Токацин - Небо в огне

- Ворота... - пробормотал Кинти, вздрогнув всем телом. - Мы от южных ворот сейчас, ты знаешь? Там был пролом, и Скарс с отрядом в него вошёл. Видишь?

Жрец Ачаккая кивнул на связанных мертвецов.

- И ещё два раза по столько, прежде чем Скарса свалили. Его сердце давно в священной чаше, а тела нам вывозить до вечера! Эти огненные твари... в год Волны они были слабее, клянусь Оком Згена! Когда Манча снесёт ворота... Да, теперь я вижу мудрость почтенного Гванкара. Но ты, Алсек, всё-таки верни нож в храм. Нехорошо...

Глава 24. Каменная западня

- Много жара в крови, много света в небесах, - пробормотал Алсек, в последний раз взглянув с лестницы на озарённое багровым огнём застенье. Солнце село, кровавые отблески заката погасли, но небо над Эхекатланом и окрестными выгоревшими полями полыхало золотом и пурпуром. Снова вздрогнула под тяжким ударом стена, и жрец, подталкиваемый в спину, поспешил вниз. К почерневшему остову Горелой Башни уже притащили котлы с пачей, но запах варёного мяса и пряностей не мог заглушить смрад горящих костей. Всё застенье усыпано было ими - сейчас, когда войска Джаскара отошли от стен, костяные россыпи обнажились, как дно пересохшей реки, и Алсеку при взгляде с башни вспоминались сказания о мёртвых долинах далеко за Пустыней Аша. "Эхекатлан падёт, и некому станет сжигать мертвецов," - поёжился жрец, замедляя шаг у водяного поста. "Если к весне уцелеет хоть один Некромант - то-то будет ему привольно..."

- Хаэй, Сонкойок! - помахал ему рукой воин-Гларрхна. - Будешь пачу?

- Не беспокойся, Глорн, - покачал головой Алсек, подходя к водяной чаше. - Мимо котлов я не пройду. Что там у вас, в небесах?

Глорн хмыкнул, покосился на соседнюю крышу - там сидела, дожидаясь его, огромная летучая мышь.

- Дело дрянь, Алсек. Эти, снаружи, как-то втолковали червям, куда надо рыть. Целый десяток вылез у Медной Крепости. Хорошо, что их норы для Скарсов узки, не хватало ещё такой твари среди складов...

Он махнул рукой на связки цветных нитей, висящие над водяной чашей. Их рассматривали, перешёптываясь, ополченцы.

- Странно - твоя сестра там есть, а тебя нет. Снова с Гвайясамином поссорился? Я думал, он тебя позовёт.

Алсек вздрогнул, впился взглядом в цветные узелки, помотал головой и снова пригляделся к ним. В списке тех, кто уходил из города этой ночью, были алхимики из Кештена, переписчики из дома наместника и храмовые девы - и Аманкайя Сонкойок тоже была там.

- Глорн! - позвали воина с крыши. Одна из летучих мышей уже расправляла крылья перед взлётом.

- Снова в дозор? - спросил Алсек.

- К храму, - понизил голос Глорн. - Сегодня мы прокладываем путь. Хочешь с сестрой попрощаться?..

Полночь давно минула, но Алсеку не спалось, и он бы выбрался из казармы - но на пути вповалку лежали ополченцы, и чей-то хвост то и дело падал на плечо жреца, и кто-то ворочался и стонал по правую руку - дневные ожоги давали о себе знать даже в глубинах сна... Стоило Алсеку провалиться в дремоту, как над городом прокатился оглушительный звон гонга, и изыскатель вскочил, отдавив кому-то хвост.

- Это в храме, - проворчал сонный хозяин хвоста. - Спи давай!

- В храме... - пробормотал изыскатель, нашаривая среди циновок палицу. - Зген всесильный, только бы не это...

