Анастасия Калямина - Волшебство на грани

- Какие?

- Не будем вдаваться в подробности. - С трудом сдержавшись, чтоб не выразить своё отношение к его субкультуре, сказал я. - Могу помочь тебе вернуть прежний облик.

- Авдарп?! - воскликнул КоФФш. - А ты что, колдун?

- Почему сразу "колдун"? Я могу быть и чародеем.

- А разница, какая?

- Большая.

- А если мне интересно?

- Я не для этого сюда пришел. Давай, лучше я с тебя чары сниму?

- Ага, развяжи сначала!

КоФФш встал, я развязал ему рукава смирительной рубахи, и саму рубаху снять помог.

Затем я тихонько подозвал Димку и взял у него статуэтку, которая тут же обрела видимость. Глобус вскрикнул: статуэтка вызывала в нем не самые лучшие воспоминания.

- А ты руневен, что оно мне надо? - жалобно проскулил Глобус.

- Перестань трястись! Встань спокойно и держи статуэтку! - приказал я, если он не перестанет, придётся перейти к политике запугивания.

- А мы телами не поменяемся?

- Вздор!

- Значит, не поменяемся...

КоФФш осторожно взял бронзовое изваяние, при этом вид у него был такой, что казалось, он закричит: "Убери от меня это!". Димка тоже прикоснулся к бронзовой фигурке и сказал: "Произнеси статуэтке какой-нибудь комплимент".

- Аземч? - не понял Глеб, думая, что это говорил я.

- Надо, чтобы подействовало.

- Ну, хорошо, хорошо.... Глобус откашлялся и произнес, чувствуя себя полным идиотом: "Ты такая... красивая... гируфка". Ничего не произошло, только шевельнула рукавом смирительная рубаха, лежащая у него под ногами. КоФФш огорченно уставился на меня, словно я был продавцом поддельных вещей, ожидая объяснений.

- Ты недостаточно старался. - Объяснил я. - Надо это с чувством произнести, а не так монотонно, как ты.... И, желательно, слова не искажать.

- Ты что, издеваешься?! - возмутился Глобус. - Не буду я этого делать!

- А что тебе остается? Может мне уйти?..

- Нет! Не оставляй меня с этой куштовиной наедине!

- Тогда сделай то, что я прошу.

Ковшову пришлось подчиниться. Он выговорил с притворным удовольствием: "Ты такая прелестная, статуэтка!". Правда, последнюю букву в слове "статуэтка" он произнес с некоторым визгом. Я ухмыльнулся, глядя на него, это было забавное зрелище.

Древнежипский божок снова напустил на всех Густой фиолетовый туман, и снова Глеб с Димкой потеряли сознание.

Когда Глобус очнулся, туман уже развеялся. Он встал на ноги и посмотрел на свое отражение в зеркале. КоФФш видел в зеркале себя родимого и радовался:

- О, да! Я опять в себе! Моя душа в моем теле! - это были первые строчки его будущей песни, хита мирового шоу-бизнеса.

Я в это время поднял с пола статуэтку.

- Асибопс за все! - благодарил Глеб, прокручивая в голове замысел новой песни.

- Да ладно. Ничего особенного... - ответил я, прерывая бурю благодарностей. - Димка, ты где?

- Здесь, кажется. - Отозвался голос Морквинова. - По крайней мере, надеюсь на это.

- А кто такой, этот газадочный Димка? - поинтересовался КоФФш.

- Он мой ручной невидимый Барабашка. - Пошутил я. - Когда-то был духом статуэтки.

- А как он выглядит? - заинтересовался Глобус.

- Не знаю, его же не видно. Хотя, что-то подсказывает, у него есть длинные клыки...

- Я сам себя не вижу, и не представляю, на что похож. - Добавил Морквинов.

- Как это грустно, не видеть самого себя... - пробормотал Ковшов.

- Почему сразу "грустно"? Может, мне это нравится? - перебил Димка.

