Наталья Якобсон - Император-дракон

Я, как проситель, схватил ее руку и на миг наши пальцы переплелись, теплая живая кожа соприкоснулась с мертвенно - холодной. Прикосновение жизни и смерти, ангела и демона.

-- Обещаю, - произнесла Роза. - А теперь снимите маску.

-- Нет, - я отступил на шаг назад, будто это могло спасти меня от разоблачения. Она, может быть, уже узнала мой голос, а я трусливо прячусь в тень. Набрался дурных манер от Анри.

-- В чем дело? Вы изуродованы? - с притворным сочувствием поинтересовалась Роза.

-- Изуродован?

-- Ну, да. Как тот молодой человек, что ходит под окнами. У него, кажется, обожжено или изранено горло, но он, по крайней мере, этого не стыдится. А у вас тоже самое произошло с лицом?

Откуда только она успела набраться опыта. Никто не смог бы так умело спровоцировать меня снять маску. Стоило труда не поддаться.

-- Я, кажется, забыл поздравить вас с первым удачным выходом на сцену. В честь этого положено дарить хотя бы корзину цветов, а я не принес с собой ничего. Как неловко, - ну вот, за что только Анри назвал меня сочинителем, если я не могу изобрести никакой нейтральной темы для разговора, кроме избитого флирта. Высвободив из-под плаща руку, я махнул ею в воздухе, слегка щелкнул пальцами. Роза так и не смогла понять, откуда вдруг в моей ладони появился небольшой, но пышный букет садовых лилий.

-- Я бы предпочла получить в подарок вашу маску, - чтобы скрыть волнение Роза наматывала на палец голубую ленту, прикрепленную к букету до тех пор, пока та не закрутилась в спираль.

-- Мою маску, - я поднес руку к лицу. - Я пришлю ее вам ...попозже.

-- А почему не сейчас?

-- Так будет не интересно. Тайна привлекает лишь до тех пор, пока неразгаданна.

Роза обиженно надула губки. Сразу было заметно, она не привыкла к тому, чтобы поклонники ей в чем-то отказывали.

-- Я приду на ваше следующее представление, - пообещал я, направляясь к выходу.

-- В следующий раз меня здесь не будет, - Роза обвела глазами тесную гримерную, перекинутые через ширму платья, которые давно нуждались в штопке, шиньоны и парики на деревянные болванках. - Это все не мое, - объяснила она. - Сюда вернется другая, когда выздоровеет. Судьба любезно предоставила мне лишь один вечер в "Марионетте" и, я не смогла отказаться.

-- Вы говорите об этом незнакомцу.

-- Вы обо всем уже знаете. Во всяком случаем мне так почему-то кажется, - она слегка передернула обнаженными плечами. - Мне кажется, что нет ни в Ларах, ни в мире ничего такого, о чем бы вы не знали или не могли узнать.

-- Откровенность за откровенность. Скажите о своем желании директору театра, и он предоставит вам бессрочный контракт.

-- Бессрочный контракт кончиться тогда, когда на сцене меня увидит кто-то из знакомых. В этом случае пострадаю не я одна, а также все, кто работают здесь и даже посетители. Жизнь жестока, - заключила Роза тоном капризного ребенка. Час от часу она казалась мне все более привлекательной и необычной. С кем-то можно прожить рядом много лет и даже не проникнуться симпатией, а к кому-то страстно привязаться всего за две минуты. Роза была из тех, кого хочется навсегда оставить с собой и уже не отпускать.

В гримерной раздались какие-то шорохи. Это мотыльки протиснулись сквозь переплет окна и теперь кружили над масляной лампой. Я прикрутил фитиль, чтобы пламя стало чуть слабее. Маленькие крылышки, шелестящие за ширмой и у окна, как будто напоминали, что мне пора уходить. Оранжевые отблески фонарей манили на опустевшую после закрытия театра улицу. Даже Винсент успел куда-то уйти. На миг меня поразила странная догадка, что он заглянул в окно и увидел здесь меня.