До Площади Солнца он добежал быстро - и остановился на её краю, глядя на толпу вокруг храма. Ни стражи, ни жрецов не было видно. Жители, побросав дорожные пожитки, сидели на мостовой, цепляясь друг за друга, кто-то приглушённо всхлипывал, кто-то рвал край одежды на повязки, и двое целителей раздавали зелёное масло и "Кровь Земли". От храма к краю площади брёл анкехьо, и на его спине лежали три окровавленных тела. Третий целитель подгонял ящера, но тот, усталый и равнодушный, едва переставлял лапы. Алсек пересчитал свисающие с панциря анкехьо хвосты и впился зубами в свою ладонь. Глорн был тут - с него сняли доспехи, кое-как прикрыли листьями рваные раны на животе и груди.

- Алсек! - Аманкайя бросилась к жрецу, и он крепко прижал её к себе, чувствуя жар, исходящий от её лба. От колдуньи пахло гарью.

- Что стряслось? - пробормотал изыскатель, беспомощно оглядываясь по сторонам.

- Алсек, туннель... они... они нашли вход, - прошептала Аманкайя, дрожа мелкой дрожью. - Глорн... воины... они остались... пока мы бежали... меня оттолкнули... я... я ударила демона... Глорн... его зацепило... Алсек! Он живой?!

Из приоткрытых ворот храма донёсся грохот и лязг, и они распахнулись. Через несколько мгновений Гвайясамин вышел наружу, и старшие жрецы вышли за ним. Осторожно, оглядываясь на тёмные лабиринты храма, выбрались стражники и направились к анкехьо. Сняв раненых с его спины, они на циновках понесли их в Медную Четверть. Ящер с тяжёлым вздохом лёг брюхом на камни мостовой.

- Возвращайтесь в Медную Крепость, люди Эхекатлана, - сказал верховный жрец. - Те, кто не может идти, пусть скажут об этом - их отнесут в залы храма. Да будут боги милосердны ко всем вам...

- Почтенный Гвайясамин! - крикнул Алсек. - Что случилось? Почему...

- Воины Манчи встретили нас, - подняв руку, Гвайясамин прервал поток вопросов. - Теперь они знают нашу дорогу - и теперь её у нас нет. Туннель обрушен, и пусть Владыка Мёртвых не будет жесток к тем, кто остался на той стороне. Твоя сестра с тобой, Сонкойок? Отведи её в Медную Крепость и ступай на стены.

...Некому было слушать, как Алсек, царапая стену ногтями, бессильно проклинает Джаскара, солнечную тварь, давшую ему силу, и всех, кто по доброй воле пошёл служить ему. Не так уж много воинов осталось у Горелой Башни; те, кто не стоял на крышах, сгрудились сейчас у котла с пачей или расчищали водяной пост. И водовод, и каменная чаша уцелели, но их завалило обломками верхней галереи - и один из ополченцев в падении разбил себе голову о приступок, и вода помутнела от крови. Войксы сидели поодаль, в нише, жадно принюхивались к свежим трупам, но близко не подходили. Причинить вред демону-падальщику - скверная примета, но Алсек, не задумываясь, прожёг бы насквозь любого из них, кто сунулся бы к убитому воину-Гларрхна.

Стена, не выдержав страшных ударов, искрошилась и просела, верхнюю галерею будто ветром сдуло, перекрытия Горелой Башни пока что держались, и там, за наскоро сложенной из обломков стеной, ополченцы прятали одну из последних баллист. То, что осталось от ближнего камнемёта, впору было сметать в костёр - и Алсек, глядя на север и на юг, не видел камней, летящих из города, зато видел раздробленные стены и опустевшие галереи. "Ильяпа" на западных воротах ещё держалась, но и она бессильна была перед багровыми облаками. Они окутали застенье, и что-то копошилось под ними - и то и дело наружу вылетали окутанные неровным сиянием глыбы и запечатанные чаны с огненной жижей. Янтарный щит Эхекатлана порой мешал им долететь, взрывая на полпути, но чаще они разбивались о крыши и мостовые - и весь город окутан был смрадным чёрным дымом.