Виктор Гвор - Другие семь дней

К сожалению Фила, разговор с интересным гебэшником пришлось на этом прервать, чтобы успеть взять интервью у хотя бы одного из проходящих мимо поляков.

— Здравствуйте, — остановленный поляк с недоумением посмотрел на Фила, потом видимо сообразил в чем дело, и улыбнулся прямо в камеру.

— Как вас зовут?

— Збигнев Жепа, пан корреспондент, поручик…

Быстро расспросив когда и где этот офицер попал в плен к русским, Фил наконец задал основной вопрос:

— Скажите, а как к вам относились во время проживания в лагере?

— Пан корреспондент, могу сразу сказать, что эти русские совершенно нецивилизованные люди. Меня, офицера, шляхтича и всех моих друзей и сослуживцев заставляли работать на постройке дорог! Мало того, они заставляли нас смотреть их пропагандистские фильмы и играть в спектаклях! Пся крев, извините, пан корреспондент, они относились к нам, как к обычным хлопам. Мы, гербовая шляхта, должны были работать на строительстве дорог для их государства…

Вот в такие дни действительно веришь, что Тихий океан — самый тихий на свете. Идущий экономическим ходом крейсер резал сияющие солнечными отражениями волны, легкий ветерок овевал тело, смягчая палящие солнечные лучи. «Космонавты утверждают, что наша Земля — очень маленький шарик. Но только находясь в море, понимаешь, что человечество занимает совсем малое место в этом небольшом мире» — Владимира отчего-то потянуло пофилософствовать. Погода или просто хорошее настроение и спокойная обстановка повлияли, понять он не успел. Привычный звук шагов и знакомое — Разрешите? — сразу привели адмирала в привычно-сосредоточенное состояние.

— Что у вас Эдуард Владимирович? — Касатонов уже чувствовал, что идиллия закончилась, еще не начавшись и, повернувшись к Москаленко, по его виду осознал свою правоту.

— Радиоперехват, товарищ адмирал. Неподалеку от нас американская АУГ, [64] Авианосная ударная группа — виновато, словно это он устроил, ответил капитан. Касатонов тут же вспомнил истерику в СМИ по поводу «получения тоталитарной державой доступа к современной боевой технике и оружию массового поражения» и вздохнул.

— Хотят повторить «несчастный случай» или устроить провокацию, — вывод не требовал долгих умозаключений.

— Я тоже так думаю, товарищ адмирал, — согласился капитан первого ранга.

— Тогда… Учебная тревога, БЧ-2 и БЧ-7 иметь готовность номер один. Без команды огня не открывать, — Владимир оглянулся на идущие в кильватер буксир и танкер. — Судам держаться строем фронта, в случае чрезвычайных происшествий — спасаться по способности.

— Есть — Москаленко, опередив Владимира, быстрым шагом, почти бегом вошел на мостик, на ходу подавая команды. Где-то внизу коротко проорал ревун, поднимая отдыхающих моряков.

Касатонов шел следом, на ходу обдумывая возможные действия вероятного противника. Но особого не переживая. После скандала с «потерянной при аварии» атомной подводной лодкой «Мемфис» американцы не должны были пойти на что-то более серьезное, чем провокационные облеты. «Точно, спровоцировать несговорчивых русских на открытие огня первыми и тогда уже захватить или потопить. На вполне законных основаниях, при полном одобрении всего международного сообщества хвостозаносителей» — вспоминая разговор с представителем Госдепа, подумал он. Уговорить не удалось, несмотря на полную поддержку местного россиянского консула, остановить на выходе из гавани — тоже. «Решили утопить?» — о новом Чемульпо думать не хотелось, но похоже было, что все шло к этому.

— Товарищ адмирал! — командир «Варяга» вместо доклада протянул ему бланк радиограммы.

«Вас поддерживает ПЛАРК „Омск“, а в точке с координатами… ожидается встреча с отрядом кораблей ТОФ в составе БПК „Маршал Шапошников“, лидеров „Баку“ и „Тбилиси“, и судов снабжения» — прочел адмирал. — Сколько до точки рандеву?

— Четверо суток. С «Омском» встретимся раньше, примерно через тридцать восемь часов.

— Что же, надо продержаться тридцать восемь часов. Связь с командующим отрядом установили?

— Так точно, товарищ адмирал.

«Ничего, из Сан-Франциско мы ушли, от фрегатов убежали. И от авианосца уйдем. Тем более когда „Омск“ подойдет, с дополнительными к нашим ракетам „Гранитами“, то уже авианосцу опасаться надо будет, а не нам».

Юрий украдкой зевнул. Нет, он все-таки не выспался. Как не хватает кондиционера, черт побери! Стоило лететь за тридевять земель, чтобы тебя мучили гипнотизеры, чекисты, комары и жара. Как сейчас, например. Зачем «куратору» его воспоминания о курсантских годах? Тем более — об отношении к марксистско-ленинской подготовке в армии? Допустим, вопрос о посещенных им точках двенадцатого управления еще можно понять, не стоит подставляться, размещая склады в уже известных вероятному противнику местах. Но марксо-ленинская-то причем? Видимо, обуревавшие Колганова мысли отразились на его лице, чекист, средних лет полноватый майор по фамилии Никитин, прервал «разговор» и, вызвав дневального, попросил принести из столовой чаю. Пока солдат бегал с чайником, они вдвоем нарезали хлеб и сероватую, но вкусную, чисто мясную колбасу и приготовили бутерброды.

Разлив чай и предложив Юрию не стесняться, Никитин сам с наслаждением отпил несколько глотков действительно неплохого чая, после чего отставил стакан и, жестом предложив Колганову продолжать, спросил:

— Юрий Владимирович, вы сегодня чем-то расстроены? Что-то произошло?

— Нет. Просто не выспался. Ночью всякая ерунда снилась, — честно ответил Юрий и, неожиданно рассказал запомнившийся сон. Отсмеявшись, Никитин заметил, что сон явно навеян общением с лекарями. — И все же вас беспокоит что-то другое, — добавил он.

— Понимаете, не вижу смысла ваших расспросов. Когда меня расспрашивают о профессиональных обязанностях, инструкциях и нормативных документах, мне все ясно. Но какое отношение к созданию системы хранения и обслуживания специальных боевых частей имеют мои курсантские годы или марксистко-ленинская подготовка?

— Ну, Юрий Владимирович, вы точно не выспались. Или гипнотическое воздействие у вас еще не прошло, — улыбнулся Никитин. — Поймите, нам важны не только ваши профессиональные знания. Мы должны понять, почему социализм в этом мире проиграл, почему распался Советский Союз. Вы, конечно, не читали вчерашнюю «Правду»? Не в упрек вам сказано, я знаю, сколько вы трудитесь, — тут же извинительным тоном заметил особист, — просто все вы, иновременцы, совершенно не интересуетесь прессой, это я уже заметил. Так вот, в ней опубликована статья товарища Сталина. В этой статье разбираются серьезные недостатки в изучении и развитии марксизма-ленинизма, критикуется превращение его в своеобразное религиозное учение. А ваши воспоминания как раз и подтверждают этот вывод товарища Сталина. Вы же сами описываете, как вместо изучения сущности от вас требовали заучивания и повторения цитат из «классиков», как сознательное освоение подменялось начетничеством. В конечном итоге это и привело к отчуждению, к отсутствию истинных знаний. Ну и в результате — к победе контрреволюции. Разве не так? Подумайте и вы поймете.