Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Был бы ты чуть-чуть умнее, не стал бы связываться с тем, кто прячется в потемках, - уже более миролюбивым тоном пожурил я. Голос не был злобным, но звенел пустотой. Мне вспомнилась далекая ночь во дворе замка моего отца и гость, приехавший в сумерках. Гость, которому со страхом и почтением кланяются особы королевской крови.

Я не стал предупреждать трактирщика о том, что завтра этот же самый клиент может вернуться, но не с деньгами, а чтобы перерезать горло сговорчивому хозяину и забрать назад свое серебро.

-- Путешественники здесь бывают так редко. Средств на жизнь не хватает. Мы не могли не согласиться, - щебетала Лоретта, заламывая руки, когда я проходил мимо нее. Шпага зацепилась за котелок с каким-то варевом, и он опрокинулся на девушку. Я выскользнул из кухни еще до того, как она успела закричать. Перед глазами все еще стояли ее ошпаренные запястья, когда я велел Розе и Винсенту идти обратно в экипаж. Сам я схватил нож, который до этого успел глубоко вонзить в свою порцию мяса, смел на пол посуду и на столешнице нацарапал всего два слова. Нож глубоко вонзался в гладко обтесанную сердцевину дерева, оставляя буквы, которые уже не сотрутся. "Остановись, преследователь!" Надпись, сделанная ножом, напоминала чеканку грубой работы. Окончание этого предупреждение можно было угадать уже по тому, как яростно и глубоко прорезало столешницу лезвие и на последней букве сломалось. Послание носило характер угрозы. Не надо было быть провидцем, чтобы это угадать. Я был уверен, что завтра злоумышленник вернется и без труда догадается, чья рука оставила ему сообщение.

Роза не стала возражать, поняв, что я намерен отвести ее назад в замок. Она с полуслова поняла, что ее друг с тяжелым прошлым вновь решил выяснять отношения с кем-то из бывшего круга общения. А в каком обществе я мог заиметь ссоры, долги и обещание мести, кроме привычной компании нелюдей.

-- Ты привык распоряжаться нами так же, как городами, обреченными на сожжение, - под согласный кивок Винсента заметила она.

-- Я пытаюсь уберечь тебя от такой же судьбы, какая много сотен лет назад была уготована мне, - полностью проигнорировав возмущенного моей напористостью Винсента признался я. - У меня не было права выбора, впутываться в дела тьмы или нет, но тебе я всегда хотел предоставить свободу решения.

-- Эдвин, - Роза покачала головой так осуждающе, будто я сказал что-то донельзя наивное. - Ты очень странный, но ты мне нравишься. Те приступы, которые случаются с тобой временами ...это страшно, конечно, но не так уж значительно.

-- Неужели? - я усмехнулся уголками губ. Ложь ли это или Роза привязалась ко мне, как к редкостному цепному зверю.

-- Прости!? - она прочла мои мысли без труда и обиженно поджала губы. - Ты никому никогда не веришь?

-- До сих пор некому было доверять, - смущенно признался я.

-- Мне просто хотелось сказать, что ты не такой злой, как те с кем я жила до этого. Все эти чопорные и напыщенные особы при дворе так скучны. А ты - тайна. Тайна всегда притягательна.

Роза без дрожи пожала мою холодную руку. Трудно же ей приходилось в окружении тех, кого она считала чужими. Впервые для кого-то я стал меньшим из зол. А может быть она тоже искала родственную душу. До сих пор мною восхищались, но никто не пытался меня понять. Теперь я сам с трудом осознал, что тогда при первой встрече на балу Роза оказалась выше всех заблуждений. Смотря на элегантного кавалера, она смогла отбросить предрассудки, логику, суеверия и заглянуть ему в душу, в душу демона, в душу дракона и найти там то, что давно искала.

Я крепче сжал ее ладонь. Дружеское пожатие или любовное? Я точно не мог сказать. Любовь пронзает сердце, а мое сердце было окутано оболочкой мрака. Возможно, все-таки даже в этой оболочке наконец-то образовалась брешь. Я поднес руку Розы к губам, и впервые не ощутил желание разорвать зубами тонкую бьющуюся от волнения жилку на запястье. Роза боялась, что сейчас опять начнется один из приступов кровожадного бешенства, но он не последовал. Просто легкий поцелуй и никакой жажды крови. Смерть осталась где-то позади, с тысячами тысяч безымянных людей, а Роза...отныне она будет такой же вечной и неуязвимой, как и я. Я так решил, и я смогу сделать ей такой подарок. Для такого опытного чародея, как я нет ничего невозможного.

