Токацин - Солнечный змей

— Па? — Аста высунулась из-за плеча, потёрлась носом о щёку Фрисса.

— Ты не бойся, мелочь, — Речник неловко почесал её за ухом. — На Реке тебя не обидят.

Послание для Кессы лежало на дне сумки, рядом с горстью тсанисы и узелком, полным лепестков Ойо" Нви и Гхольмы, и шнурок от костяного медальона-рыбки был намотан на потрёпанный, с оборванными краями, свиток. Даже и такой обрывок велата непросто было найти здесь, в мёртвом городе, — Речник боялся уже, что придётся писать на обрывке от накидки умрана. Примотав второй листок к ножнам меча, Фрисс привязал их к шипу Двухвостки.

Даже Флона чувствовала неладное — не ломилась сквозь кусты, не тянула в рот всё подряд, а прихватив какой-нибудь лист пастью, роняла наземь и настороженно косилась на людей. Алсаг тихо шипел, то и дело вздрагивая, и вся его шерсть, от носа до кончика хвоста, стояла дыбом.

— Недурно, Фрисс, — Нецис осмотрел Речника с ног до головы и одобрительно кивнул. — Пока сними сарматскую броню. Подозреваю, она не продержится долго, но несколько лишних секунд у тебя будет.

— А лучше бы её надеть тебе, — нахмурился Фрисс. — С твоими-то корчами от ЭМИА-лучей.

Нецис пожал плечами.

— Я выдержу, Фрисс, — бросил он. — А вот ты опасайся. На солнце нет рек.

Речник усмехнулся.

— Там и Некромантов нет, Нецис, — пробормотал он. — Ты знаешь, куда лететь? У меня от всего Чакоти в голове одно название. Нора, где отсиживается змей, точно там?

— Да, древнее подземное святилище, — кивнул Некромант, бережно покачивая на ладони маленький столбик из белого камня. — Строилось не для Тзангола, но ему пришлось впору. Встань рядом, Фрисс, и отгони своих зверей на этот край. Летучке нужно место для посадки.

Тонкие линии, процарапанные в золе и палых листьях, сплелись в восьмиконечную звезду — ровную, как по линейке вычерченную. Нецис отступил на три шага, баюкая камень-ключ в ладони. Кромка солнца уже поднималась над горизонтом, и Фриссу казалось, что на востоке открывается свирепый раскалённый глаз.

— Ацира!

Капля серебряного огня повисла над землёй, разбухая и выплёскивая фонтаны мельчайших брызг. Пыльный ветер, пахнущий оплавленным фрилом, горячим металлом и чем-то резким и пугающим, пролетел над развалинами, и умертвия, перекликающиеся вдали, вдруг замолчали. Белый огонь на миг затопил крышу башни и погас. В разгорающемся свете зари блеснули отполированные шипы желтоватой кости, ажурные резные «прутья» — корпус странного корабля — и широкие листья на ветвях дерева, проросшего на месте мачты. Полупрозрачное плетёное сооружение висело над камнями и кустами, не касаясь чёрной земли, и с носа на путников хмуро смотрел краснокожий хвостатый демон-Гларрхна. Перламутровая раковина на его груди сверкала и пульсировала, разбрасывая многоцветные отсветы.

— Борт «Киа» прибыл, — размеренным голосом проговорил он, скользнув равнодушным взглядом по Некроманту — и уставился на Речника. — Опять ты?!

— Я, — кивнул Фрисс, расплываясь в ухмылке. — Силы и славы тебе, Хнекс.

— Харрх, — хвост Гларрхна качнулся из стороны в сторону. Демон резко развернулся, посмотрел за борт, покосился на вершину пирамиды и нижние ступени и снова повернулся к Речнику.

— А где тот здоровенный сармат — Гедимин?

— Его тут нет, — вздохнул Фрисс. — И ещё тут нет ни одной ракеты. Только мы, двое путников, попавших в беду.

— Кх-хе! — клешня на конце хвоста передёрнула челюстями, Гларрхна недоверчиво усмехнулся. — В какую же беду ты снова попал, Фриссгейн Кегин?

— Беда у нас одна, — Речник спрятал ухмылку и кивнул в сторону багровеющего востока. — Вы пока не слышали о ней?

— Слышали, — помрачнел и Хнекс и снова обшарил цепким взглядом и Фрисса, и Нециса, и Двухвостку. — Значит, бог солнца… И как же я, Хнекс, могу помочь вам, бедствующие путники?

Некромант покосился на Речника и тихонько ткнул его кулаком в бок. Фрисс кивнул.

— Только ты и можешь помочь, — вздохнул он. — Знаешь дорогу в город Чакоти?

Корабль мелко трясся, ветки дерева-мачты с глухим звоном бились друг о друга, изогнутые зубцы на бортах зловеще скрежетали, — ажурную летучку словно волокло по булыжной мостовой. Фрисс приник к просвету в плетёном борту и тут же отшатнулся — там бушевало пламя. Ему показалось, что огненная волна вот-вот захлестнёт корабль — она катилась прямо к летучке, но на палубе по-прежнему было темно и тихо, только горела переливающаяся раковина на груди демона-рулевого.

— Та-а! Фрисс, осторожно, — Нецис запоздало схватил Речника за плечо и оттащил от борта. — Не на всё следует смотреть.

— Это верно, — пробормотал Речник, усаживаясь на изогнутый выступ у подножия мачты. Шлем лёгкого скафандра болтался пока за спиной — уж больно странно выглядела летучка сквозь его стекло, а Фриссу сейчас было не до странностей.

— Напрасные старания, о Илриэн, — покачал головой Хнекс, оглядываясь на Некроманта. — Ближе мне не подойти — сносит.

Корабль вильнул носом и снова затрясся, мачта тревожно замерцала, втягивая ветки и выпуская новые побеги. Хнекс повернул штурвал, и нос летучки описал широкий полукруг.

— Могу высадить вас здесь, — сказал он, указывая когтем на что-то на створках раковины-медальона. — Дальше не пробиться.

— Синхи , — кивнул Некромант, заглядывая в ракушку. — Это лучше, чем можно было ожидать. Твой корабль не пострадает?

— Я уйти успею, — качнул хвостом демон. — Но на вашем месте я бы остался на борту. На что вы вообще надеетесь?

Нецис пожал плечами и в последний раз ощупал костяные пластинки на груди и плечах. Чешуи на его кольчужной рубахе как будто стали больше и грубее, только что не щёлкали при ходьбе. Фрисс поднялся с палубы, накинул шлем и скрепил его со скафандром, заделав последние швы. От мачты тянуло теплом, но Речник, замурованный в доспехи и сарматскую броню, едва сдерживал дрожь.

— Готовься, Фрисс, — Некромант легонько дотронулся до его плеча. — Сумку можешь оставить рядом с моей — едва ли она тебе пригодится.

— Я быстро, — пробормотал Речник, нахлобучивая шлем из речного стекла поверх сарматской брони. Сейчас, когда на черепе Фрисса осталось меньше волос, чем у любого сармата, прочный стеклянный колпак показался ему даже слишком просторным. «По крайней мере, уши не жмёт,» — криво усмехнулся он и подошёл к притихшим попутчикам.

Корабль Хнекса был невелик — едва ли тридцать шагов в длину, десять в ширину, и множество шипов, торчащих во все стороны и занимающих всё место… и всё же Двухвостке не было на нём тесно. Она спряталась за мачтой, настороженно обнюхивая палубу, и даже не притронулась к охапке травы, положенной перед её носом.