Иван Васильев - Ещё один шанс

Этот, тип, с бегающими, хитрыми глазами не понравился мне сразу. Всё в нем вызывало неприязнь: поношенный костюм, манера говорить, двигаться. Раздражала дурацкая прическа а-ля Дима Билан. Отталкивал и нервировал сильный запах одеколона… Мне, ничего в нём не нравилось. Но приходилось слушать и терпеть.

— Я представляю некоммерческий Фонд помощи ветеранам «Наследие», — нараспев, как будто за упокой, начал незваный гость. Он оперся на стену и начал копаться в большом пузатом портфеле.

— Наша, организация сделает всё, что бы, Вы, Алексей Петрович, были живы и здоровы долгое время, — многозначительно улыбнулся, добрыми глазами, незнакомец.

— Вы, только вообразите, себе! — Нежданный гость тряхнул головой. — Вам, выделят отдельный, четырехместный номер в пансионате «Душевный приют»… Кстати, его, быстрыми темпами достраивают.

— Сдача, современного, многоместного приюта, намечена в следующем квартале, — на время замолчал, смакуя свое предложение загадочный коммерсант.

— Всё подготовлено для Вашего удобства: двухъярусные железные кровати, удобные настенные радиоприемники, аккуратные горшочки с искусственными цветами на входе и в коридорах. И главное… — он самозабвенно задрал глаза в потолок. — Раздельный туалет с ванной, в блоке на четыре комнаты, — он вытащил целый ворох рекламных буклетов, и начал водить грязным пальцем по разноцветным картинкам со стрелками и диаграммами.

— Вас будут лечить лучшие специалисты. Предложат современные лекарства, — бубнил мужчина, как граммофон. Он не испытывал чувств, просто выплёвывавал информацию записанную на старую, скрипучую пластинку.

— Кто же, тебя, красавца пахучего, подослал? Как зовут, этого, отзывчивого человека? Может, кто из «Конторы»?

— Если, узнаю…. ноги по майку оборву! — пронеслось у хозяина в голове.

— В доме-интернате проживают люди одного с Вами возраста, — начал «душевный» помощник очередную фразу и замахал брошюрами как веером.

— Найдете себе знакомых. Может, заведете подружку… или две. А может быть и женитесь… Какие, Ваши, годы?… Вы же, жеребец, хоть куда!.. — Засмеялся манагер своей шутке.

Его лицо уже было в перекрестии воображаемой штурмовой винтовки. Таких шуток я не понимал.

— И главное — подняв палец, оратор выдал последнею, заученную фразу — Вы, будете получать неплохую пенсию.

Он картинно выдержал паузу, ожидая с моей стороны аплодисментов или других признаков восторга. Не дождавшись реакции, прокашлялся и продолжил свое повествование…

— За эти услуги мы ожидаем оформление дарственной и передачу всего имущества в счет Фонда.

— Интересно… Если его сейчас убить и закапать? И… не в нашем районе? Его быстро найдут? — задал себе несколько вопросов.

— Смотря как убить и на какую глубину закопать, — ответил ехидно мой внутренний голос.

Сдерживая сильную головную боль я, молча, смотрел на представителя мутного Фонда. Желание было одно — поскорее его выпроводить.

— Ну, точно! Я вспомнил! Это, он! Его, лицо я видел, в Сьерра Лионе, в семьдесят четвертом году! Улыбался, ещё так нагло и зубы скалил. Ах, ты, крысеныш! — найдя повод, для хорошей трепки расфуфыренного коммерсанта, начал двигаться, вперед сжимая кулаки.

— Да, нет… Тот, на негра был похож… И уши, у него, были больше… И глаза косили, как у китайца, — присмотревшись к нему, хозяин квартиры разочарованно остановился.

— Понимаю, Вам, необходимо время для принятия окончательного решения, — не дождавшись ответа, продолжил незнакомец. — Вы, должны всё обдумать и оценить.

— Поступим, так — я оставлю буклеты и нашу рекламу. Вот, это карточка, с улыбающимся красивым мужским лицом и крупным телефоном под ним — моя визитка. Как только определитесь, звоните.

— Надеюсь, Вы, примете правильное решение, о котором не придется жалеть.

С трудом проводив гостя до двери, я буквально ползком вернулся к кровати. Что можно было сказать в ответ на предложение незнакомца?

Болезнь прогрессировала. Да и возраст давал о себе знать. С каждым днем двигаться, даже по квартире, становилась всё труднее и труднее. Сильная отдышка, головокружение. Ужасные головные боли, буквально сводили с ума. Около года назад, врачи поставили неутешительный диагноз — гематома головного мозга. Время, отведенное ими, окончилось давно. Но я держался. Не знаю… какие силы заставляли меня жить? Было, что-то не отпускающее меня из этого мира, дающее надежду, что всё можно изменить, переиграть. А может быть, ответ был проще? Просто, Леха Рязанцев, прошедший в жизни, через столько событий и испытаний, не любил отступать и пасовать перед трудностями. Не было этого в его характере и принципах.

В последнее время вместе с головными болями, всё чаще стали мучить галлюцинации. Сначала были видны размытые картинки. Потом стали появляться изображения предметов и участки природы, находившиеся недалеко от меня. Иногда они были настолько красочны и реальны, что казалось, протяни руку и можно дотронуться до них, ощутить, погладить.

Звонок будильника напомнил о времени приема лекарства. С трудом подавив, очередное, головокружение я встал с кровати и двинулся к столу. Необходимо было сделать всего четыре шага. Обычные четыре шага! После чего, боль на время уйдет. Я не рассчитал свои силы. На половине пути меня накрыла сильная тошнота. В глазах закружилась мозаика калейдоскопа. Ноги перестали слушаться. Я упал на пол.

— Нужно срочно выпить лекарство, — приказал я себе.

— Нет, не так… Нужно очень срочно принять это, чертово, лекарство, — просто кричала вся моя сущность.

Голова раскалывалась. К горлу подкатывал комок. Глаза наливались кровью. Я попытался подняться и обвел безумным взглядом комнату. Все было в сплошном сером тумане кроме… одной картинки.

Между мной и столом, куда мне нужно было идти, отчетливо наблюдался кусок обычного летнего луга. Сочная, зеленая трава колыхалась на ветру, доносилось стрекотание кузнечиков, нос ощущал запах клевера. В проеме миража было видно, как стрекозы водят свой хоровод. Я лежал и смотрел на картинку прекрасного летнего дня. И вдруг, мне почудилось, что если попасть туда, то сразу станет легче. Пройдут боли, уйдет слабость, головокружение и тошнота. Исчезнет всё, что окружало и беспокоило меня в последние месяцы. Наступит то, ради чего я боролся с болезнью, надеялся на лучший исход. Почувствовав и поняв это, я так сильно захотел попасть на это поле, в это время, в это место. Хотя бы на немного, хотя бы на миг ощутить себя там.

Собрав последние силы, потихоньку, помаленьку, стал ползти к моей галлюцинации. Я старался из последних сил, всеми способами, пытаясь удержать её в поле зрения.