Токацин - Солнечный змей

— Нецис, я нарву листьев? — он посмотрел на Некроманта.

— Не трать силы, Фрисс, — нахмурился тот. — Город рядом. Мы подплываем к Шочицалану — а там у Флоны будет более чем достаточно еды.

Листья Чокры недолго высовывались из дупел — чем выше поднималось солнце, тем меньше зелени оставалось на ветвях, и задолго до полудня листья попрятались вовсе, и деревья почернели. Флона разочарованно фыркала, провожая их взглядом.

Безлистный лес тени почти не давал, и Фрисс не сразу понял, в чём дело, когда плот погрузился в полумрак. Сплошная стена сумрака накрыла реку, и Речник тщетно искал на небе тучи. Заслон кривых деревьев, сцепившихся ветвями и перевитых лианами, расступился, и плот качнулся на волне, едва не налетев на высоченную каменную стену.

Фрисс не сразу понял, что это ворота, — щель меж массивными базальтовыми створками была едва ли с палец толщиной. Иссиня-чёрные плиты устремили навстречу друг другу заострённые выгнутые зубцы. Сухие водоросли налипли на камень, сверху его оплетал ползучий мох, побуревший и высохший на солнце. Со стены свисали сухие плети лиан.

— Уэй Тетлан, — кивнул сам себе Нецис. — Такие же, как на северном канале. Интересно, открываются ли они ещё.

— Откроются, — хмыкнул Речник, упираясь в замшелые створки и просовывая в щель короткое весло — оно выглядело попрочнее, чем шест, а проку от него было гораздо меньше. — Флона, привались с той стороны…

Колдовское течение, свившееся в спираль, едва удержало плот, когда Двухвостка налегла боком на ворота. Фрисс упёрся в другую створку, что было сил толкнул её к берегу — и плюхнулся в воду, на лету приложившись затылком о камень.

— А-а-ай! — Аста, окунувшаяся вместе с ним, хлопала мокрыми крыльями. Нецис помог Речнику забраться обратно на плот. Двухвостка, недоумённо взрыкивая, обнюхивала каменные зубцы. Они сомкнулись намертво, не оставив и просвета, и обломок весла, перекушенного базальтовыми челюстями, плавал в канале.

— Фррисс, ты не сильно порранился? — Алсаг лизнул затылок Речника, тот отмахнулся и потёр ушибленное место.

За стеной было неспокойно — что-то булькало, шуршало, шелестело, и сквозь шум до ворот изредка долетал тихий задумчивый вой. Фрисс поёжился и посмотрел на Нециса. Некромант с любопытством разглядывал круглобокие башни по краям канала — створки чёрных ворот как будто вырастали из их стен.

— Уэй Тетлан — ворота для воды, Фрисс, — размеренно проговорил он, не отрывая взгляда от башен. — Когда воды снаружи много, они закрыты, чтобы город не залило по крыши. Чем сильнее вода налегает на них, тем плотнее сходятся зубцы. Та-а, илкор ан Ургул… Работает ли костяной гребень — вот что я хотел бы знать. Побудь здесь, Фрисс. Найди, к чему привязать плот, — нам нужно устоять на месте, когда вода всколыхнётся.

«Привязать? Да нет тут ничего…» — Фрисс огляделся по сторонам, но увидел лишь покатые берега, вымощенные каменными плитами. Когда он повернулся к Некроманту, его уже не было, но что-то шуршало и поскрипывало за тёмными бойницами одной из башен. За стеной вдруг стало тихо, шелест умолк, и Речник вздрогнул — он почувствовал на себе взгляд сотен ничего не выражающих глаз.

— Хаэй! — он выставил вперёд руку с серебряным кольцом. — Кто здесь?

— Фррисс, мне это не нрравится, — шерсть на загривке Алсага поднялась дыбом. — Куда прропал Нецис?!

Тяжкий гул и скрежет донёсся откуда-то снизу, что-то лязгнуло и загрохотало — и плот, подброшенный на гребне волны, стрелой пролетел меж расходящимися зубцами и ударился о чёрную стену. Что-то тяжёлое накрыло Речника и опрокинуло, и он пришёл в себя, уже отталкиваясь от илистого дна. Сверху била по воде лапами Двухвостка, мотая головой и отфыркиваясь, по её панцирю метался Алсаг, и развёрнутые перепонки на его хвосте горели жёлтым огнём.

