Екатерина Юрина - Бестолковый гримуар

К озеру мы вышли ближе к вечеру. В вытянутой чернильной капле толстым хвостом уходящей за частокол деревьев. Водная гладь заросла кувшинками, а по краю бахромой тянулась мелкая болотная тина. Подход к нему был хорошо протоптан, и я поискала глазами вещи, оставленные лесорубами, не сразу заметив ещё одного помощника. На берегу пыхтела знакомая красноволосая менестрель. Она увязала всё добро воедино, обвязалась, как селянский битюг, и медленно ползла от нас прочь.

- Что ты делаешь?

Альда замерла, бросила на нас взгляд из-под бересклетовой чёлки и выпрямилась, смахнув пот со лба, и с интонацией "само собой разумеется" произнесла:

- Хочу вернуть остолопам-хозяевам, что же ещё!

- Правда?

- Нет, вру.

Мы удивлённо захлопали ресницами. Первым в себя пришёл Вольг, разродившись глубокомысленным "Вертай на место, ..., а не то...!". Мы с котом подивились его знанию тролльего. Красноволосая тоже призадумалась, уважительно прицыкнув языком, но её ответ ещё больше поверг нас в восторженную зависть.

"Мне здесь делать нечего", - подумала я и решила пойти окормить уточек, пока взрослые люди и альды решают, кому достанутся пожитки стаи диких лесорубов.

Похлопала кота по спине и потянула его к озеру. Сняла сапоги, села на бережку и с удовольствием поплюхала босыми пятками по холодной воде. Василий устроился рядом, но смотрел на всё, как хитроумную ловушку, готовую в любой момент сработать. Мне тоже не стоило спускать глаз, но по другой причине. Под толщей воды я различила потемневший наплечник, правее - новёхонький сапог, а дальше что-то очень похожее на... не утопленник бы! А как же нам увидеть таинственного обитателя здешних вод? Подобрала ноги и сложила на колени голову, искоса посмотрев на Ваську.

"Нет, кота жалко", - поняла я, вздохнула и перевела взгляд на озеро. Кувшинки медленно дрейфовали, ненавязчиво стягиваясь к нашему берегу. Я присвистнула и стала натягивать сапоги, отгоняя ими же Ваську в лес. Устроилась в наиболее удобной для низкого старта положении и стащила с косы бусины. Крупные аккуратные листья медленно плыли, а из-под воды с беззвучным всплеском выныривали белые головки бутонов, словно поплавки на удочке. Вот они оказались на расстоянии вытянутой руки и равнодушно затрепыхались подгоняемые ветром. Какое-то время так и стояли: я смотрела на них, они на меня и, кажется, всех всё устраивало. Может палкой ткнуть?

Но жёстких мер от меня не потребовалось, потому что в один момент кувшинки поднялись на толстых стеблях, раззявили клыкастые листы и угрожающе затрясли бутонами, чуть слышно зашипев. Лес вокруг взволнованно зашумел и, как мне показалось, одобрительно засучил ветвями. Я метнула первую бусину и отскочила. Растение даром, что водное рвануло за мной клыкасто-вонючим клубком. Ещё и мелкую рыбёшку по пути раскидало.

Вольг с альдой всё ещё спорили, но когда увидели, что на них несётся, единодушно выдохнули:

- Что за... происходит?!

Кот выпучил глаза и медленно скрылся в кустах.

Вольг расчехлил меч. Альда втянула носом воздух и заскребла ногами, пытаясь сдвинуться с места, потом попыталась отвязаться от собственноручно завязанных верёвок, но ни то, ни то ей толком не удалось. Кувшинка разъяренно зашуршала листьями и понеслась прямо них. Наёмник поднял повыше меч, уронив его на ожившее растение. Меч тут же увяз в трёх пядях. Однако Вольг не потерял боевой дух, он повис на кувшинке и стал пинать её в бок. Меня нисколько не удивило, что после двух или трёх раз его нога провалилась, противно чмокнув, по колено.

В то время пока Вольг отвлекал внимание, я воспользовалась знакомым трюком - подскочила к кувшинке и засунула ей внутрь разрывных бусин, уменьшив силу заряда, чтобы вместе с растением не прибить ненароком наёмника. Из кувшинки повалил пар, запахло болотом и на траву вывалилась пара ножей, топор, пожёванная клетчатая тряпка и, куда уж без него, Вольг. Он упал чуть ли не под спятившее от боли растение. Красноволосая внимательно проследила за этим процессом и утроила усилия, сносно "побежав" с поля боя.

После взрыва уязвлённый Вольг оскорблено вопрошал:

- Магичество, ты меня добить решила?! - но встал рядом, наблюдая вместе со мной за корчами кувшинки, а когда она прочихалась и вновь узрела нас, взволновано спросил: - Жгучая хреновина, где она...? Ага вот она!

Вольг вдруг выхватил у меня из-за спины нур-люхруч, куда я его приладила, пожалев засовывать в сумку, чтобы не помять. Наёмник и так откусил будь-здоров, хоть оставшееся хотела сохранить. Так нет! Эта отрыжка земляного червя швырнула мой ценный ингредиент кувшинке. Та, не будь дура, разинула пасть и заглотила огненный корень как собака сахарную кость, потом задумчиво замерла, с сомнением кашлянув, и выплюнула струю огня, как-то разом пожухнув и завизжав. А потом как помчалась к родному озеру! Только стебли с цветами и свивались в странного вида закорючки!

- Мой нур-люхрачик... Я из него даже сварить ничего не успела...

- Сплюнь три раза! Туда ему и дорога, - поправил меня наёмник. - Вот мой меч - это да...

Меч так и остался торчать в кувшинке и теперь наверняка покоился на дне озера.

Я насупилась:

- Зачем? Ты им пользоваться, как следует, не умеешь.

- Без меча воин - не воин. Чем больше мотыгу возьмёшь, тем больше уважают. Дикой народ. Необразованный.

Если подумать, то не вижу здесь ничего предосудительного. На кого поставить: на того кто с мечом или без него, для меня ясно, как божий день. Хотя после увиденного и передумать...

- Ох, твоё магичество! Ты сама не знаешь на что способна, а берёшься судить других. - Кажется, дух Вигнара обитает в каждом, даже в Вольге, а я думала это у него только по пьяни. - А где пожарная орясина? Пошли, Сорока, поищем её. Ух, Хорошо! Как после хорошей потасовки. Помню в Горске...или это было в Ванавре... а может Пелендуй? Да не суть! Главное сошлись мы стенка на стенку...

Кивнула и спохватилась, разыскивая знакомые кусты, в которых засел Василий. Заглянула - сидит в полной бое-готовности: лапы расставлены, хвост трясётся, уши прижаты. Поднял голову и посмотрел взглядом "Что ты творишь, бестолочь?! Ты меня раскрыла!", отряхнулся и снисходительно протоптал по моим ногам, мазнув хвостом по лицу. Я чихнула, обругала хвостатого прохвоста и побежала вслед за ними. Как собачий хвост.

Найти альду не составило труда: за ней такая просека осталась, что в пору Марноргнебскому горбатому быку. Может мы и засомневались бы, если бы эти животные не были настолько нежными и ранимыми, что на любые трудности реагировали двумя путями. Либо разносили всё в клочья, либо замыкались в себе и впадали в уныние. А так как хладных тел мы не увидели, унылых животных тоже, имелась одна единственная загнанная особа с бардовой тиролькой набекрень и в клубах табачного дыма. К тому же она нервно пела что-то странное: