Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

Тем временем сын кузнеца встал и вразвалку подошёл к стоявшему позади всех парт столику с наполненным водой кувшином и несколькими стаканами. Налив воды в стакан, он поднёс его к губам и плюнул в него. А потом, развернувшись, со всего размаху швырнул стакан в спину Веглао, злобно крикнув:

— Получай, зверюга!

Каким-то чудом она успела пригнуть голову, и стакан вдребезги разбился о парту. По дереву растеклась лужа.

В классе снова воцарилось молчание. На этот раз — выжидательное. Учительница не находила слов и только хватала ртом воздух, как полураздавленная лягушка. Одноклассники ждали, что сделает Веглао. И она сделала то, чего они добивались, хотя краешком сознания осознавала, что поступает неправильно. Но сейчас ей было так паршиво, так ужасно, что она молча поднялась на ноги и не глядя сунула в сумку подмокшую тетрадку. Карандаш покатился по парте и упал на пол, и Веглао не стала его подбирать. Она просто быстро вышла из класса.

По коридору она вначале шла, а потом бросилась бежать. Её топот разбудил вахтёршу, и, встрепенувшись, она завертела головой.

— Чего это ты? — мужским голосом спросила старуха, оторопело глядя на Веглао, но девочка, всхлипывая, уже выбежала за дверь.

Она опрометью пронеслась по всей деревне, зажимая себе рот, чтобы не разрыдаться в голос, но слёзы всё равно брызгали из её глаз. Заляпав грязью подол юбки и чулки до колен, она домчалась до дома и, простучав по ступеням крыльца ботинками, влетела внутрь.

Больше уже она никогда не ходила в школу. Вместо этого она почти всегда сидела дома — главным образом из-за того, что погода стояла по большей части отвратительная, — или же бродила по окрестностям, не заходя в деревню. Таким образом у неё образовалось очень много времени для размышлений о том, что с ней случилось и что будет дальше.

Пять лет назад жизнь Веглао очень изменилась, и совсем не в лучшую сторону. Тогда ей казалось, что теперь уже ничего не будет так, как прежде. Но всё-таки она ошибалась. Даже потеряв почти всю свою семью, она оставалась человеком, обычной девочкой, которая ходила в школу, могла завести друзей и, в отдалённой перспективе, выйти замуж и в конце концов умереть в окружении детей и внуков. Сейчас двери школы были для неё закрыты, друзья потеряны, а будущее представлялось таким же тёмным, страшным и залитым кровью, как та ночь, в которую она стала оборотнем.

Оборотни… Нелюди, наполовину звери, страшные и безжалостные. Такими они были в страшилках, которые рассказываются возле костра в ночном поле или в детской комнате, когда все старшие легли спать. В детстве Веглао любила их слушать, и вот уж не думала, что однажды страшная история произойдёт с ней самой.

Когда-то, когда она была ещё маленькой, её страшно интересовало, каким образом появляются на свет дети. Точнее, даже не само рождение, а то, каково это — носить ребёночка в своей утробе. И Веглао постоянно изводила маму вопросами об этом. Мама, выносившая пятерых детей, терпеливо каждый раз говорила: «Это всё начинается одинаково: ты чувствуешь, что вот тут, — она клала руку на живот, — прямо под сердцем, что-то живое свернулось, как маленькая улиточка». На ум Веглао эти рассказы об «улиточке» производили потрясающее впечатление. Часто после таких разговоров она, ложась спать, клала руку себе на живот и замирала, задерживая дыхание, стараясь почувствовать: а может, в ней уже это есть?

Теперь она понимала, о чём мама говорила, но в её собственном случае всё было как-то дьявольски обезображено. Маленькое существо свернулось не под сердцем, а прямо в нём, как злобный хищный червяк-паразит, и вызывало не счастливые мысли, а страх и ненависть. Это существо представлялось Веглао волком в миниатюре, чем-то чужим, не принадлежащим её телу, даже созданным из другого вещества, нежели она сама. И это существо ненавидело её, только и ждало своего часа, чтобы проснуться, вырасти и заполнить её целиком, а тогда… что произойдёт тогда?

Так или иначе, только теперь её тело уже не принадлежало ей; говоря точнее, теперь оно принадлежало не только ей, и надо было мириться с этим, надо было как-то с этим жить.

Веглао понимала это так: словно в большом доме, принадлежащем ей одной, есть маленькая и всегда запертая комната, в которой сидит зверь. Веглао может гулять по всему дому, заходить в каждую комнату, брать вещи и перекладывать их с места на место, но к этой комнатке даже приближаться страшно. Раз в месяц чудовище становится настолько сильным, что просто-напросто вышибает дверь, и вот тогда дом полностью переходит в его власть, а ей остаётся только спрятаться где-нибудь и переждать.

И с каждым днём глухое рычание за этой дверью становится всё громче. И с каждым днём дверь вздрагивает всё чаще…

Что будет, когда наступит полнолуние? Интересно, превращаться больно? А если больно, то насколько? А что, если она умрёт в ту ночь, или убьёт кого-нибудь? Вопросов было слишком много, а ответов — ни одного, и узнать их было негде. Но больше всего Веглао хотела узнать о том, кто её укусил. Ещё не зная его, она испытывала к нему ужас и ненависть. За что так с ней? Что она ему сделала?

Быстро догадавшись, что превращение в оборотня не делает твоё человеческое тело сильнее, Веглао решила, что в человеческом облике её губитель вряд ли так уж страшен. Поэтому она не боялась встречи с ним так сильно, как Тальнар — напротив, ей даже немного хотелось его встретить, просто чтобы узнать, кто он, кого она может ненавидеть, кому она может отомстить.

И однажды это желание исполнилось.

Как-то утром в выходной день Веглао сидела у себя в комнате, а Ригтирн был внизу. Он как раз поставил на плиту чайник и уже хотел позвать сестру, чтобы она помогла ему готовить завтрак. В это время в дверь постучали, и Ригтирн направился в сени, чтобы открыть дверь. На пороге стоял Тальнар. Он был необычно бледен и выглядел очень взволнованным. Увидев Ригтирна, он инстинктивно подался назад, а на его лице появилось и быстро исчезло выражение странного стыда.

— Тальнар? — удивлённо спросил Ригтирн, приподняв брови. — Не ожидал тебя видеть. Ты зачем пришёл?

Тальнар быстро обернулся, посмотрел на лес, а потом, повернувшись к Ригтирн, тихо сказал:

— Мне надо поговорить с…

— Ох, чёрт! — вырвалось у Ригтирна: за его спиной в кухне раздалось шипение — чайник закипел, и вода пролилась из-под крышки на горячую плиту. — Подожди секунду! Я сейчас, — и он скрылся в доме.

Когда Ригтирн вернулся, то увидел, что Тальнар, прислоняясь спиной к стене, дрожащими пальцами пытается зажечь спичку.

— Ты что, куришь? — поинтересовался Ригтирн. — И давно?

— Почти месяц, — тихо проговорил Тальнар. Спичка в его руках треснула и сломалась. Он уронил её на пол, посмотрев на зажатые в руке коробок и папиросу и, как будто не понимая, что это, медленно убрал их в карман.