Андрэ Нортон - Грифон торжествует. Проклятие Зарстора

— На север, — повторил Хирон. Теперь настала его очередь пожимать плечами. — Ты сам выбрал этот путь. Это суровый край, и без должной подготовки туда ни на коне, ни пешком никто не отправляется.

— Это я уже понял, Лорд Хирон. Когда первым жителем Пустыни, на кого я наткнулся, оказалось мёртвое существо, чьё тело…

— Что ещё за существо? — как-то безразлично спросил Хирон, словно это не имело никакого значения.

Именно из-за этого его равнодушия к моей ужасной находке я и поведал им об изувеченном создании, которое я похоронил, и лишь дойдя до середины рассказа, я вдруг заметил, что атмосфера вокруг меня полностью переменилась. Словно я оказался захваченным зловещим приливом, о котором даже не подозревал.

— Фас! — только одно слово, которого я до сих пор не знал, резко брошенное Херрелом, и в ту же секунду исчезло всё безразличие Лорда Хирона.

Нахмурив брови, Элис стояла на небольшом бугорке, обернувшись к лесу. Руки её, опушенные к бокам, слегка подрагивали. Я подумала, что она встревожена и ощущает какую-то неясную необходимость что-то делать, только не знает, что именно. Джервон, побросав поближе к костру сумки и сёдла, снова ушёл за дровами. У ног Элис лежало несколько веток, но она даже не шевельнулась, чтобы подобрать их. Я постояла некоторое время рядом с ней, также повернувшись лицом к полосе деревьев, столь хорошо служившей преградой от любого вторжения. Теперь, более внимательно присмотревшись к деревьям, я увидела, что листья имеют более тёмную окраску зелени, чем в Долинах, да и росли они намного гуще.

— Здесь нет птиц, — вдруг сказала Элис.

Одну секунду я пребывала в замешательстве, затем, напрягая память, поняла, что мы действительно после того, как покинули Долины, совсем не видели птиц, вообще ни одного летающего существа. Пустыня и в самом деле оказалась пустынной землёй. «И всё-таки… зачем Элис высматривать сейчас птиц?» — удивилась я.

— Да, в таком лесу должны быть птицы, — повторила она, ещё более нахмурив брови.

— Но… я не помню, чтобы видела хоть какую-нибудь птицу с тех пор, как мы вышли из Долин, — возразила я.

Элис нетерпеливо покачала головой.

— Возможно, над этой пустыней… нет… ведь хотя бы несколько птиц должны летать здесь! Однако вот лес, отличное укрытие для них, но самих-то птиц нет! Нет, здесь должны быть птицы!

Она произнесла эти слова, словно делая предсказание. Потом посмотрела на меня.

— Ты ведь в конце концов так и не проникла туда.

— Джервон оказался прав — там был барьер. Передо мной словно захлопнули дверь замка, точно перед непрошеным гостем.

Хмурое выражение её лица немного прояснилось. Возможно, я частично ответила на то, что было ей непонятно.

— Полагаю, в этом лесу расположен чей-то замок. Если это так — значит, эта земля — закрыта, кроме того времени, когда этого хотят владельцы замка. Она становится открытой только по их воле.

Мне не понравилась мысль, которую пробудили её слова в моём сознании.

— Но, — вслух проговорила я эту мысль, пытаясь ободрить себя или добиться, чтобы Элис подала какую-то надежду или утешила меня, — у меня нет уверенности, что именно Керован разбил здесь лагерь, что именно его завлекли сюда… — уже произнося эти слова, я поняла, насколько бессмысленно надеяться на это.

— Завлекли… — задумчиво повторила Элис. — О, нет! Если он и вошёл в этот лес, то только по своему желанию. Сюда никого не завлекают, в этом нет никакой необходимости. Они и так… сильны…

— Расскажи, что тебе известно или о чём догадываешься? — со всей своей страстностью я потребовала ответа. — Ты что, обнаружила след… какой-то ключ…

— Я только чувствую, — ответила она. — В этом месте есть Могущество, но я не могу точно понять его природу. Ощущения зла нет, но нет и никакой дружественной силы. Это просто… Сила, — в замешательстве она чуть махнула рукой. — Однако жаль, что здесь отсутствуют птицы.

— Но почему? — я по-прежнему не могла понять, ни отчего её так занимают мысли о пернатых, ни почему присутствие — или же отсутствие — птиц может быть настолько важным.

— Потому что, — и Элис снова беспомощно взмахнула рукой, — будь они здесь, это означало бы, что всё здесь обстоит хорошо, если судить по нашему миру. А без них лес — уже не лес — такой безмолвный, уединённый… слишком уединённый…

Тут нас позвал Джервон, и мы повернули в сторону лагеря. Но Элис подхлестнула моё воображение. Во время ходьбы я вдруг поняла, что изо всех сил стараюсь услышать птичьи голоса, что, как я считала, было непременным атрибутом любой местности, на что не обращаешь внимания, пока это не исчезнет.

Вернувшись в лагерь, я с неутолённым желанием посмотрела на оставленные там исчезнувшим путешественником седельные сумки. Порыться бы в них, и я бы могла наверняка сказать, принадлежат ли они Керовану. Однако не могла заставить себя сделать это. Я была уверена, слишком уверена в том, что здесь остановился именно он… но во мне ещё тлела крохотная искорка надежды, сражавшейся с моим разумом, и я боялась погасить её и дать свободу тем мрачным предчувствиям, которые закрадывались в мою душу.

Сидя возле костра, который запалил Джервон, я всё ещё прислушивалась, пытаясь найти утешение в столь привычных для меня звуках окружающего мира. Даже производимых пасущимися лошадями. Перестук их копыт был так мил моему сердцу. И в потрескивании костра я находила немалое ободрение.

Элис была права. Даже слишком. Этот лес действительно был зловеще молчалив. Не было слышно ни шелеста листьев, ни колыханий веток. Растения здесь устраивали тёмно-зелёные ловушки, чтобы поглотить беспечного путника, рискнувшего пробраться сквозь их царство. А дальше, в лучах заходящего солнца теперь вырисовывалась тёмная линия холмов. Быть может, они были стражами самого конца мира. В этом месте можно было поверить в любую жуткую фантазию.

Я слишком беспокоилась, чтобы долгое время усидеть неподвижно. Дважды я поднималась на небольшой холмик и смотрела с высоты на Элис, по-прежнему с той же хмуростью разглядывавшую лес. Только лошади передвигались внутри того странно обозначенного квадрата пастбища. Когда я в очередной раз оглянулась через плечо, то увидела, что Джервон вытащил точильный камень и стал водить по нему клинком, продолжая иногда тем не менее бросать проницательные и оценивающие взгляды вверх и по сторонам, как разведчик, оказавшийся на незнакомой и, возможно, опасной территории.

Элис оставалась у костра. Спина её была выпрямлена, голова приподнята, но даже отсюда, с высоты, я видела, что её глаза закрыты. И всё так же казалось, что она внимательно к чему-то прислушивается. Говорят, что Мудрые Женщины временами могут высвобождать своё внутреннее «зрение», посылать его на поиски того, чего нельзя увидеть, услышать или ощутить при помощи обычных органов чувств.