— Уф! — Речник пробкой вылетел на поверхность и вытер лицо от водорослей, цепляясь за край панциря.

— Па-а! — мелкий Квэнгин ухватился за его рукав и потянул его наверх, упираясь лапами и помогая себе крыльями. — Сюда! Там мокро…

«Бездна!» — Фрисс удивлённо мигнул, вылавливая из канала налобную повязку. «Оно всё-таки умеет говорить. Это уже лучше…»

— Аста, ты не ушиблась? — Речник стряхнул с ушей Квэнгина водоросли и ощупал его лапы. — Лезь на спину. Алсаг, что стряслось-то?

— Перрепад урровня воды, Фррисс, — сердито махнул хвостом кот. — Тебя прросили прривязать плот?

— Река моя Праматерь, — Фрисс хлопнул по панцирю Двухвостки. — Мог бы Нецис предупреждать более внятно. Что с плотом?

Флона взревела, мотая головой. Под её брюхом была лишь вода. Разрозненные брёвна плавали поодаль, за распахнутыми створками, часть валялась на берегу.

— А говорили — верёвки прочные, — поморщился Речник. — Вайнег побери всех крыс, и серых, и белых! Держись, Флона, ты недурно плаваешь.

Он протянул руку к вторым воротам, таким же тяжёлым и замшелым, как первые, и тут же её отдёрнул — скрежет и лязг повторились. Ворота приоткрылись на пол-локтя и тут же едва не захлопнулись — Двухвостка налетела на них и закачалась на воде, то и дело стукаясь панцирем о камень.

— Сейчас вода успокоится, — Фрисс погладил Флону по макушке. — Держись на месте. Нецис ждёт, пока уровни выровняются. Гедимину бы взглянуть на эти башни! Странный там, должно быть, механизм…

Ворота загрохотали, поднимая со дна вековую муть. Флона заскрежетала краями панциря по каменным зубцам, медленно вплывая в залитое солнцем русло. Фрисс выжал налобную повязку и вернул её на голову, тихо присвистнув.

— Досталось же Моагалю в той битве… — он смотрел по сторонам, качая головой. — Тут словно ирренций взрывался… Хаэй! Нецис! Ты живо-о-ой?!

— Та! Пока да, но не уверен, что надолго, — в плечо Речника вцепились ледяные пальцы. — Не кричи так, Фрисс. Не сотрясай воздух. Тут чужаков не любят.

Каналы обмелели и по эту сторону стены — вымощенные каменными плитами откосы поднимались над головой Речника, и Двухвостка плыла по дну тёмного ущелья, заваленного прелой листвой и засохшими водорослями. Над откосами из зелёной дымки выступали ветви высоченных деревьев, груды разбитых камней, увитые сухими лианами, смутные очертания стройных розовых башен — по изогнутым шипам, торчащим из стен, Фрисс узнал в них башни Уджумбе. У воды, вокруг оросительных каналов, теснились кусты, и лозы обвивали их, свисая к воде, поодаль же, на возвышенностях, бывших когда-то домами и башнями, громоздились увядшие побеги, и откуда-то уже тянуло дымом — город, заваленный лиственным сором, только и ждал искры, чтобы превратиться в огромный костёр.

Битого камня было много. По обломкам колонн, торчащим из-под засохших лоз, Фрисс понял, что дома у канала стояли большие и богатые, но сейчас нелегко было отличить остатки одного строения от остатков другого — всё рассыпалось на валуны и щебень, раскатилось и перемешалось, будто весь город трясли, как огромное сито. Трещины пересекали мостовую, вспарывали склоны набережной, в них набился всякий сор, ил из каналов, пепел прошлогодних пожаров… Чей-то рассыпанный скелет остался лежать на берегу — из-под золы и листьев едва виднелись поломанные рёбра и запорошенные пеплом глазницы. Водоросли на откосе шуршали и шевелились, и Фрисс, приглядевшись, увидел крохотных костяных пауков — вместо туловища у них были черепа мелких зверьков, вместо лап — тонкие кости. Они что-то выискивали в тине, а найдя, подхватывали и утаскивали в развалины. Холодные зелёные огоньки сверкали в их пустых глазницах, таращились из-под камней и водорослей, и Фриссу от их взглядов было не по себе.