Иван Демагин - Плата за власть

"Пелор со мной. Хороший знак".

Отворив ворота, он быстро залез в седло. Навыков он не потерял, но все же конечности были дубовыми после лежания в трухлявом деревянном гробу. Размявшись, он устремился вперед. Лошадь помчалась галопом, поднимая слои грязи за собой.

Дорога у церкви разветвлялась. Одна вела в поселение, название которого Кайлан не знал. Другая являлась обходным путем. Долго думать не пришлось, поэтому паладин выбрал обходный путь, вовсю мчась навстречу рассветному солнцу, которое начинало пылать на горизонте.

Сознание приходило постепенно. Поначалу Эйден вновь стал различать звуки: стук колес, одинокие вскрики людей и рев вражеских воинов. Также отчетливо доносились хлесткие удары хлыста, которые сопровождались вскриками людей. Голова недовольно гудела, нависла тяжесть.

Затем в глаза хлынул свет солнца. Наступило утро. А может уже перевалило за полдень, Эйден тогда точно сказать не мог. Он боялся... Боялся открыть глаза и встретить этот день, столкнутся с новыми проблемами.

- Он оклемался! - выкрикнул незнакомый голос. - Эй, ты, вставай с повозки! Тащить твою тушу не очень-то веселое удовольствие!

После неслабых ударов ладонями по лицу, принц открыл глаза окончательно. Он лежал в повозке, которую тащили люди. На их шеях звенели кожаные ошейники. Первым, что увидел Эйден, было испачканное лицо нескольких человек, которые с неприкрытой злостью смотрели на того, кого они тащили долгие версты.

- Ты что оглох, остолоп? Вылезай с повозки! - схватив за рубаху, промолвил один из незнакомцев.

Послышался удар хлыста. Верзила, который угрожал Эйдену, упал на колени и начал жалобно стонать. Эйден резко поднялся. В глазах потемнело, и он пошатнулся в сторону, чуть не упав. Быстро переметнув взгляд, он посмотрел в лицо захватчика с хлыстом.

Но хорошо рассмотреть его не получилось, свет солнца падал тому прямо в спину, создавая таким образом лишь темный силуэт наездника и его скакуна, который затмил принца. Движение вокруг продолжалось... Люди, скованные к одной цепи небольшими группками, шагали нестройным шагом. Их постоянно подгоняли недовольные возгласы погонщиков.

Работорговец издал рык, который собрался в неотчетливые звуки, противно режущие слух. Эйден прикрыл лицо ладонью и сощурился. Скакуном неведомому служил не конь, а огромный волк, с пасти которого лилась густая слюна. Сам наездник на человека был похож лишь частично.

Нижняя челюсть существа значительно выпирала, оголяя огромные два клыка. Кожа была болотного оттенка, а телосложение очень массивным. Рост мог доходить до двух метров, но точно Эйден сказать не мог. Это были не люди. Орда. Они пришли... Еще одна легенда, ожившая из древних свитков и явившаяся в столь неподходящий момент.

Орк вновь яростно прорычал, указывая рукой вниз. Эйден все понял без слов, и поэтому он медлительно упал на колени перед ним, опустив взгляд вниз. В этот момент это было единственным правильным решением. Принц не мог знать, как пленные воины Хелстрома не упали на колени, как он, за что поплатились своими ногами, а затем и своими жизнями...

Зеленокожий спрыгнул с волка, достав с сумки цепи. Спустя мгновение, тяжелые холодные браслеты сомкнулись на кистях. Тварь улыбалась.

- Стать в строй! - с трудом выдавил тот, добавив к словам мощный толчок.

Эйден упал в грязь, но это лишь веселило орка. Мимо Эйдена проходили люди, без надежды поглядывая на еще одного новоявленного раба. Принц с трудом встал на ноги. Затем зеленокожий сомкнул кандалы Эйдена к цепи небольшой группы людей, приставив его в конец колонны.

Довольно ухмыльнувшись, орк оседлал волка и направил скакуна куда-то вперед.

Принц медленно передвигал ногами в конце шествия рабов. Те, кто шли во главе колонны, с трудом пересиливали свою волю, чтобы идти вперед. Их вид оставлял желать лучшего. Уставшие, измученные и голодные крестьяне, согнанные со своих земель и идущие навстречу рабству. Бич Хеслтрома - орочья орда. Они здесь, и они пришли убивать и грабить.

С самых малых лет дети Дубовой провинции слышат ужасные старинные легенды о жестокости орков, об их воинственности и постоянной жажде крови, которую они утоляли лишь после набегов на Хелстром.

Солнце нещадно жгло кожу. Еще совсем недавно свежесть сменилась духотой, а сильные потоки ветра утихли столь не вовремя. Эйден не заметил смены погоды, постоянно сидя в загородном имении Фаанира, но теперь он ощущал все эти перемены особо остро.

Люди шли колоннами по десять-пятнадцать человек. Звон цепей объединялся в неутихающее гуденье тысячи тысяч железных звеньев. Позади слышался рокот охотничьих рогов. Этот звук заставлял содрогаться принца. Он слышал его. Во время штурма Хелстрома. Но устоял ли город? Правдива ли легенда о старинном дубе города?

По левую сторону иногда ехали впряженные повозки, до верха нагруженные раненными. Вот только вместо лошадей впрягали крепких воинов и крестьян с внушительным телосложением, которым по плечу была эта ноша. Им было еще хуже, чем остальным, но они молча терпели все, подгоняемые ударами хлыстов.

Впереди послышался тихий шепот. Кто-то пытался заговорить, но до принца доходили лишь отрывки невнятной речи. Эйден услышал позади тихий ропот и обернулся. Затем он обеспокоенно пытался позвать человека, идущего впереди себя, но тот игнорировал знаки.

Наконец, орк верхом на волке доехал до говоривших.

- Молчать! - прорычал погонщик, от плеча нанося удары хлыстом.

Те двое упали наземь и прикрыли лицо руками в ожидании удара. Вся колонна повалилась вместе с ними, из-за общей цепи, которая своей тяжестью давила на руки.

Оправившись от ударов, говорившие встали и продолжили идти. После этого нависла гробовая тишина, которую больше никто нарушать не стал, все боялись. Рабы в строю перестали оборачиваться по сторонам, а вместо этого лишь устало наклонили головы вниз.

Солнце было в зените. Монотонность раздражала. Зеленая степь, палящее солнце, духота и ужасная усталость. С каждой верстой идти было тяжелее. Ноги все неохотнее и неохотнее подымались, чтобы сделать шаг и идти вперед. Но мало кто хотел идти навстречу неясной судьбе, которая с большим шансом кончится смертью в рабстве у орочьей орды...

Час сменялся часом. Минуты тянулись томительно долго, если они вообще шли вперед. Все это казалось кошмаром. Один единый момент в страшном сне, который тянулся вечно. Эйден закашлялся. В горле пересохло, а в желудке нависла тяжесть голода. И эта вонь мешала сосредоточиться.

Тысячи немытых потных тел издавали ужасные зловония, которые беспощадно раздражали обоняние. Грязь и антисанитария, кровь и трупный запах смешались в ужасный смрад. Эйден морщился, его глаза начали слезится.