-- До встречи, дорогая, - довольно фамильярно попрощался я и, взявшись за ручку двери, уже более серьезно добавил. - Надеюсь, что следующая встреча состоится.

На самом деле я не собирался уходить насовсем. Полчаса спустя я все еще стоял возле театра и наблюдал, как отъезжает экипаж принцессы. Какое-то необычное предчувствие заставило меня обернуться в темный тупик квартала. Там облокотившись о цоколь какого-то здания, стоял Винсент. Он не провожал взглядом карету, он пристально смотрел на меня. Я почувствовал себя странно, будто кончики иголок вонзились в кожу.

Винсент выпрямился и двинулся ко мне через мостовую. Движения были гибкими и грациозными, как у хищника. Лицо чистым пятном белело в полутьме. Благообразный вид еще ничего не значил. Винсент мог вцепиться в горло любому прохожему, мог пырнуть ножом из-за угла и исчезнуть быстро, как тень. Ему не стоило доверять. Я скрестил руки на груди и в упор посмотрел на него, пытаясь мысленно предупредить "я жду, действуй быстрее, Винсент".

В ответ не раздалось ни звука. Винсент приблизился в плотную, молча сунул мне в руки какой-то сверток и помчался прочь, так быстро, будто черти гнались за ним по пятам.

Сверток был тяжелым и угловатым. Я развернул заляпанный кровью кусок тафты и увидел ...золоченую скрипку Деборы.

Гнаться за Винсентом было уже бессмысленно. Его уже и след простыл. Лакированный корпус скрипки был в нескольких местах оцарапан. Позолота местами осыпалась. Мне показалось, что из царапин сочатся кровавые капельки, похожие на слезы. Какой-то голос шептал надо мной в ночи, но я не мог, да и не хотел разобрать слов.

Рок? Предупреждение? О чем Винсент хотел меня предупредить? О том, что девушка только, что уехавшая из театра может повторить судьбу несчастной скрипачки. Столько лет я не мог найти реликвию Деборы, а она была у Винсента. Совсем рядом, можно сказать всего в метре от меня, когда я договаривался о покупке поместья, а неимущий аристократ промчался мимо, унося скрипку с собой.

Винсент вернулся домой только под утро. Всю ночь он бродил где-то и судя по его состоянию пил. Под глазами залегли темные круги от бессонницы и излишка вина.

-- Твой знакомый Анри нашел в бедняцком квартале какого-то ученого доктора. Надеется, что тот излечит его от неизлечимого недуга, - холодным бесцветным тоном сообщил Винсент и попытался рассмеяться. - Я встретил их в кабаке.

-- Ты кутил в их компании?

-- Нет. Зачем? Меня никогда не тянуло в компанию к обреченным. От Анри несет затхлостью могилы, а от доктора зловонием микстур. Что общего может быть у меня с ними?

Он скрестил руки на груди и уставился в окно. Скрипка лежавшая на столе передо мной его, как будто совсем не интересовала. А мне до сих пор казалось, что мелкие трещины в полированном корпусе кровоточат.

-- Зачем? - спросил я у Винсента и пораженный неожиданной догадкой предположил. - Из мести? Ты хотел расквитаться с ней за то, что она изуродовала твое горло?

Винсент надменно изогнул бровь. Он как будто был изумлен тем, что я еще всего не знаю.

-- Нет. Не за это, - все-таки ответил он и усмехнулся. - За это я рассчитался с ней еще тогда, когда оттащил в суд. Я опалил ей крыло - мы квиты. Скрипку я оставил у себя, чтобы понять, что так привлекало тебя в ее музыке. Интересно, если бы я играл так же, прогнал ли бы ты меня от своих дверей, когда я впервые предложил тебе союз и дружбу, причем должен заметить не из корыстных побуждений, а от чистого сердца. Ведь в те времена никто в здравом уме и трезвой памяти не дал бы за твою жизнь ломаного гроша. Ты был заключен в стране своего отца, как в мышеловке, а я предложил тебе бегство, поддержку, спасение.