Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

Пища появлялась восемь раз за это время, но Симон все равно не смог составить представление о времени — он не знал, сколько дней и ночей провел в этой каюте. Его кормили, возможно, два раза в день, а возможно, только раз — он не знал этого. И всего мучительнее было бесконечное и томительное ожидание: Симон был человеком действия, и это ожидание превращалось для него в настоящую пытку. Только раз в своей жизни он испытал подобное — тот год, что он провел в тюрьме, томясь ненавистью к тем, по чьей милости он терпел такую муку и вынашивал планы мщения. Но теперь он думал о будущем, с полным неведением о том, кто же такие его враги: ведь все, что он знал о колдерах — это как картина, которая возникла в мозгу умирающего главаря при осаде Горма — она передалась тогда Симону: узкая долина, по которой мчатся странного вида экипажи, а по ним стреляют люди из других таких же экипажей. Значит, колдеры — пришельцы из какого-то другого мира, где дела их шли не гладко. Каким-то образом, они тоже открыли временные и пространственные ворота в совершенно иной мир, где цивилизация древней расы Эсткарпа находилась на ущербе, пыль древних веков уже начинала засыпать и древний Эс, и такие же древние города и деревни. А на побережье — варварские государства — Ализон и Карстен — постепенно набирали силу, оттесняя в сторону древнюю расу, хотя они все еще страшились легендарных волшебниц и поэтому не осмеливались бросить им открытый вызов. До тех пор, пока не появились колдеры. И если сейчас не вырвать с корнем колдеров, то и Ализон, и Карстен тоже попадут под чудовищную власть, как это уже случилось с Гормом. В Эсткарпе всегда были твердо убеждены в том, что колдеры сами по себе очень малочисленны и поэтому им необходимо захватить пленников — «одержимых». И теперь, когда Горм пал, а Айль эвакуирован…

Айль эвакуирован! Глаза Симона широко открылись, он уставился в потолок. Откуда ему стало известно, что Айль эвакуирован, что единственная твердыня колдеров на побережье — теперь всего лишь пустая оболочка? И все же он в этом был уверен.

Быть может, Колдеры стягивают сейчас силы, чтобы защитить свою основную базу? Ведь при осаде Горма нашли всего пять мертвых Колдеров… Только пять, и все они погибли не от меча или стрелы нападающих, а словно бы расстались с жизнью по своей воле, будто погасла искра, обогревающая их тело! Но было-то их всего пятеро! Неужели, потеря пятерых человек могла так ослабить военную мощь Колдеров, что им приходится стягивать все силы в одно место? Сотни «одержимых» погибли в Горме, а кроме них были еще агенты в Карстене — Фальк и другие, подобные Алдис, которые еще живы и заняты своим делом. Это и не настоящие колдеры, а местные жители, которые стали служить врагу — и не как лишенные собственного разума «одержимые», но как вполне сознательные помощники. Но никто из потомков древней расы не мог попасть в подобные сети, потому-то колдеры и решили, что древняя раса должна исчезнуть!

И снова Симон подивился тому, откуда у него такая твердая уверенность. Они давно уже знали, что колдеры никогда не использовали потомков древней расы в качестве своих помощников или «одержимых». Но никогда им не приходило в голову, то причина столь очевидна, а теперь это стало ему так ясно, что как будто он услышал из уст самих колдеров.

Услышал? Неужели у колдеров есть свои средства общения, подобно связи, возникшей между ним и Джелит? Эта мысль потрясла его. Симон мгновенно послал мысленное сообщение той, которая следовала за ними и услышала его, ответив, причем в ее ответе тоже ощущалось беспокойство.

— Мы теперь совершенно уверены в курсе, Симон, — сказала она. — Отключайся. И не вызывай меня снова, если не будет большой нужды.

Большая нужда… Эти слова эхом отдались у него в мозгу, и почти сразу же Симон ощутил, что вибрация, слегка сотрясающая стены его каюты, прекратилась, а гул моторов утих, превратившись в ровное гудение, означавшее, что лодка замедлила ход. Неужели, они уже достигли порта?

Симон сел на койке лицом к двери. Оружия на нем не было, но он имел кое-какой опыт рукопашных схваток. Но, как только открылась дверь каюты, он сразу же понял, что снова не владеет своим телом — как и перед посадкой в лодку. Им снова распоряжались колдеры. По чужой воле он медленно поднялся и вышел в узкий коридор.

Здесь стояли двое мужчин и, взглянув на них, Симон не смог подавить невольной дрожи — это были «одержимые» — мертвецы, которых колдеры использовали в качестве рабов, хотя на самом деле они оставались живыми. Один — судя по его волосам, росту и стати — был салкаром, другой принадлежал к тому изжелта-смуглому народу, что и тот офицер, который сопровождал Симона при посадке на лодку.

Они не дотронулись до него, молча стояли и ждали, устремив на него безжизненные взгляды. Потом один из них повернулся и пошел к выходу, другой прижался к стене, пропуская Симона, а затем двинулся вслед за ними. Вот так, идя между ними, он подошел к трапу, над головой у него был скалистый грот. Вода тихо билась о причал. Симон сразу же обратил внимание на сходство между этой гаванью и гаванью Сиппара. Все еще повинуясь чужой воле, Симон опустился на берег по узенькому трапу.

На пристани молча работали люди, полураздетые, угрюмые, они не разговаривали между собой, только ворочали какие-то тяжелые ящики, освобождая место. Казалось, каждый точно знал, что именно он должен делать и как это делать быстрее всего. Пристань была довольно большая и, идя деревянной походкой между своими сопровождающими, Симон заметил еще две субмарины. Именно их и разгружали угрюмые рабочие. Перед ними открылось два выхода из грота, слева Симон увидел тоннель и ведущую наверх лестницу. Тот, кто шел впереди, выбрал именно эту равноценную дорогу. Пять ступенек вверх, и они очутились перед кабиной подъемника. Как только они вошли внутрь, кабина медленно поползла вверх — это был лифт, какой Симон уже видел в Сиппаре. Поднимались очень долго, дверь кабины скользнула влево, и они очутились в узком коридоре. Скользкие серые стены с металлическим отблеском, ряд закрытых дверей. Они прошли мимо шести дверей, по три с каждой стороны, и тогда только увидели распахнутую дверь. Симон когда-то побывал в жизненном центре Сиппара и ожидал увидеть нечто подобное и здесь: сидящий на стуле перед пультом управления с металлическим шлемом на голове колдер.

Но эта комната была много меньше того зала. Резкий луч света бил прямо в середину комнаты с потолка — источником его были расположенные рядами светильники — и они образовывали правильный геометрический рисунок. Ковров на полу не было, но тем не менее он пружинил у Симона под ногами. Три стула с изогнутыми спинками, плавно переходившими в сидение, и в центре комнаты настоящий колдер.