Елизавета Дворецкая - Лесная невеста. Проклятие Дивины

Кмети одобрительно зашумели.

– Завтра поутру выходим! – распорядился Красовит.

– Выходим, – подтвердила Избрана и кивнула.

Все-таки последнее слово должно остаться за ней.

Вечером княгиня долго не могла заснуть, а когда проснулась, то подумала, что задремала лишь на миг и сейчас по-прежнему глубокая ночь. В избе старейшины, где ее уложили на хозяйскую лежанку за занавеской, было совершенно темно, пахло дымом, но печь остыла, и кончик носа у Избраны совсем заледенел. Она чувстовала себя глубоко несчастной в этой чужой избе и готова была удивиться, каким образом ее сюда занесло, но тут же разум, вялый и со сна не готовый сопротивляться совести, дал ответ: ты сама этого хотела. Кто гнал тебя из Смолянска? Сидела бы там среди родных ларей и полавочников. Вот тебе – война, и это еще не самое худшее, что может быть. Войско вообще на снегу ночует, у костров.

Пытаясь скорее заснуть опять, Избрана перевернулась на другой бок, но это не помогло. Под одеяло пролезал холодок, кто-то из хозяев храпел на полатях. Вот женщина слезла, пошуршала в темноте, обуваясь, ушла к скотине. Вслед за тем дверь снова отворилась, послышался голос Хедина, ночевавшего в сенях:

– Уже утро. Нужно вставать. Ты слышишь, княгиня?

– Слышу, – сердито ответила Избрана и решительно вылезла из-под одеяла.

Пока она одевалась, в избе и во дворе тоже зашевелились, стали раздаваться голоса. Сидя на лежанке, Избрана торопливо дергала костяным гребнем волосы, резкими взмахами отгоняя челядинку, которая в глупом усердии все лезла помочь. Избрана вообще не любила, когда к ней кто-то прикасался, а в плохом расположении духа вовсе не терпела этого. А куда уж хуже, чем сейчас!

Дружина готовилась к битве, еще до вечера все будет решено. Избрана собиралась ехать с войском и даже жалела, что ей придется остаться позади и в саму битву ей дорога закрыта. Опасность ничего для нее не значила, даже гибель казалась пустяком по сравнению с этим мучительным тревожным ожиданием. Сердце сильно билось, в груди как будто колола острая спица, и дух захватывало, как от холодной воды. Где взять сил, чтобы дожить до победы? О поражении Избрана даже не думала. Но изгнать из души тревогу не получалось – для безмятежной надежды на лучшее она была слишком умна, а для несокрушимой веры в свои силы – недостаточно сильна. Что за наказание сидеть и ждать, зная, что ничего не можешь сделать!

В избу без стука вошел один из Красовитовых кметей и доложил:

– Там к воротам какая-то дружина идет. Человек сорок. Может, дальше еще есть, да темно, не видать.

– Где воеводы?

– Да все на стенах.

Избрана встала из-за стола и кивнула. Известие о войске ее не испугало. Чем раньше что-то начнет происходить, тем лучше. Кметь вышел так же поспешно, как и вошел, и громко хлопнул наружной дверью.

В густой предрассветной мгле с заборола нелегко было что-то разглядеть, и Избрана нахмурилась, бросила недовольный взгляд на небо, но глухая серая пелена не пропускала даже лучика света. Возле опушки, перестрелах в двух от стены городка, шевелилось что-то темное. Слышался неясный шум – скрип снега под множеством ног, позвякивало снаряжение, звучали человеческие голоса.

– Давай! – Красовит махнул рукой кметю с рогом в руках.

Но еще прежде, чем тот успел поднять рог, с опушки раздался звук такого же рога.

– Да это наши! – охнул кто-то рядом с Избраной.

– Какие наши? – с досадой воскликнула она. – Откуда им взяться в той стороне?

– Могли задние догнать, – подсказал кто-то, но не слишком уверенно.

– А мог и Столпомер притвориться, – добавил Предвар, и Избрана промолчала – она была с ним согласна. – Будто они наших кличей не знают? А мы ихних… Хе-хе…

– Эй! Открывайте ворота! – тем временем кричали снизу едва различимые в полутьме пришельцы. – Княжеское войско еще здесь?

– Ишь ты! Войско ему! – проворчал рядом с Избраной Благовид, еще один вождь родового ополчения, присоединившийся по пути. Он был старше всех в дружине и своим добродушным спокойствием любому походу придавал какой-то домашний облик. – Чего захотел!

– Вы сами-то кто такие? – закричал в ответ старейшина Подгоричья.

– Мы – дружина Буяра Велеборича!

По заборолу пролетел общий крик. Все заговорили разом.

– Буяр!

– Княжич!

– Как же он? Его ждали, а?

– Вот нам и подмога!

– Эй! – кричал снизу хорошо знакомый голос, и теперь сомневаться не приходилось: возле ворот был сам Буяр. – Открывай! Кто у вас там старший?

– Открывайте! – велела Избрана, хотя Красовит уже послал нескольких кметей вниз, к воротам. – Сейчас будет тебе старший…

Она надеялась, что Буяр явился договориться о дальнейших действиях, но боялась, что он уже разбит. А что такой веселый – это ничего не значит, с его пустой головой что же не веселиться?

Шевелилась предательская мысль: вот приехал мужчина княжеского рода, теперь можно переложить на него всю ответственность за эту несчастную войну, и пусть он справляется! Избрана не показывала вида, но если бы Буяр сейчас потребовал от войска подчиняться ему одному, не возражала бы.

Дружина входила в город, и впереди ехал сам Буяр. Почти бегом спустившись с заборола, Избрана бросилась наперерез его коню.

– Ну что? – напустилась она на брата. – Сколько у тебя людей? Ополчение собрал? С полочанами встречался?

– Новости есть! – огрызнулся Буяр. – Такие новости, что ты, сестра, в жизни своей такого не слышала!

Вокруг них ходили и толпились кмети из обоих дружин, отблески факелов освещали лицо Буяра, которое сейчас показалось необычным: неуверенным, смурным, даже где-то пристыженным. Избрана никогда не видела младшего брата таким и поняла: он говорит правду, случилось и впрямь нечто удивительное и весьма неприятное, о чем не стоит рассказывать перед воротами.

– Пойдем! – бросила Избрана и повела его в избу, где ночевала.

Буяр ввалился в истобку, даже не отряхнув снег, без приглашения плюхнулся на лавку, содрал с головы шапку и яростно взбил пальцами нечесаные кудри.

– Попали мы с тобой, сестра, как медведь на рогатину! – заявил он. – Все, не править нам тут больше.

– Да что случилось, говори! У Столпомера войско – десять тысяч с тьмою [5]?

– Войско у него не знаю какое, я всего войска не видел. Зато видел я там этого… нашего… – Буяр опустил голову и уставился на свою шапку. – Ну, короче, Зимобора.

– Зим… – Избрана даже не смогла выговорить хорошо знакомое имя и села, как подкошенная, чуть ли не мимо лавки. – Ты сам его видел, или это опять – одна баба на торгу сказала?

– Сам видел, сам! – Буяр помахивал своей шапкой, держа ее между колен, и не смотрел на сестру. Ему было стыдно, и это означало, что и он наконец-то повзрослел. – В Оршанском. Он со Столпомером пришел.