Евгения Киселева - Круг призвания: война слепых

– Это еще зачем? – Доном не стал скрывать своего удивления.

– Я родился там, за стеной. Поверь мне, я на вашей стороне, но я знаю, как тяжело живется там. Климат гораздо суровей, земля плохо плодоносит, за малейшую провинность людей отдавали на растерзание гангам. Мой отец был очень богатым и влиятельным человеком, но он отдал почти все свое состояние пятидесяти магам, чтобы те помогли ему перенести меня через стену, чтобы я жил в Дарне. Ведь даже жизнь богатых людей за стеной достаточно тяжела, мой отец не желал для меня такой судьбы. Он видел, что я не способен убивать и понимал, что я вряд ли выживу среди гангов и озлобленных, измученных людей. Поэтому отец сделал для меня почти невозможное, он отправил меня сюда, в Дарн. Я не знаю, что стало с ним после этого и никогда не узнаю. – Он умолк и внимательно посмотрел на Донома. Королевский маг молчал. Тогда Дакулес вновь заговорил, и, неожиданно в его глазах блеснули слезы. – Три тысячи лет по прихоти Круга Призвания люди Дарна, Куэр и Сорна обрекали некоторых из людей на изгнание. Это несправедливо! Я мечтал прожить, не отняв ничьей жизни, но я готов отказаться от мечты, если ты обещаешь мне, что мы оставим этот мир тем, кто был изгнан из него. – Дакулес окончил свою речь, и в ангаре воцарилось молчание. Доном глядел на старика, на мокрые дорожки от слез, перечеркнувшие его лицо, и испытывал смешанное чувство радости и досады. Он был рад, что Дакулес указал ему путь к победе, но та цена, которую он запросил, была крайне велика. Доном не понимал, зачем нужно удаляться в изгнание. Народы Дарна, Куэр и Сорна были почти истреблены. И даже если вернуть всех изгоев, места хватит для всех.

– Зачем нам уходить? Хочешь, чтобы мы мучились, как они эти три тысячи лет? Это такое наказание?

Дакулес удивленно посмотрел на Донома и отрицательно покачал головой.

– Они слишком отличаются от нас. И ненависть их велика, она обрушится на тех немногих, кто выжил в этой войне.

Доном больше не стал раздумывать. Он принял решение.

– Что же, я согласен. Мы уйдем за стену.

– Согласится ли король Дарна и королева Куэр?

Доном кивнул. Он знал, что Корин и Делия все поймут. Они все вместе построят новый мир, пусть даже там, за стеной. Не теряя времени, королевский маг пошел в казармы и разбудил Атиса и Делию. Они решили не спускать форт ближе к земле, чтобы не вступать в бой с вражескими магами. Совместными усилиями они подняли в воздух спящего ганга и вместе с ним спустились на землю. Перед этим Дакулес напоил его бодрящим зельем. Доном поставил защитный купол, а Делия довольно умело наложила на них морок. Они уселись на траву и стали ждать. В той части равнины боя не было, земля не была пропитана кровью и усеяна трупами. Летнее небо манило своей бескрайностью, а солнце ласково пригревало. Четверо магов сидели на траве под защитным куполом и вполголоса вели беседу. Наконец ганг проснулся, он мотнул своей тяжеловесной мордой и встал на лапы. Почуять или увидеть людей он не мог. Какое-то время монстр сонно озирался по сторонам, после чего медленно поплелся по направлению к столице Дарна. Доном смотрел ему вслед и думал, что нельзя было выбрать лучше дня для окончания войны. Королевский маг желал убедиться, что ганг доберется до города, но спутники с трудом отговорили его. Все четверо вернулись на «Небесный форт» и отправились в Куэр, чтобы забрать женщин и детей.

По пути в Куэр было решено похоронить Иору. Её похоронили в море, как и когда-то Белнефа. Глядя на пылающий плот, Доном не удержался и зажег в небе множество разлетающихся из одной точки огоньков, которые королева Дарна назвала когда-то странным словом: «Салют».

Через три дня «Небесный форт» достиг Куэр. Женщины и дети, оставшиеся в нем, уже не надеялись на спасение.

После Куэр «Небесный форт» отправился в столицу Дарна, Игос. Доном и Атис отправились на разведку вдвоем. То, что они увидели, поразило их, несмотря на то, что именно это они ожидали увидеть. Город был засыпан множеством трупов гангов. Остальные надрывно выли и некоторые из них бросались на людей, магов и даже собственных собратьев. Глядя на этот ужас, Доном невольно вспоминал глаза Дакулеса, он знал, что причинит великую боль, и она отражалась в его взгляде бесконечной мукой. Смотреть на агонию врагов не доставило Доному никакой радости. Когда они уже возвращались на «Небесный форт», то увидели, как некоторые ганги, покинув город, мчатся по равнинам. Атис предположил, что монстры, чтобы спастись от чумы, решили вернуться за стену. Доном согласился с этим предположением, но подумал, что это лишь ускорит гибель всех тварей, так как болезнь распространится и на тех из них, кто остался за стеной.

Через семь дней «Небесный форт» добрался до великой стены. Ворота были открыты. Через них сплошным потоком шли изгои, они направлялись в свой новый дом. Было решено дождаться, когда поток людей иссякнет, чтобы после этого уйти за стену. Но поток не иссякал еще двенадцать дней. Эти дни люди прощались со своей родиной, пытаясь запомнить ее, чтобы потом рассказать своим детям. Наконец все изгои перешли в Дарн. Делия не переставала удивляться, почему люди из-за стены так легко покинули свою родину, на которой их предки прожили три тысячи лет. Неужели жизнь за стеной так ужасна? Делия знала, что скоро получит ответ на этот вопрос, и сердце ее при мысли об этом сжималось от тоски.

«Небесный форт» не мог преодолеть великую стену, так как даже воздух над ней был непреодолим, поэтому Доном нашел для него подходящую поляну, на которой его оставили. До ворот добрались пешком всего за один день. Несколько запоздалых изгоев проходили сквозь них в Дарн, когда путники приблизились к воротам. Люди из-за стены сразу распознали врагов и схватились за оружие, но в этот момент вперед вышел Дакулес, он сказал, что они лишь желают пройти за стену, чтобы обрести там новый дом. И слова его были настолько искренними, что изгои поверили, хоть и немало удивились. Путники прошли через ворота, но ничего не увидели. Все пространство заволакивал густой, промозглый, сероватый туман. Делия поежилась. В голове вертелась лишь одна фраза: «Это наш новый дом», а из глаз потекли теплые ручейки слез.

Сознание прояснилось. Воспоминание вспыхнуло, будто солнце среди кромешной тьмы. Она упала с огромной высоты. Нет, она бросилась с огромной высоты. Потом была боль. И теперь Иора знала, что люди, говорящие о боли, не знают о ней ровным счетом ничего. Она взлетела и помчалась прочь, желая оказаться как можно дальше, но внезапно, когда ее дух был уже высоко в небе, она почувствовала, как становится тяжелее. Полет сменился падением, которое становилось все стремительнее, Иора уже ничего не видела, в голове был один единственный вопрос: почему она все время куда-то падает? Она не заметила миг, когда вновь обрела тело, а лишь услышала хруст ломающихся веток и почувствовала нестерпимую боль. Падение окончилось.