Елизавета Дворецкая - Лесная невеста. Проклятие Дивины

Он подошел к двери овина. Она была не закрыта, только притворена, и Зимобора вдруг толкнуло очень нехорошее предчувствие.

Изнутри послышался шум, шорох, а потом истошный крик.

Кричал мужчина.

– Помогите! – с таким отчаянным ужасом взывал незнакомый голос.

Зимобор, держа меч наготове, рванул дверь и вбежал в овин. Дверь он оставил открытой, чтобы внутрь проникал свет от ближайшего костра, но сначала ничего не мог разглядеть.

– Помогите! Смоляне! На помощь! Князь Зимобор! – так же отчаянно кричал голос.

Зимобор едва успел удивиться – на помощь-то зовут его! – как в темноте опять послышалась возня, будто кто-то отбивается всеми подручными средствами.

– Княже! Ты где! Ты куда один! – Вслед за ним в двери овина бросился Жилята, по пути догадавшись выхватить из костра горящую ветку.

Зимобор вырвал у него ветку и протянул вперед. В темноте блеснули два зеленых огонька, и от неожиданности он отпрянул.

– Помогите! – опять закричал кто-то из дальнего угла. – Это оборотень! Она пришла меня убить! Убейте ее!

Зимобор шагнул вперед, плохо понимая, что происходит. Огненные отблески осветили волка – вернее, волчицу, крупную и поджарую, припавшую к земляному полу в нескольких шагах от него. Вид лесного зверя не в лесу, и даже не в хлеву, а в овине, где не пахнет скотиной и хищнику не будет никакой поживы, был так неожиданен и страшен, что у Зимобора упало сердце.

Волчица прыгнула на него – Зимобор выронил горящую ветку, вскинул меч и бросился вперед, чтобы выйти из-под ее броска. Волчица пролетела над его головой, он рубанул снизу, норовя ударить в брюхо, но не успел и задел только заднюю лапу. Волчица дико взвизгнула, на лицо Зимобору брызнуло что-то горячее, он зажмурился, боясь, что кровь оборотня выжжет глаза. И тут же что-то тяжелое обрушилось на голову, сбило с ног и покатилось вместе с ним по земле.

Вопил пленник в углу, орал что-то Жилята, созывая людей и требуя огня, кричал сам Зимобор – и тот, кто катился по земле вместе с ним, тоже кричал. Зимобор попытался встать, поднял голову – и увидел прямо перед собой вытянутое тело. Не зверя. Волчья шкура исчезла, перед ним лицом вниз лежал человек.

Совершенно обалдевший, стремясь хоть что-нибудь понять, Зимобор выпустил меч, схватил лежащего за плечи и перевернул. Тот вскрикнул и заслонил лицо руками. Но в глаза бросилась длинная темно-русая коса, и Зимобор, не веря своим глазам, узнал женщину – притом знакомую женщину – Лютаву, ту угрянку, которая приходила в Селиборль!

Она рвалась из его рук, крича что-то, но Зимобор держал крепко – боялся, что если выпустит ее на миг, то она исчезнет или опять во что-то превратится.

Сверху падали крупные мягкие хлопья снега. Снега? В овине? Прямо над головой в соломенной крыше зияла довольно большая дыра. Видимо, через эту дыру девушка-волчица и пробралась.

Послышался звук быстрых шагов. Зимобор обернулся, ожидая увидеть кого-то из своих, уже открыл рот, чтобы потребовать огня, – но увидел совсем незнакомого человека. Девушка в его руках рванулась, ее лицо изменилось, и Зимобор понял – это помощь к ней, а не к нему.

Вошедший держал наготове меч и щит, на голове его поблескивал шлем. Это был высокий худощавый мужчина, судя по движениям, быстрым и порывистым, еще довольно молодой. Руки и ноги у него были длинными, плечи широкими, а из-под шлема на Зимобора остро и враждебно глянули близко посаженные глаза – точь-в-точь такие же, как у Лютавы.

Но это был очень странный человек. Вместе с ним в овин вошла могучая невидимая сила. Зимобор вдруг почувствовал, что не дышит и не может шевельнуться. Жилята застыл у двери с раскрытым ртом, и заметно было, что он тоже не дышит, – как вдохнул, так и замер. Замер пленник, вжавшись в угол и открыв рот для крика, но крик застрял в горле. Застыл пламенный отблеск, замер язычок огня на горящей ветке. Остановился сам воздух, остановилось время.

Двигался только тот, худощавый, с мечом в руке. Среди застывшего мира он казался чем-то посторонним, как тень среди живых, настоящих людей и предметов. Но это была очень деятельная и опасная тень.

«Колдун! – только и успел подумать Зимобор. – Младина!»

Он ни о чем не успел попросить, только вызвал в памяти образ вещей вилы – и той огромной силы, которую всегда ощущал в ее присутствии.

В ноздри ударил аромат ландыша. Грудь вдохнула, в мышцах проснулась сила, и Зимобор, как подброшенный, кинулся наперерез вошедшему.

Тот, не ожидая сопротивления, ринулся к пленнику, бессильно вжавшемуся в угол. Заметив рядом с собой движение, колдун быстро повернулся и отбил удар – клинком, не успев поднять щит. Зимобор увидел на лице противника безграничное изумление, и это придало ему сил. Тот, надо думать, полагался на чары и не был готов к равной борьбе.

Среди застывшей тишины звон железа прозвучал особенно ясно и отчетливо. Зимобору удалось переместиться, чтобы закрыть собой пленника и не пускать к нему чародея. Когда первое изумление прошло, тот оказался опасным противником – сильным, быстрым и опытным. Они дрались вдвоем посреди овина, и Зимобор отчетливо осознавал, что на помощь никто не придет, – время для всех застыло, остановленное чарами. Сейчас в мире всего два живых существа – он и его противник.

Шаг за шагом Зимобор теснил колдуна к двери. Им пришлось переступать через лежащую девушку – она тоже не шевелилась, на ее лице с широко раскрытыми глазами застыло то выражение, которое было в миг появления колдуна – боль, страх и радость.

Щит в руке чужака треснул, несколько верхних досок отлетело под сильным ударом, во все стороны посыпалась мелкая щепа. В тот же миг он вдруг бросил свой почти бесполезный щит в Зимобора, закрыл ему обзор, и пока Зимобор ничего не видел, сильно ударил мечом в грудь.

Зимобор ощутил мощный толчок, будто его толкнули концом бревна со всего размаху, и отлетел в другой угол овина. Но крови не было, словно его ударили не мечом, а простой палкой.

Посередине темного пространства – ветка уже догорела и погасла – вдруг вспыхнул жемчужно-белый свет. Столб света шел от самой земли, и Зимобор сразу увидел ландышевый венок, лежащий на земляном полу. Как, когда уронил? Или тот сам выскочил?

А в столбе света появилась стройная женская фигура. Как ни был Зимобор измучен и удивлен, даже сейчас по коже пробежала дрожь восторга и наслаждения от этого зрелища: от стройного стана вилы, от водопада ее волос, в которых сверкали алмазными искрами росинки, от чарующей красоты ее лица.

Вещая вила плавно подняла руки, как лебедь вздымает крылья, готовый взлететь. Потом протянула руки-крылья вперед.

Чародей так и застыл у стены овина, недалеко от раскрытой двери. Он тоже видел вилу, и на лице его отражались ужас и восторг. При этом зрелище он забыл все – и пленника, и битву, и противника.