Маркъ Ренiй - Данаприский рубеж. Партнерство ради мира

Темпераментная княжна не могла сидеть спокойно, постоянно перемещаясь по комнате, бурно жестикулируя, серовато-зеленные глаза так сверкали, что казалось еще чуть-чуть и начнут метать молнии. Отец сидел в кресле и массировал виски, не в состоянии лишний раз повернуть голову. «Мда», — думал он, глядя на дочь, — «нет, чтобы уродится в мать, храни боги ее душу! Так ведь унаследовала только скверный характер бабки Ольги!».

Женитьба на дочери половецкого хана Осеня, самого могущественного на тот момент, поистине до сих считается огромной победой кийовской дипломатии. Хан был сражен храбростью кийоского княжича, который без охраны явился к половцам вести переговоры. Во время которых тот так очаровал хана, что тот в знак дружбы отдал за него любимую дочь. Половцы обеспечили спокойствие на восточной границе на несколько десятилетий. Как правило, врагам хватало одного существования кровного родства между князей и ханом, чтобы и не помышлять о набегах на богатую кийовскую землю. В противном случае половцы вмешивались и на деле доказывали, что с ними лучше не спорить. Так именно благодаря тестю был сдержан натиск скифов на юге княжества.

Политическая удача стала сущим адом для князя. Половчанка, волевая и независимая женщина полностью подавляла Пересвета. Сколько себя помнил Владимир, совместная жизнь супругов казалась ему постоянной ссорой и битвой за влияние в семье. Бывало, что родители не разговаривали неделями. Наблюдая за их взаимоотношениями, княжичзарекся не жертвовать личным счастьем ради политической выгоды. Несмотря на уговоры, требования и угрозы отца, болгарская царевна так и не стала невесткой тогда уже великого князя кийовского Пересвета.

«Тогда я воспротивился воле отца, а сейчас я веду себя, как и он. Наверное, я слишком потакал ей, вседозволенность не пошла ей на пользу. Ее покойная мать, несомненно, привила бы ей послушание и почтение, а не как я — верховую езду, стрельбу из лука да любовь к охоте».

Он уже не обращал внимания на вызывающий тон дочери, не было сил, да и бессмысленно все это. Владимир поднял голову и внимательно посмотрел на дочь. Княжне разговор стоил немалых сил: сбивчивая речь, крик, покрасневшее лицо — все говорило о крайнем напряжении эмоциональных сил. Князь еще раз пожалел, что не может действовать по-другому, собравшись с силами, он начал повторять уже не раз сказанное:

— Велислава, повторяю, ты уже достаточно взрослая, чтобы перестать ходить в девках. Пора выйти замуж, остепенится, начать размеренную семейную жизнь и наконец-то порадовать старика возможностью побаловать внуков, — князь сделал попытку улыбнуться.

— Еще успеешь! Я предпочитаю самой выбрать мужа. Как ты вообще можешь лишить родную дочь любви?! Есть ли у тебя сердце? А зачем? Тебя ведь интересует только политика! — затараторила Велислава, пользуясь заминкой отца.

— Я еще не все сказал! — прервал ее возглас Владимира. Дочь опешила — впервые за весь разговор, да и, наверное, за всю ее жизнь отец повысил голос. Велислава умолкла, но в глазах оставался ужас непонимания, как такое могло произойти. — Ты не просто дочь скотовода или крестьянина и не забивай голову сказками про любовь! Ты — княжна, и этим все сказано. С детства тебе доступно многое, даже слишком многое. Не думаешь ли ты, что можно получать благи безвозмездно? Кроме прав, существуют обязанности, перед княжеством. Если того требуют обстоятельства, ты обязана пренебречь личным счастьем ради блага страны и народа — голос князя звучал все громче, хотя он сам этого не замечал. Мы живем в неспокойное время — Владимир стал говорить менее эмоционально, голос стал звучать ровнее — если не сможем организовать достойный отпор врагам, коих, к сожалению, немало, княжество рискует прекратить существование. Невероятная удача, что ромейский император выбрал тебя для младшего сына. Общая договоренность на уровне посланников уже существует, я рассказывал, что ты добрая, воспитанная, заботлива, в общем, прекрасно подготовлена к браку. Через две седмицы прибудет посольство из Константинополя, в числе гостей будет сын императора. Я требую, чтобы ты не разочаровала его. Союз с Империей крайне важен для державы. Я даже не хочу думать о том, что я сделаю, если ромей уедет ни с чем.

— Но я не хо-о-о-ч-ч-ч-у-у-у! — Велислава прервала монолог отца протяжным воем. Последнее и безотказное средство заставить отца изменить уже твердо принятое решение, всегда работало безотказно. Сейчас же к ее неподдельному ужасу, Владимир вздрогнул и продолжил:

— Ромеи контролируют как морские проходы в Средиземное море, так и торговые пути на восток. Кроме торговых, планируются заключения и военных соглашений. И все они могут быть расторгнуты из-за твоего неразумного поведения. Неужели ты всерьез считаешь, что твое счастье в любви, — князь попытался вложить максимум презрения к последнему слову, — дороже судеб тысяч людей? — голос Владимира стал тише и он мягко добавил:

— Мне очень жаль, но и у меня, и у тебя нет выбора. К сожалению. Я верю, что ты образумишься и не станешь делать глупостей. Я сделаю все возможное, чтобы бы стала женой Андроника. А теперь иди и готовься к свадьбе.

Не проронив ни единого слова, Велислава повернула к выходу, уже возле двери она услышала: «Учти, ближайшее время проведешь в своих покоях». Она ничего не сказала и вышла. Все было сказано. Ее судьба решена. Княжна это понимала. Как и то, что ей терять уже нечего. Князь тоже понимал это. И княжна знала, что он понимает.

После ухода дочери князь задумался. «Да, большие дети — большие проблемы. С каждым годом их решать все сложнее. Одно дело достать породистого арабского скакуна и совсем другое оправдывать ее в глазах и так не особо лояльных бояр. Каждый в глаза улыбается и ласково руку жмет, а за спиной сговариваются! И все таки слишком потакал я Велиславе в детстве! Была б жива мать…, а так вырастил волевую и независимую девку. Ох, не скажет мне спасибо Андроник, не скажет, если он еще станет ее мужем. Хотя мало ли что бывает в жизни, вдруг сможет поладить с ней. Не может же он не знать как Велислава из себя, шпионы наверняка се доложили и рассказали. Да и инициатива исходила именно с Цареграда».

Князя до сих пор терзает неопределенность: с одной стороны такой союз открывает огромные перспективы для, откровенно говоря, слабого княжества, уцелевшего только благодаря дипломатическим талантам правителей. С другой стороны, такой сильный союзник опасен не меньше, а может и больше, чем иной враг. Империя сильнее всех соседей Кийова вместе взятых. Но больше всего князя беспокоила дочь. «Она так яростно противится браку. Скорее всего, у нее уже есть любимый, что ей удается очень умело скрывать. Иначе бы я давно уже знал бы об этом. Теперь я хочу ее разлучить и выдать замуж за другого. Если Андроник не покорит ее сердце, Велислава меня возненавидит».