Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

Он тут же отогнал неприятные мысли: Веглао уже почти два месяца живёт здесь, она прекрасно ориентируется в лесу, и заблудиться не должна.

Но короткий декабрьский вечер быстро катился к концу, и разлитые в небе чернила становились всё темнее и гуще. Лёгкие уколы тревоги переросли сначала в холодный сосущий страх, а когда окончательно стемнело, Октая охватила паника.

«Где она ходит? — со страхом и яростью думал он. — Не понимает, что ли, как это опасно — ходить ночью в зимнем лесу? Почему не возвращается? Ох, только бы вернулась!..»

На небе зажглись первые звёзды, когда Октай, надев под куртку несколько свитеров и прихватив пистолет, из которого не умел стрелять, выбежал наружу. Как знать, может, она заблудилась, может, задремала и замерзает, может, сломала ногу, может, упала в овраг и не может выбраться…

Он должен её найти.

Ещё долго после того, как её в полной темноте, с ужасно болящими глазницами, бросили на землю, Веглао находилась в состоянии шока, такого глубокого, что даже ощущения боли и холода заметно притупились. Только шок и спас её от мгновенной потери рассудка.

Мучители ушли не сразу. Она слышала, как они переговаривались над ней, но понимала не всё — от потрясения у неё шумело в голове, и все окружающие звуки были глухими и невнятными. Потом они разом прояснились, и Веглао услышала Морику:

— Она наверняка врала, но у нас нет времени искать её нору.

— А если она живёт не одна? — откликнулся Щен. — Вдруг она успела спутаться с кем-нибудь или даже обратила кого-то? Он может сейчас смотреть за нами.

— Не может. Мы бы его услышали. Ладно, пойдём. И так уже здорово задержались.

— Мы всё равно не доберёмся до стойбища сегодня, — запротестовал Коротышка. — Нам надо будет где-то заночевать. А раз так, я подумал, может…

— Что? — холодно спросила Морика.

— Может, я её быстренько… это самое, а? — маслянисто спросил Коротышка. — Всё равно она скоро помрёт, так зачем же добру пропадать?

— И охота тебе тискать эту селёдку, — хмыкнула Морика. — В стае бабы посочнее есть. Они тебе что хочешь сделают, если ты их мясом накормишь. Пошли отсюда.

Веглао услышала, как снег заскрипел под их шагами. Коротышка, впрочем, ушёл не сразу. Он некоторое время потоптался на месте, потом вздохнул и проговорил: «Эх, не судьба…» и тут же ретировался.

Прошло много времени, прежде чем Веглао смогла пошевелиться. Она приподняла голову, приоткрыла рот и дотронулась языком до губ. Губы были покрыты кровью — липкой, тёплой, вкусом напоминающей соль и железо. Глаза — вернее, то, что от них осталось, — болели так, что о чём бы Веглао не думала, её мысли неизменно возвращались к этой боли. Она думала о том, что не надо лежать на месте, что надо куда-то ползти, попытаться найти дом — и понимала, что шансы на это равны нулю. Но что она ещё может сделать? Остаться лежать здесь и ждать, пока её найдёт Октай? Но ведь Октай болен. Возможно, уже умирает… Нет, только не лежать здесь! Так она может потерять сознание от холода и сама не заметить, как умирает. Нужно найти дом. Найти Октая. Вдвоём они придумают, что делать.

Веглао приподнялась, опираясь на локти, и медленно поползла куда-то вперёд, тщательно ощупывая снег перед собой. «Если не знаешь, куда идти, иди вперёд», — вспомнились ей слова какого-то известного человека, и она ощутила совершенно неуместное сейчас желание рассмеяться. Онемение её души постепенно проходило, и она чувствовала, как её охватывает дрожь. Ужас нарастал. Что-то солёное и горячее текло по щекам на губы — кровь или слёзы?