Скоро почерневшее кольцо на ее пальце рассыплется в прах и, возможно, с его исчезновением сотрутся из памяти страшные фрагменты искалеченных женских судеб. Потемневший аметист уже начал крошиться. Ржавчина с перстня осыпалась и исчезала, скользнув по кремовому атласу платья Розы. Так рушатся все преграды на моем пути. Если бы я сам попытался приложить хоть сколько-нибудь усилий для достижения цели, то срок отчаяния и неизвестности сократился бы вдвое. На этот раз я не собирался ждать пока случай решит все за меня. Нужно было самому выследить темную личность, пытающуюся нанести мне удар исподтишка или через посредников. Однако, поджидать злоумышленника до следующей ночи возле трактира я не собирался. К тому же, усердие могло оказаться растраченным впустую. Ведь если мой недруг такой всезнающий и опасный, каким описал его перепуганный трактирщик, то он уже давно мог прознать о том, что его затея потерпела крах. Почему-то я был уверен, что он еще вернется на место предполагаемого преступления и прочтет оставленное там послание, но сделает это в тот момент, когда посторонних не будет рядом. Тень может проникнуть в любую щелку или выскользнуть через дымоход, и нет смысла ставить силки в том месте, где она скорее всего ожидает засады.

Сейчас главным для меня стали бдительность и острота мысли. Я ведь, в конце концов, чародей. Нет больше нужды шататься по ночным переулкам, крепко сжимая эфес шпаги, в поисках грабителей. Мне вообще больше не нужны ни шпага, ни мушкет для того, чтобы одолеть врага. Там где людям требуется физическая сила, мне надо было применить всего лишь ум. Собственное, незаурядное даже среди магов, развитое в течение столетий мышление, которое помогло мне не только заполучить тайную силу, но и приручить дракона, до этого повелевавшего мной. Теперь моя двойственность была не так хорошо заметна, как в тот период, когда отцовские звездочеты ополчились против меня. Конечно, это небольшое достижение, учитывая то, что меня самого теперь было довольно трудно принять за обычного человека. Слишком яркая красота вызывает подозрение суеверных, поскольку в чести еще легенды, сочиненные смертными о моей империи. Неужели, будучи королевским наследником, а потом и королем, мне все время придется ходить потупившись, чтобы взглядом не выдать никому своего неземного происхождения.

Добравшись до замка, я первым делом отправился в свою лабораторию. Крутые ступеньки, закручиваясь в спираль и образуя множество поворотов, спускались вниз. По ним вряд ли можно было идти быстро, не сломив шею. Я уже достал ключ, которым нужно было провести крест -накрест по поверхности двери, чтобы отомкнуть надежные колдовские запоры. На последней ступеньке я остановился и прижался ухом к дубовой двери. Мне почудилось, что за перегородкой я слышу голоса. Обворожительные, шепчущие, обещающие что-то голоса. Точно такой же приступ оцепенения и волнения я ощущал тогда, когда впервые услышал речи, исходящие из ниоткуда. Если эти голоса и предлагали мне что-то, то поистине нечто грандиозное. Но я опасался. Посулить-то они могут все. Наобещают что угодно в зависимости от того, о чем мечтает тот, кто услышал их. Они умеют угадывать желания и сулить их исполнение каждому, но не каждый сможет заставить их выполнить клятву. Слишком многие гибли или пропадали втуне, оступившись на преступном пути колдовства, а я до сих пор оставался жив и неуязвим и останусь до тех пор, пока не совершу роковой ошибки. Главное не ошибиться. Я прижался лбом к двери, пытаясь заглянуть в тонюсенькие щели между досками, чтобы увидеть, как серебристый дымок кружит по лаборатории, садиться на мебель и оставляет после себя сверкающий осадок. Сладкозвучные и зловещие голоса не умолкали. Они говорили на том языке, который люди не смогли бы понять. Человек не может произнести таких сложных, богатых оттенками и переливами звуков.