Аня Чеблакова - Смерть волкам

Неподалёку от города, в мрачной долине между несколькими холмами, были развалины нескольких зданий, длинных и некрасивых - судя по всему, когда-то здесь были склады. В одном из них сохранилось довольно много пустых бочек и ящиков, на которых можно было устроить постели. Тальнар остался здесь, а его спутники ушли на поиски ужина. Когда начало темнеть, они вернулись с неожиданно богатой добычей - горной козой.

- Ого! - восхищённо воскликнул Тальнар, гладя длинную белую шерсть животного. - Какая красавица! Где вы её нашли?

- В Горах, - ответил Аврас, скидывая с плеч ватник и садясь к разведённому Тальнаром костру. - Здешние звери и вправду не боятся таких, как мы. Пойди, разделай её. Пёсья голова тебе поможет.

- Не помогу, - отозвался Пёсья голова, ковыляя к сдвинутым вместе ящикам, на которых намеревался поспать. - Я еле на ногах стою. Червяк и без меня справится.

Раздался грохот - это Аврас опрокинул на пол бочку, на которой сидел.

- Не смей называть его червяком! - рявкнул он, подступая на шаг к Пёсьей голове. В этот момент Аврас был так страшен, что Тальнар испугался ничуть не меньше старого оборотня, инстинктивно отступившего на шаг.

- Не надо, Аврас, всё в порядке! - испуганно крикнул он, приподняв руку с уже окровавленным ножом - он только что начал свежевать козу. Аврас взглянул на него, потом вперил грозный взгляд в Пёсью голову. Тот попятился в ужасе.

- Не надо так на меня смотреть, что я, один, что ли?! - завизжал он. - Его многие так называют, не только я!

- Знаю, - прорычал Аврас. - Ему пришлось пережить побольше, чем некоторым! Так что захлопнись и помоги ему! Козу убил я, сюда донёс её тоже я - так что работай!

Он развернулся и, подняв бочку, снова сел к костру. Тальнар молча продолжил свежевать козу. Пёсья голова так же молча собрал и унёс её требуху, оставив только лёгкие, сердце и печень. Спустя недолгое время Тальнар подвесил куски туши над угасающим костром жариться. Шкурка козы ему понравилась, и он решил её выдубить и принести Заячьей Губе в подарок.

Ужин прошёл в молчании. Покончив с козлятиной, Пёсья голова вытер блестящие от жира толстые губы волосатой ладонью и ушёл спать. Аврас отнёс свою бочку к входу в склад и сел там. Тальнар, погревшись немного у костра, подумал о том, что пора бы лечь спать, но сон не шёл. В конце концов он поднялся на ноги и пошёл к Аврасу.

На звук его шагов тот обернулся. В полумраке Тальнар увидел его кривую улыбку, но когда он подошёл поближе, то усомнился в том, что это вообще была улыбка - глаза Авраса были очень тревожные и грустные.

- Садись, сынок, поговорим, - сказал он, пододвигая ещё один бочонок для Тальнара. - Жаль, что в этих бочонках нет ничего такого, чем можно было бы промочить горло. Я бы не отказался от пивка.

- Я не пью, - улыбнулся Тальнар, садясь рядом. - Ты что грустишь, Аврас?

- А чего веселиться-то? - проворчал Аврас, пожав плечами. - Мне сорок четыре года, и сорок из них у меня нет ни дома, ни семьи. Никому не пожелаю моей судьбы.

Он закрыл глаза и поморщился, как от боли. Тальнар сидел тихо. Ещё никогда ему не доводилось слышать, как Аврас облегчает душу - обычно тот не очень-то распространялся о себе. Аврас, должно быть, почувствовал его замешательство. Он открыл глаза и, покосившись на Тальнара, улыбнулся по-настоящему.

- Не обращай внимания, - хрипловато проговорил он. - Что-то на меня накатило. Иногда так бывает. Старею, наверное.

- Тебе не стоило так разговаривать с Пёсьей головой, - смущённо сказал Тальнар.

Аврас помрачнел, в его глазах мелькнуло уже знакомое гневное выражение:

- Я сам разберусь, что мне стоит делать, - резко ответил он.

