Елизавета Дворецкая - Лесная невеста. Проклятие Дивины

– Постой! – вдруг окликнула его Лютава, когда он уже взялся за дверное кольцо. Зимобор обернулся. – Что ты с ним сделал? – с лихорадочным беспокойством спросила Лютава. – Как ты его одолел? Никто не мог… Он один так умеет. И я не могу за ним успеть, даже увидеть его не могу – он скользит сквозь время и между временем, его научил… настоящий отец. Что ты с ним сделал?

– Ничего я с ним не делал. – Зимобор понял, что она говорит о своем родном брате Лютомере и их ночной схватке в овине. – Просто… его попросили уйти.

Он вспомнил легкое движение, которым Младина сначала заставила Лютомера из человека стать волком, а потом выслала прочь. И поэтому совершенно не боялся Лютавы – ведь Младина и сейчас с ним.

– Я знаю, за тобой кто-то стоит. – Лютава будто услышала его мысли. – Вижу, что ты меня не боишься, но и на дурака ты не похож, князь Зимобор. У тебя что-то есть…

– Спасибо, хоть на дурака не похож. – Зимобор хмыкнул и шагнул за порог.

А может, и похож, думал он. А может, он и есть самый настоящий дурак. У него в руках такое сокровище, такая защита, такое могущество – а он только и думает, как бы от него избавиться навсегда. Ну точно – дурак!

И еще в нем возникла смутная зависть к оборотню Лютомеру. Если бы его, Зимобора, собственная сестра не смотрела на него волчицей, а вот так же была бы готова ради него лично перегрызть кому-нибудь горло… Может быть, сам Хвалислав завидует, что такая сестра досталась Лютомеру, а не ему.

Кстати сказать, во вчерашней битве дружина понесла на удивление маленькие потери. Убитых не было, лишь несколько раненых. Похоже, Хвалислав сказал правду: Лютомер не собирался сражаться всерьез, он только хотел внушить смолянам, будто знатного пленника пытаются освободить, и тем вынудить убить его. А биться по-настоящему и подставлять головы под смолянские мечи люди Лютомера не собирались. Кмети теперь вспоминали, что нападавшие больше бегали туда-сюда и создавали суету, чем дрались.

У дружины оставалось еще одно важное дело, без которого нельзя было двигаться дальше. На краю села сложили большой костер из просмоленных бревен, на него поместили тела убитых в битве на реке, во главе с Корочуном. Сверху тоже навалили дрова, бересту, сухую солому с чьей-то крыши. Пламя разгоралось неохотно и долго. Обычно умерших зимой оставляют до весны, когда можно будет и костер разжечь как следует, и курган насыпать, но в походе ждать некогда. Когда все наконец прогорело, пепел и угли вперемешку с обожженными костями собрали и ссыпали под лед. А вода, священная стихия перехода, отнесет умерших туда, где они возродятся для новой жизни. С древнейших времен люди знают: именно вода переносит из небытия в жизнь и из жизни в смерть.

Руководить погребением вызвалась Лютава, и Зимобор не сомневался, что приемная дочь Велеса очень хорошо знает, как проводить умерших в Навь, чтобы не испортить им возможность последующего возвращения в Явь.

Пока занимались этим, наступил вечер. Но еще до сумерек дозорный прибежал сказать, что по ручью едут люди княгини Замилы. Зимобор сам пошел навстречу, хотя теперь уже думал, что бывшая рабыня-хвалиска такой чести не заслуживает. Но ему хотелось расспросить ее о детях чародейки, чтобы не слышала Лютава. А та и не заметила его ухода: она все стояла над прорубью, опираясь на клюку, чтобы дать облегчение раненой ноге, и застывшими глазами глядела прямо в Навь: дух ее все еще вел умерших через Огненную реку, указывая путь. Ветер шевелил распущенные волосы, окутавшие княжну-оборотня до колен, и смотреть на нее мужчинам было боязно: в своем волчьем кожухе мехом наружу она сейчас как никогда напоминала саму Марену, Темную Невесту каждого умершего.

И княгиня Замила очень хотела поговорить с ним о детях проклятой чародейки! Едва завидев на берегу ручья знакомую плечистую фигуру и буйные каштановые кудри, она остановила своего отрока, сошла с коня и направилась к Зимобору прямо по снегу. Удивленный Зимобор спустился по тропе, подал ей руку и хотел помочь подняться, но хвалиска вцепилась в его руку и склонилась, будто собиралась упасть на колени. Ее красивое смуглое лицо выглядело измученным и даже заплаканным.

– О, князь Зимобор! – не столько сказала, сколько простонала она, и вид у нее был совершенно убитый.

– Что с тобой, матушка! – Зимобор прямо перепугался при виде такого горя этой гордой женщины. – Что у тебя за беда? Сын твой жив и здоров, сыт, укрыт. Все с ним хорошо. Идем, сама сейчас его увидишь.

– Да, идем! – Княгиня все еще держалась за его руку и клонилась, как деревце на ветру. – Идем, я хочу увидеть моего сына!

Зимобор повел ее вверх по тропе, а потом в овин, где по-прежнему жил Хвалислав. Увидев сына, Замила бросилась к нему, обняла и, кажется, заплакала. Хвалислав обнял ее, стал гладить по покрывалу и шептать что-то, а поверх ее головы бросил на Зимобора злобный взгляд – видно, думал, что это смолянский князь так расстроил его мать. А Зимобор сам был в недоумении. Да что у них там опять случилось?

– Это все Лютомер! – Наконец Замила взяла себя в руки, отстранилась от сына и вытерла слезы. – Это все Лютомер! – повторила она, обернувшись к Зимобору, и в ее черных глазах засверкал гнев. – Он… Он ограбил меня! Я собрала почти весь выкуп, двадцать гривен серебра, серебром, золотом, мехами! Я сняла все украшения с самой себя! – Она подняла руки, на которых больше не звенели браслеты и не сверкали перстни, украшавшие их в прошлый раз. – Я собрала все, что могла, взяла в долг у старейшин! А все потому, что не могла жить ни единого дня дольше без моего сына. Потому что я не могла ни есть, ни спать, пока мой сын здесь! – Она опять порывисто обняла Хвалислава и прижалась к нему. – Я привезла выкуп, привезла твоих людей! А он! Лютомер! Он напал и отнял у нас все! У меня больше нет ничего! Я не могу выкупить моего сына! Теперь мне нужно ехать за новым выкупом к князю, просить, собирать… Может быть, придется просить помощи у Святомера оковского, потому что я не знаю, у кого еще можно взять двадцать гривен серебром! Я не успею собрать второй выкуп за десять дней! Прошу тебя, княже! – Она протянула к Зимобору сжатые руки. – Прошу, не причиняй вреда моему сыну, я соберу второй выкуп и пришлю к тебе, даже в Смолянск, если ты уже будешь там. Хочешь, отдам тебе в жены мою дочь? Я предложила бы себя саму взамен моего сына, но я уже не так молода…

– Матушка! – оборвал ее Хвалислав. – Не надо так унижаться! Я никогда не позволю, чтобы ты или кто-то другой пошел в залог вместо меня! Сам справлюсь! Отец поможет тебе собрать выкуп. Но эти двое…

Он запнулся, словно от ненависти не мог говорить, крепко сжимал челюсти и весь напрягся, точно ярость могла разорвать его изнутри. Замила закрыла лицо руками.