Не паниковать. Только не паниковать. Всё будет хорошо, надо только добраться до дома… Ведь и слепые живут, и живут иногда очень долго… Вот, например, её прабабушка с маминой стороны ослепла в молодости, а дожила до девяноста лет. Но ведь она жила среди людей, с любящим мужем и детьми, которые о ней заботились. А кто позаботится о Веглао? Ослабевший от болезни друг, которому она не смогла помочь и уже не сможет? Её никто не спасёт. Нечего и надеяться. Нет, это невозможно — выносить такие страдания! Лучше умереть. Да, да, лучше умереть. Снег такой мягкий. Надо лечь в него и остаться так… если заснёшь, будет не больно…

Нет. Ни за что. Только не так. Нужно уходить отсюда. Слепые тоже живут. Она должна жить. Надо ползти. Нельзя оставаться здесь.

До её уха донёсся слабый ровный шум. Веглао замерла, прислушиваясь. Шум был знакомым, она уже его слышала. Что это? Ветер, раскачивающий деревья? Нет, зимой ветер так не шумит — такой шум бывает только летом, когда потоки воздуха играют с многочисленными листьями, а зимой этот мягкий могучий шелест заменяется глухим гудением. Нет, это не ветер — это река.

Веглао чуть не задохнулась от радости. Река! Ну конечно! Сегодня, выйдя из пещеры, она пошла вверх по течению — значит, сейчас нужно идти по нему вниз! А там уж по запаху костра она поймёт, что добралась до дома… Нужно ползти на шум, и тогда она скоро выберется к реке.

Она поползла так быстро, как только могла, ощупывая руками попадающиеся на пути деревья, коряги, сухие стебельки, заиндевевшие кустарники. Шум реки становился всё громче, и это лучше всяких слов говорило Веглао: она почти у цели. Вскоре ей пришлось проползти через очень густой и колючий кустарник, цеплявшийся ей за волосы и одежду и до крови царапавший кожу, но чем труднее было двигаться, чем сильнее становилась усталость, чем тяжелее делались замёрзшие руки и ноги, тем отчаяннее Веглао торопилась вперёд. Быстрее, быстрее! Скоро наступит ночь, и станет ещё холоднее, чем сейчас, а значит, надо добраться до дома как можно скорее.

Кустарник наконец кончился. Влажный ветер холодил царапины и раны на лице и руках. Шум воды стал таким громким, что Веглао не сомневалась: она уже находится на берегу. Собрав все силы, она поползла вперёд и вскоре её вытянутая вперёд рука нащупала, что берег кончился.

Веглао подползла к самой кромке и вновь вытянула вперёд руку, пытаясь нащупать воду и определить, куда течёт река. Но она не могла видеть, что берег, на котором она находится, крут и обрывист, и что от неё до поверхности воды расстояние почти в два метра.

Не понимая, как неустойчиво её положение, как далеко под ней река, девочка в отчаянии высунулась слишком далеко над берегом и продолжала тянуться вперёд, шаря по воздуху рукой. И в какой-то момент она со взрывом дикого ужаса почувствовала, что теряет равновесие и скользит куда-то вперёд и вниз. Не прошло и мгновения, как она провалилась в свистящую, грохочущую пустоту, падая, рассекла холодный воздух. Вода, плотная и тугая, как парус, ударила её, и тысячи ледяных иголок пронзили её кожу.

Октай сразу нашёл следы Веглао. Они вели от блиндажа дальше в лес, к дальней просеке. Мальчику не нужен был фонарь, чтобы различить их — с тех пор, как он стал оборотнем, его зрение необычайно обострилось и он хорошо видел в темноте. Крепко держа пистолет в правой руке, он шёл вперёд, не боясь, что пойдёт снег и заметёт следы девочки — небо было удивительно ясным. Следы сначала шли по берегу реки, потом свернули влево, дальше в лес. Добросовестно следуя за ними. Октай вскоре набрёл на небольшую поляну.