Виктор Гвор - Другие семь дней

— Скажите, что к нему «пришли от Феди», — моряк стоял спокойно, всем своим видом показывая, что ничего необычного не произошло. Однако сержант нисколько не расслабился. Даже приказывая напарнику вызвать дежурного, он напряженно следил за каждым движением неожиданного гостя. Узнав в чем дело, появившийся из боковой двери командир, с такими же васильковыми петлицами, быстро исчез за основной дверью. Не прошло и десяти минут, как дежурный появился в сопровождении еще одного сержанта и пригласил Лаго следовать за ним. Еще через пять минут, тщательно обысканный моряк сидел в небольшом, но уютном кабинете, с висящим на стене портретом Дзержинского.

— … Значит вот оно как, — сидящий напротив человек в гимнастерке без знаков различия недоверчиво покачал головой.

— Так точно, — ответил по-военному Алекс, а точнее, как он представился в начале разговора — Алексей Николаевич, заставив собеседника слегка поморщиться от старорежимного выражения.

— Сверху ориентировали о такой возможности, — задумчиво, словно проговорившись от неожиданности, сказал «товарищ Лапиньш». — Но как вы докажете, что это — не провокация?

— Сообщали, что у ВАС, — Лаго выделил слово так, что собеседник опять поморщился, — на Северный флот прибыла эскадра из будущего. Если СМИ, — заметив недоуменный взгляд собеседника, моряк поправился, — газеты, не врут, с ними прибыл начальник штаба Северного флота. Передайте ему срочно с курьером вот это, — Алекс протянул собеседнику конверт. — Пока вы будете выяснять обстоятельства, мне придется задержать свое судно в порту. Необходимо согласовать операцию прикрытия. Я подаю в суд, или вы придумаете что-то иное, более правдоподобное?

— Давайте так, — собеседник не задумывался ни на секунду, — мы найдем предшественника того учреждения, в которое вы должны были привезти груз. Соответствующие указания портовые власти…

— Вы хотите расшифровать нас? — недоуменно бросил Лаго.

— Ну что вы, мы будем действовать не столь прямо, как вы решили, — улыбнулся «товарищ Лапиньш». — Вы забыли о секретных сотрудниках? — иронически добавил он. — Да и ваш груз нашему народному хозяйству лишним не будет.

— Хорошо, — улыбнулся в ответ капитан. — Тогда разрешите откланяться, мне уже пора быть в порту.

— До свидания. Следующую встречу назначим на послезавтра, по этому адресу, — он показал Алексу бумагу. Тот прочел написанное, кивнул в знак того, что запомнил и встал, прощаясь.

Проводив Лаго до выхода, собеседник задержался на некоторое время в комнате дежурного, о чем-то инструктируя сменившихся бойцов.

Вернувшись в кабинет, он вызвал по телефону секретчика, а потом заказал машину.

Прибывший секретчик помог упаковать полученный от капитана конверт и опечатать получившийся пакет. Проводив сотрудника, капитан госбезопасности спрятал пакет в портфель и тут же опечатал его личной печатью. После чего достал из сейфа браунинг, проверил его состояние и сунул в карман, несмотря на наличие на боку кобуры с наганом.

Через пятнадцать минут машина, в которой сидел капитан, ехала по городским улочкам к управлению НКВД…

— Товарищ старший майор! На связь вышел человек из системы «Армагеддон», [35] Есть такая система, или нет, точно неизвестно. Но в книгах встречалось, что у России и США есть специальные замаскированные суда, предназначенные для передачи РПКСН сигнала на пуск ракет в случае начала ядерной войны. — спокойный доклад капитана ГБ заставил сидящего расслабленного начальника вскочить.

— Докладывайте…

Такое хорошо вспоминать на турслете, где-нибудь на берегу Волги, под убаюкивающее потрескивание костра, далекие гудки проходящих судов и унылое кваканье лягушек…

А еще лучше — на «гостевой» поляне альплагеря. Когда маршрут уже за спиной, а вздымающиеся вдалеке заснеженные вершины создают романтический фон.

Накинув пуховку, лениво привалившись спиной к не успевшему остыть после захода солнца камню, сидишь, прихлебывая чаёк из заботливо принесенной кем-то кружки или попыхивая видавшей виды трубочкой, и лениво цедишь скупо отмеренные слова: «А что делать?.. На спину — и вперед… Отек легких же… Да ладно, полста кило… Рюки тяжелее бывают… Ну да, шестьдесят на выходе… Линейная шестерка… Конечно успели… За день четыре тыщи скинули…».

И девочки из «новичковых» отделений смотрят горящими в восхищении глазами, напрочь забыв про собственных мальчиков. Ты же герой. Легенда. Монстр. Супермен пополам с Бэтменом! Можешь брать любую и вести в палатку. И забытые подругами мальчики не смеют возразить. Им остается только вздыхать украдкой и мечтать, что когда-нибудь придет время, и они будут такими же сильными и умелыми. И так же смогут ураганом пронестись по ледникам с пострадавшей на спине и лазать по скалам, небрежно потряхивая шестидесятикилограммовым рюкзаком за плечами. Им пока невдомек, что мешком такого веса нельзя потряхивать. Просто физически невозможно. Его и одеть-то самостоятельно за счастье.

Рюкзак пригибает к земле, заставляя чувствовать себя Атлантом, держащим небо. Нет, не держащим. Несущим, что еще хуже. Вес ломает спину, лямки режут плечи, пояс пережимает бедра, ноги дрожат при каждом шаге, и ты всем телом наваливаешься на ледоруб или альпеншток, мертвой хваткой зажатый в руке. Пот заливает глаза, ручьями стекает по лицу и спине, и не спасает ни самое продвинутое термобельё, ни супердышащая штормовка, ни специально просчитанная геометрия рюкзака, ни его качающаяся подвеска. И физическая подготовка, результат бесконечных тренировок, тоже не спасает. Стальные мышцы, так восхищающие девочек в палатке, лишь дают возможность не упасть сразу, а «прокачанная» дыхалка, предмет зависти «значков» и «разрядников», позволяет еще и идти. Переставлять ноги в нужном направлении.

Шестьдесят килограмм — это много. Очень много. Больше, чем можно. Хотя иногда меньше, чем нужно. Но еще хуже, когда груз — человек. Девочка в палатке и девочка за спиной или на носилках — две больших разницы, как говорили евреи в благословенной довоенной Одессе. Девочка в палатке — это много удовольствия и никаких серьезных эксцессов. Если, конечно, правильная девочка. А девочка на спине тянет к земле сильнее любого рюкзака, даже если она маленькая, худенькая и легкая. Потому что девочка не снабжена ни качающейся подвеской, ни специально просчитанной геометрией. К ее вроде бы «бараньему весу» добавляются килограммы одежды и обуви, она шевелится в самые неподходящие моменты и в самом неподходящем направлении, заставляя тебя терять равновесие, чудом удерживаясь на ногах. А если в комплекте к девушке прилагается пневмония, норовящая плавно перейти в отек легких или мозга, если тело через шаг кэхает тебе в ухо, обдавая жарким потоком воздуха… Не надо путать это с жарким дыханием всё в той же палатке. Да и в палатке девушка в комплекте с пневмонией — совсем не та девушка. Она полусидит в заботливо и трудолюбиво сооруженном ложе, поскольку горизонтальное положение ей строго противопоказано, и дрожит, невзирая на супертеплые спальники и пару живых грелок по бокам. И ты, одна из этих грелок, в таком же неестественном положении не столько пытаешься заснуть, сколько следишь, чтобы неосторожное движение не сдвинуло спальник с опекаемого тела.