Кристофер Банч - Корсар

Мы устроим грандиозный пир. Слишком многие из нас были рабами и уже потеряли надежду увидеть милые сердцу джунгли, пока вы не освободили нас, ничего не попросив взамен, даже серебра или золота, которое мы обрабатываем ради развлечения и от которого сходят с ума работорговцы.

Фролн, услышав слово “золото”, невольно облизал губы.

— Да, — продолжил Риет, — кроме того, мы окажем вам посильную помощь в путешествии вниз по реке, но сначала, как я уже говорил, пир и развлечения.

Город, вернее вполне приличный поселок жителей на двести, находился на притоке, который разливался перед впадением в Мозаффар. Жившие здесь кашианцы, называвшие себя Са'ибами, обрабатывали плодородные земли рядом с поселком и разводили рыбу в прудах. Охота была не более чем развлечением, и Гарет предполагал, что Са'ибы несколько высокомерно относятся к тем, кто еще не понял, что земледелие является более стабильным источником дохода, чем погоня за оленем по кустам или стрельба по обезьянам из рогаток или луков.

Праздник, как сказал Риет, состоится не тотчас, а через три дня. Два дня предполагалось отвести для отдыха и восстановления сил.

Пиратам предоставили отдельную территорию, снабдили едой и напитками. Некоторые пираты начали поговаривать, что неплохо было бы поискать женщин, но с наступлением темноты тишину в хижинах нарушал только храп.

Гарет полночи просидел рядом со спящей Косирой. Он не мог заснуть, напряженно вслушивался в тишину, в любую секунду ожидая нападения. Потом он понял, что слишком взволнован, чтобы заснуть, и решил полежать с закрытыми глазами.

Проснулся он только днем и почувствовал себя так, как не чувствовал уже много месяцев. Напряжение куда-то исчезло.

— Иди вымой свое грязное тело, — посоветовала Косира. — Все сделали это еще несколько часов назад.

Он так и поступил.

Грязная одежда пиратов была свалена в кучи и сожжена. Им принесли другую одежду, похожую на ту, что носил Риет, — изящные куртки и штаны, сшитые из шкур разных животных и богато украшенные. У пиратов порвались и потрескались даже ремни, и скорняки Риета немедленно принялись изготавливать новые.

Большая часть мужчин отправилась на реку купаться, но нашлись и те, которые заявили, что им нравится собственный запах. Пираты вернулись с реки, заливаясь смехом, — женщины Са'ибов с любопытством наблюдали за ними, делая недвусмысленные замечания, которые были понятны даже тем, кого Лабала не обучил языку.

Этот день тоже прошел быстро, хотя несколько особенно стойких пиратов — Техиди, Фролн и другие — долго сидели у костра, попивая пальмовое пиво и о чем-то тихо разговаривая.

Следующий день был совершенно иным.

Гарет начал подумывать, что Са'ибы были чрезвычайно скрытными людьми, потому что общались пираты только с Риетом и людьми, приносившими еду и напитки.

Теперь ему предстояло убедиться в обратном.

Ворота распахнулись, и в них хлынула толпа. Казалось, все жители поселка пришли посмотреть на белокожих чужестранцев и подарить им подарки.

Постоянно подносили разные блюда, от сластей до огромных, пойманных в реке рыб, приправленных жгучим перцем.

Напитки лились рекой. Некоторые предпочитали пальмовое пиво, другие — вино из фруктов, подавали даже бренди, потому что Са'ибы освоили искусство перегонки.

Были и другие удовольствия.

Грубоватый матрос Кулдья, едва держась на ногах, подошел к Гарету и со слезами на глазах объявил, что собирается прожить здесь остаток жизни, и плевать он хотел на пиратство.

— Женщины не хотят брать деньги, даже подарки им не нужны, — сказал он. — Я не видел такого ни в одном порту, а побывал я во многих, даже в Тикао нужно за все так или иначе платить.

Он икнул, увидел достаточно невзрачную, но улыбающуюся женщину, которая ему подмигнула, и пошел за ней нетвердыми шагами.

— Бедняга, — сказала Косира.

— Одна из самых неприятных особенностей жизни моряка, — заметил Гарет. — Ты сходишь на берег, и в твоем распоряжении всего несколько часов. Мы хвастаемся своей независимостью, но расплачиваемся за нее тем, что у нас нет дома, кроме койки, нет еды, кроме как в портовой забегаловке, нет любви, кроме…

— Ты разве забыл, что ничего об этом не знаешь? — перебила его Косира. — Ты был девственником до встречи со мной, а теперь тебе никто не нужен.

— Не могу не согласиться с тобой, моя леди Косира Нагорная.

— Попробовал бы не согласиться, — проворчала она и поцеловала его.

Потом они вышли из поселка и нашли уединенную поляну.

Настоящий пир начался вечером.

Были установлены длинные столы, на которые подносили все новые блюда и напитки. Человеческий желудок не мог вместить такое количество еды, но некоторые пираты явно сомневались в этом.

Риет и другие Са'ибы произнесли речи о том, как они рады отплатить пиратам за то, что те сделали для них, как им жаль, что не могут сделать больше. Но работорговцы были настолько злобными, сражались так искусно, что только такие великие воины, как корсары, могли им противостоять.

Гарет хотел сказать, что тот, кто никогда не воевал, победить не может, но потом передумал.

Кроме того, он не имел права обижать людей, которые жили в постоянном страхе перед линиятами, которые видели, как уводят в рабство родственников не один раз, как Гарет и другие, а много раз, год за годом, век за веком. В своей ответной речи он лишь выразил признательность и благодарность новым друзьям.

Праздник продолжался, пламя огромных костров с ревом взлетало в небо, заставляя отступить темноту джунглей.

Напитки лились в глотки пиратов в неимоверных количествах, и Гарет в очередной раз почти пожалел, что не любит алкоголь.

Косира сидела рядом и потягивала вино из кружки.

— Все, прощай несдержанность,—сказала она. — Добро пожаловать, Косира, в трезвую жизнь, которую ведет твой возлюбленный.

Она икнула. Переход к трезвой жизни этой ночью, видимо, не входил в ее планы.

Подошел Лабала. Гарет с удивлением заметил, что он практически трезв.

— Ты себя плохо чувствуешь? — спросила Косира. — Или волшебники должны стать абсти… абста… больше не напиваться, чтобы стать еще сильнее?

— Может быть, я заболеваю, — ответил Лабала. — Может быть, не могу расслабиться, потому что боюсь, что случится нечто ужасное.

— Например? — спросил Гарет.

— Не знаю,—ответил Лабала.

— Посмотри, — сказала Косира, — эта женщина улыбается тебе. Не хочешь выяснить, почему она улыбается?

Лабала вымученно улыбнулся:

— Спасибо, может быть, захочу. Он ушел.

Казалось, пир будет продолжаться до рассвета или пока на столах остается еда и выпивка.

Риет свалился под стол с блаженной улыбкой на лице.

Гарет заметил, как две обнаженные женщины, истерически смеясь, тащат в хижину пирата, на ходу снимая с него штаны. Фролн чистил фрукты и бросал их невероятно большой и разноцветной птице, о чем-то беседуя с ней с совершенно серьезным видом.