Наталья Якобсон - Император-дракон

-- Да, так его называют. Вы, сеньор, видимо, достаточно смелы и не боитесь призраков.

"Призраков!", про себя я злобно расхохотался, но вслух сказал:

-- Я - поэт, живу мигом вдохновения, и когда этот ослепительный миг проходит мне стоит большого труда не принять за призрака себя самого. Так, что с духами мы составим неплохую компанию.

-- Вы острослов, - добродушно рассмеялся визави.

-- По мере возможности, - я сверлил его пристальным взглядом, пытаясь понять, зачем он явился к графине в столь неподходящий момент.

-- Кажется, понимаю, почему ваше общество здесь предпочтительнее моего, - он не выдержал моего взгляда и отвел глаза в сторону. - Если бы вы писали готические романы, то стали бы единственным кумиром ее милости.

-- Неужели ее милость все еще увлекается подобным чтивом? - с невинным видом осведомился я, и почувствовал, как напряглась Франческа, с какой силой сжала пальчиками кружевной платок, будто хотела разорвать его в клочья.

-- С вашего позволения я привез ей последнюю модную книгу, - произнес баронет, протягивая томик в бархатном переплете. Франческа церемонно произнесла слова благодарности, и ее длинные белые пальчики с жадностью сомкнулись на книжке.

-- Вы ведь скоро станете моим соседом и так же соседом графини, если сделаете это приобретение, любезнейший.

-- Вы имеете в виду это интереснейшее поместье? - запоздало отреагировал я, на назойливые реплики баронета, который представился неким Робером.

-- Да, с северной стороны его земли граничат с моими, с южной с землями ее милости.

-- А в центре всего этого обитают страшные легенды, - завершил я. - Все это очень интересно, думаю такое знаменитое на целую округу строение само по себе без прилегающих земель стоит любых денег, какие бы за него не запросили, но мне хотелось бы приобрести еще и одно произведение искусства, чтобы украсить им свой новый дом.

Я изучающим взглядом окинул Франческу, надеясь, что она меня поняла.

-- Буду ждать вас завтра вечером, монсеньер. Вы тот самый гость, которого не хватало для моего приема. Вдали от столицы, видите ли, круг общение ограничен, - заговорила Франческа, поглаживая переплет своей книги. - Надеюсь, при следующей встрече вы войдете обычным путем, то есть через ворота и оставите за порогом свою таинственность, - шепнула она, провожая меня к выходу.

-- Надейтесь, - коротко кивнул я, и едва переступив порог, исчез с ее глаз. Пусть думает, что хочет. Ее предположения опасны в любом случае. Взглянув в лицо кумиру своей юности, она не могла его не узнать. А значит, ее дни сочтены. Как это ни печально, но придется заставить Франческу замолчать навсегда и, главное, забрать картину.

Кутаясь в плащ, я шел пешком по узкой тропке ведущей прочь от крепости. Свежевыпавший снег скрипел под подошвами сапог. Корона снова сверкала на голове. Холодная и тяжелая она весила намного больше, чем может весить обруч из драгоценного металла со вправленными в него камнями. Может, это злополучная власть, наложенная на меня, придавала ей такую тяжесть?

Промозглый ветер дул в спину до тех пор, пока я не свернул с открытого пространства в лес, а в лесу наступила спасительная тишина. Никакого ураганного свиста, лишь треск сухих веток под ногами и ослепительный блеск снежного покрова.

По проезжей дороге недалеко от кромки леса прогромыхали колеса экипажа, удаляющегося от крепости. Графиня выставила Робера так же бесцеремонно, как меня. Даже на расстоянии я ощущал силу его разочарования. Недавно овдовевшая, очаровательная, молодая красотка не жаловала поклонников. Видимо первый опыт с замужеством оказался неудачным. Отныне Франческа смело указывала кавалерам на дверь, зачитывалась страшными новеллами и побоялась остаться наедине с тем гостем, который, чтобы явиться к ней вместо порога замка переступил через порог двух миров. Я даже не знал, так ли она наивна, как показалось на первый взгляд или напротив слишком проницательна.

Позади меня не слышалось ни хруста снега, ни прерывистого дыхания, ни звука шагов, но одно настойчивое ощущение не могло обмануть. Кто-то крадется за мной, дышит мне в спину. Чья-то проворная рука тянется к драгоценному венцу и быстро соскальзывает прочь, будто металл может обжечь пальцы.

Я резко обернулся. Так и есть. Передо мной, словно из ниоткуда возник невзрачный на вид паренек. Он снял меховую шапку. Заостренные уши почти не выделялись рядом с такими же острыми и неприятными чертами лица. Среднего роста, смуглый и худой, даже слишком худой для взрослого человека, проныра был, однако, на удивление проворен для голодающего. Полушубок коричневого цвета застегивался до самого подбородка. Сапоги с высокими подошвами вряд ли могли позволить их обладателю двигаться совершенно бесшумно, но я готов был простить незнакомцу его маленькую шалость с игрой в прятки, потому что уже знал о чем он собирается заговорить.

-- Добрый день, монсеньер, - поспешно раскланялся он, заметив, что я не собираюсь первым вступать в разговор. - Прекрасный день, не правда ли?

-- Я бы не сказал. С кем имею честь говорить? С невидимкой?

-- О нет, я всего лишь прятался за деревьями, - после затянувшейся паузы скороговоркой выпалил он. - Видите ли, очень сложно преодолеть врожденную робость и приблизиться к тому, кто носит символ монаршей власти.

-- Вы уважаете этот символ?

-- Несказанно, монсеньер, - он снова поклонился, но уже не так низко как в первый раз и будто только что, вспомнив самое важное, расплылся в улыбке больше напоминающей оскал. - Я слышал, вы хотели бы приобрести проклятое поместье.

-- Слухи способны опередить даже крылатое существо, не говоря уже об экипаже баронета. Кстати, а поместье так и называется "проклятым".

-- Нет, что вы, это было бы не очень привлекательно для покупателей.

-- Только не для меня, - учтиво возразил я. - Оно ведь находится по соседству с землями очаровательной графини.

Он понимающе усмехнулся. Усмешка вышла гадкой и ядовитой.

-- Если мы поспешим, то через четверть часа прибудем прямо туда.

-- Тогда пойдемте! - согласно кивнул я, пропуская его вперед, во избежание новых попыток попутчика прикоснуться к моему венцу или, возможно, к содержимому карманов.

-- Вам повезло, к поместью не прикреплены никакие крестьяне. Вы сможете наслаждаться покоем и одиночеством, - с хитрой ухмылкой продолжал без умолку болтать странноватый паренек.

-- Одиночеством? А почему вы решили, что я не захочу устраивать шумных приемов, как это делают все феодалы.

-- Ну, учитывая обстоятельства...- замялся он. - Разве только это будут приемы для избранной публики.

Прохвост знал чуть больше, чем ему полагалось, и позволял себе делать тонкие намеки. Я терпел его общество всю дорогу до красивого беломраморного дворца с фасадом, украшенным рядом кариатид и стройными рядами колонн. Падающие снежинки ложились на скульптуры, навевая чувство запустения. Дверное кольцо, крепившееся к медной голове льва, протяжно звякнуло, когда двери распахнулись. Мы вошли в просторный холл, мой болтливый провожатый снова заговорил, и гулкое эхо устремилось к бельведеру стеклянного купола.