- Не сердись, - поспешно сказал Тальнар, протягивая руку и касаясь его рукава. - Я ничего такого не хотел сказать, просто я уже привык к таким вещам.

- Привык? Я в твои годы уже знал, что привыкать не следует ни к чему. Тебе совсем наплевать на то, как к тебе относятся?

- По большому счёту да, - пожал плечами Тальнар. - Что бы я ни сделал, всегда найдутся те, кто будет оскорблять и ненавидеть, но что мне до них? Меня волнует только то, как ко мне относятся те, кого я люблю.

- И многих ты любишь?

- Нет. Только Зайчишку и тебя.

Аврас искривил рот в своей обычной ухмылке.

- Не слишком-то привязывайся ко мне и к ней, Тальнар. Сейчас можно быть уверенным только в одной вещи: в том, что рано или поздно каждый из нашей стаи умрёт, и виноват в этом будет Кривой Коготь.

Тальнар вытаращился на него. Аврас усмехнулся.

- А ты думал, я от него в восторге? Я ведь стал оборотнем так же рано, как и ты. Кривой Коготь, наверное, не планировал меня обращать - ведь и ему иногда нужно просто нажраться сырого мяса и напиться крови. Но я выжил, хотя у меня с шеи, вот тут, - он помахал рукой над более светлым, слегка стянутым у краёв, участком кожи на своей шее, который Тальнар всегда принимал за след от ожога, - был сорван здоровенный кусок, так что видна была артерия.

Тальнар поёжился от страха, представив себе это зрелище.

- Как же ты выжил? - тихо спросил он. Аврас снова усмехнулся:

- Не знаю. Наверное, мне просто не захотелось умирать. Обидно было помирать именно тогда, когда жизнь наконец стала налаживаться...

Аврас вытер лоб рукой и продолжил рассказывать:

- Я жил в Антьене. Мне было двенадцать лет. Я был сиротой, малолетним преступником. Бродяжил, воровал, примыкал к бандам таких же сопляков-беспризорников. Но однажды меня загребли - ночью мы с двумя моими приятелями решили ограбить магазин. Те двое смылись, а меня сцапали. Полицейские поволокли меня в участок, но по дороге я убежал... а дело происходило неподалёку от вокзала. Я бросился прямо туда, и заскочил в теплушку одного маленького поезда, который уходил на восток, к границам Антьены.

Аврас тихо рассмеялся горьким и усталым смехом, потёр пальцами уголки рта.

- Ты хоть представляешь себе, Тальнар, что такое теплушка?.. Сейчас такие поезда уже не ходят, а тогда, тридцать с лишним лет назад, их было много. Старые, деревянные, ветер по щелям, один вагон рассчитан на двадцать человек, а набивалось пятьдесят. Курят, блюют, матерятся так, что уши сворачиваются, дети орут, крестьяне тут же везут коз, свиней, кур... Вонь невыносимая, дерьмо, грязь, летом - пекло, зимой - холод... Товарняк, на котором мы ехали в Гарду, по сравнению с этим - рай.

Аврас ненадолго замолчал, потом снова заговорил, и голос его звучал мягко и в то же время - неуверенно, как будто Аврас сочинял свой рассказ на ходу:

- В том вагоне я познакомился с одним парнишкой. Он был старше меня на шесть лет, ему было уже восемнадцать. Он был немного похож на тебя. У него тоже были светлые волосы и серые глаза, он был худенький, смазливый, был неплохо одет... Этакий примерный мальчик из университета. Как сейчас помню: стоит он, зажавшись в угол, прижимает к себе туго-туго набитый портфель... а глаза, как у загнанного зверька - испуганные, отчаянные. Меня как будто что-то бросило к нему. Мы познакомились, разговорились. Выяснилось, что он сбежал из дома и пробирается сейчас в Бернию. А потом мы решили, что будем идти вместе. И так мы странствовали с ним вместе по этим землям. Целых шесть лет, Тальнар, шесть лет мы бродили по Бернии. Иногда мы останавливались где-то, находили работёнку. Но тут разгоралась новая война, и мы снова срывались с места, шли всё дальше и дальше, пока не пришли в один городок под названием Донирет. Мне было уже восемнадцать, ему - двадцать четыре. Там-то это и случилось - на меня напал оборотень. Кривой Коготь.