- Всё, Дима, пойдем! Мы сделали всё, что могли. - Решил я, прерывая бессмысленную дискуссию насчет бестелесного Барабашки.

Мы подошли к двери, но КоФФш крикнул:

- А как же я?!

- Ты остаешься тут. - Распорядился я и приоткрыл дверь, пропуская Димку.

- Это еще ачемуп?

- Выпустят они тебя, не беспокойся. А с нами нельзя.... Всё, пока! Если что, ты меня не видел, договорились?

Глеб Ковшов кивнул, зная, что он у меня в долгу.

Я вышел и запер дверь.

- Все! Вылечил! - воскликнул, проходя мимо регистратуры.

Дамочка, сидящая там за столиком, восхищенно на меня посмотрела. "Попросить, что ль, автограф у этого Регистра?" - мелькнула мысль в ее голове. Она проводила меня взглядом до самого порога, и когда решилась окликнуть, я, к счастью, уже вышел на улицу...

***

- Ты это видел! - воскликнул Димка. Мы ехали в автобусе. Народу было мало, но все сидения заняты, так что, пришлось стоять.

- Ты о чем? - я не понял, к чему он клонит.

- Ну, эта, регистраторша.... По-моему, ты ей понравился.

- Просто верит во всякую ерунду про бутафорских экстрасенсов.

- Судя по тому, как она на тебя таращилась...

- Это глупая тема для разговора...

Тут автобус дернулся, резко тормозя перед светофором, и Димка от неожиданности чуть не уронил бронзового божка мне на ногу.

- Эй! Ты чего, решил меня покалечить?!

Стараясь удержать статуэтку, Димка пихнул меня локтем. А я вам говорил, что он страдает редкой формой неуклюжести?

- Извини.

- Ладно, проехали. Мы скоро выходим.

***

Плитс Шпаклевич, начинающий театральный режиссер, а так же муж Марии Радужниковой, с самого утра был в хорошем настроении. Сегодня его любимой бирюзовой пуделихе Трапеции исполнялось пять лет. Эту собаку он любил даже больше, чем жену, только Мария, к счастью, не догадывалась об этой маленькой несправедливости.

По случаю праздника Плитс решил испечь вишневый пирог. Только, до этого Шпаклевич ничего, кроме макарон, сам не готовил.

Получилась откровенная гадость, а не пирог! Во-первых, Плитс вместо сахара добавил очень много соли, придал пирогу нелепую форму, похожую на чье-то сплющенное лицо, полил сверху вишневым джемом. Пирог, вдобавок еще и подгорел, к тому же, вместо корицы Плитс посыпал свое творение перцем.

Когда стол был накрыт и все сели за стол, в том числе и две собаки: пуделиха Трапеция и овчарка Ленди (она была не совсем обычной собакой), и разрезали пирог, в дверь раздался звонок.

- Мы кого-то ждем? - удивилась тетя Маша.

Карсилина направилась открывать дверь.

- Привет! - на пороге стояли мы с Димкой, причем, Морквинов держал в руках бронзовую статуэтку, которая и без приложения в виде Димки была странной.

- А у нас праздник. - Сообщила Карси. - Вы как раз вовремя!

- Отмечаете успех очередной постановки Плитса? - поинтересовался я, проходя в прихожую и снимая ботинки.

- Нет. День Рождения Трапеции. - Ответила Кари.

- У каждого режиссера свои странности. - Заметил я, Плитс, видимо, один из самых необычных режиссеров, он даже фонд защиты дождевых червей открыть хотел. А что, я бы пожертвовал ради прикола туда маленькую часть первой стипендии, ну просто крошечную.

- Привет, юноши! - поприветствовал Плитс, выглядывая с кухни. - Проходите и угощайтесь.

Тут его взгляд упал на статуэтку:

- Хотите преподнести это произведение искусства в подарок моей собаке?

- Нет. Мы ей лучше косточку как-нибудь занесем. - Ответил я, хотя идея избавиться от статуэтки в пользу Трапеции показалась заманчивой.