула. Страх не исчез, но я больше не поддавалась панике. Всему должно быть логическое объяснение, а потому надо лишь найти того, кто мне его предоставит.

Именно в этот момент я поняла, что искомая личность находится за следующей дверью. Это было сродни прозрению. Или предвидению. В общем, никогда раньше подобным не страдала, и если честно, меня совсем не тянуло на повторение этого опыта.

Спокойно-спокойно-спокойно…

Приблизившись к двери, я осторожно ее приоткрыла и заглянула в щель. Прежде чем шагать вперед, необходимо убедиться, что там находится пока еще наш мир.

В первый миг меня ослепило. Часто моргая, я попыталась привести зрение в норму. Секунд через двадцать мне это удалось. На этот раз опыт я повторяла с еще большей осторожностью.

Света в комнате действительно было с избытком. Он наполнял все пространство. Но это я отметила лишь краем сознания, потому что я нашла наконец то, что искала. Нил стоял напротив светящейся хрустальной статуи и протягивал к ней руки. Золотистая дева стояла в той же позе.

Медея. Еще одна статуя нашей вездесущей приставучей сущности. Я нисколько не сомневалась, что именно ее лицо запечатлено в хрустале. Да и этот яркий свет, золотистый, живой… Это была она. Та, что просила меня не допустить Нила в этот зал. И теперь она сама тянула к нему руки.

Вот что за непоследовательное создание!

Досадливо цыкнув, я уже увереннее толкнула дверь и вошла в комнату. Нил тут же повернулся ко мне, удивленный, почти испуганный. В своем тяжелом темно-синем облачении с кроваво-алым кантом по краю он казался юным и беззащитным.

— Как я здесь оказалась? — потребовала ответа, прежде чем он успел прийти в себя.

— Думаю, просто захотела, — глядя на меня расширенными от удивления глазами, медленно произнес альв. Не выдержав моего взгляда, он принялся нервно оправлять широкие рукава своего одеяния. Сходство с ребенком усилилось.

— Объясни.

— Сила Кирины, — вздохнув, сообщил Нил. На меня он по-прежнему не смотрел, словно опасаясь увидеть что-то лишнее. — Объединение способностей всех эльфийских старших домов в одном теле. Помнишь вашего темного мальчика с даром мага-пространственника? Ты сейчас такая же, только совершенно необученная. Советую поменьше нервничать.

Хорош совет! Да от его слов мне только хуже становится!

— Я — не Кирина, — напомнила я. Разумеется, я — не она. Только чистокровные эльфы могут наследовать этот дар и это место. Я, к счастью, чистокровной не могла показаться даже спьяну.

— Вот и я так думал. Видимо, ошибался. — Нил вновь поднял глаза на меня, это вышло нерешительно, совсем по-детски, да и смотрел он в этот момент на меня как на какую-то диковинку.

Что удивительно, это не было наигранным. Я чувствовала, что он сейчас такой и есть, безумно юный и какой-то иной. Куда делись вся его колючесть и злость? Куда ушла удивительная твердость взгляда? Он словно исчезал…

Поняв, что происходит нечто совсем уж странное, я повернулась к статуе. Медея смотрела на нас грустно-грустно, но все равно продолжала тянуть руки, словно умоляя, чтобы ее ладони взяли в свои. И отдали всего себя без остатка.

Совсем не мать стояла здесь. Внизу, на поверхности, деревянная и какая-то близкая, она была именно матерью. Здесь — нет. Обнаженный хрустальный стан принадлежал женщине. Любовнице. Любовнице, требующей от своих мужчин полного поклонения и подчинения.

— Объяснись! — резко бросила я, обращаясь уже к статуе.

Нил, внезапно услышав мой голос, вздрогнул. А мгновение спустя в его глазах появилась и тень осмысленности. Замечательно. Хотя бы поговорить нормально получится.

Скосив глаза на статую и убедившись, что общаться со мной Медея не спешит, я повернулась к самой большой головной боли в своей жизни — к Нилу. И что, спрашивается, ему в Тейризе не сиделось?

— Что конкретно тебе объяснить? — чуть раздраженно спросил альв.

Я негромко хмыкнула.

— Вообще-то сейчас я обращалась не к тебе, а к ней. — Я кивнула на застывшую в хрустале девушку. — Но так как она со мной общаться пока не намерена, готова выслушать твою версию событий.

— А с чего ты взяла, что она вообще снизойдет до тебя? — полностью скопировав мои интонации, поинтересовался мужчина.

— Вероятно, потому, что прежде она это делала неоднократно? — предположила я, кривя губы в злой усмешке.

— Не думал, что у вас все зайдет так быстро и так далеко.

— Сошлись во мнениях относительно одного мужчины. Это, знаешь ли, женщин быстро делает если не подругами, то хорошими знакомыми, — все еще продолжая злиться, произнесла я. Меня раздражало все: и мои внезапно обретенные способности, и молчание Медеи, и упрямый взгляд Нила, зачем-то решившего положить себя на алтарь чужого блага. В общем, причин для бешенства было уйма. А потому я едва не искрила от внутреннего напряжения.

— И кого же вы так обсуждали? — словно не понимая, с чем играет, насмешливо поинтересовался этот дурной альв.

— Догадаешься сам? Или тебе подсказать? — Кончики пальцев начали тлеть. Опустив взгляд, я отчетливо видела это. Как и стреляющие алые искры, то и дело вспыхивающие на ногтях. Элька, если увидит, во что превратилась ее работа — прибьет. Она потратила часа два на мой маникюр!

Нил, проследив за моим взглядом, внезапно отошел в сторону и произнес:

— Сбрось избыток силы ей. Не знаю, кто и зачем это сделал, но тебе слишком резко открыли все заблокированные прежде внутренние каналы. Можешь перегореть.

И в этот момент я словно вновь услышала последние слова Медеи…