Игорь Шенгальц - Служба Контроля

– Здравствуйте, – неуверенно начала доктор. – Вы по какому вопросу? Сюда вообще-то нельзя без специального пропуска…

– Добрый день! Пропуск у меня имеется, да еще какой! – я вытащил из кармана удостоверения сотрудника спецслужб на имя Максима Волкова и протянул докторше для ознакомления. Бояться мне было нечего, удостоверение было самое настоящее, разве что в ФСБ слыхом не слыхивали о таком сотруднике, но к печатям, подписям и бланкам было не придраться. – Этого достаточно?

На бейджике у доктора было написано: «Егорова Надежда Петровна. Психиатр» – это я прочитал сразу. С психиатром шутки плохи, если ты, конечно, не оканчивал тот же институт, иначе все твои мнимые ходы и уловки они раскусывают на раз. Но в данном случае импульс дружелюбия и доверия сделал свое дело, и мою легенду сочли убедительной. Это я сразу понял по ее разгладившемуся лицу: Егорова позволила себе улыбнуться, хотя и слегка настороженно – ведь не каждый день к ним заходят на огонек представители спецслужб.

– К вашим услугам! Что именно вас интересует?

– Один ваш пациент, – я взял доктора под руку, и мы медленно пошли ко входу в корпус. – Чикерин его фамилия, вчера его поймали и вернули обратно в больницу…

– Ах, конечно же, я его помню, такого сложно позабыть даже спустя много лет, а он и отсутствовал-то всего с неделю! Сбежал!

– И часто от вас бегут?

– Бегут-то часто, сбегают редко, за последние четыре года – это первый случай… А вообще-то с безопасностью у нас все обстоит на высшем уровне.

При этом доктор беспокойно попыталась заглянуть мне в глаза, но я оскалил зубы в улыбке а-ля Вик и самым проникновенным тоном постарался ее успокоить:

– По этим вопросам у нас к вам претензий нет. Ваш пациент интересует меня исключительно в связи с делом, в котором он косвенно замешан. Я лишь хочу задать ему несколько вопросов, и на этом мой визит закончится.

Мы зашли в корпус, медленно поднялись на второй этаж и пошли по традиционно желтому коридору под настороженными взглядами санитаров, габаритами схожими с троллями-охранниками. Я даже взглянул на них магическим взором, но ничего не увидел – люди как люди, только крупные и сильные. Но других в санитары и не брали, насколько я знал…

Больных видно не было. Может, у них сон-час или процедуры?

Один из санитаров отпер стальную решетку, отделявшую врачебную часть корпуса от спален пациентов, процедурных и общих комнат.

– Следуйте за мной, – попросила Егорова. – Если вдруг больные проявят нездоровую активность или любопытство по отношению к вам, постарайтесь не отвечать на их вопросы и вести себя спокойно.

– Конечно, – кивнул я. – Буду крайне сдержан!

Мы прошли по унылому коридору и вошли в большую и просторную комнату, где находилось около тридцати пациентов, два санитара и медсестра, к которой выстроилась целая очередь. Она ловко ставила уколы. Больной, получивший свое, отходил в сторонку и мог заниматься, чем считал нужным: играть в кубики, листать детские раскраски, общаться с другими пациентами и даже смотреть телевизор, для надежности забранный решеткой.

На нас внимания почти не обратили, только санитары напряглись поначалу, но, заметив успокаивающий жест психиатра, расслабились и снова переключились на больных.

Чикерса я увидел сразу: он сидел в стороне от всех, раскраски не листал, в кубики не играл, а бессмысленно смотрел в стену, словно пытаясь просверлить в ней взглядом дыру.

– Вот он, мой клиент, – шепнул я Егоровой.

– Хотите поговорить с ним наедине? Я могу предоставить вам один из кабинетов.

– Спасибо, не стоит. У меня к нему всего лишь пара вопросов, которые я спокойно могу задать и здесь. Дадите мне десять минут?

– Конечно, – видно было, что мои слова успокоили докторшу. – Общайтесь, сколько вам нужно. Я подожду!

Она тактично отошла в сторону, а я направился прямиком к грустному гоблину, от которого веяло тоской и безнадежностью.

– Привет, Чикерс! – поздоровался я. – Далеко же тебя занесло с последней нашей встречи…

Он поднял на меня печальный взор зеленых глаз, невесело улыбнулся и ответил:

– Детектив? Вот уж не ждал вас сегодня увидеть вновь. Вы узнали о ракушках? Все должно было случиться совсем не так…

Вот так новость! Не значат ли его слова именно то, что я думаю?..

– Это ты подарил Лине ракушки?

– Я, – гоблин вновь улыбнулся. Прежде казалось, что в его лице сосредоточилась скорбь всего мира, теперь же я понял – это огромная вселенная плакала его глазами, и даже мне стало немного не по себе.

– Чикерс, у тебя остался последний шанс рассказать мне правду. Если я ее не услышу, то забираю тебя с собой, а в конторе придется применить к тебе противозаконную, но действенную методику. Не хотелось бы тебя пугать, но у меня нет выбора. Шеф давит, а ты не знаешь нашего шефа. Если я к вечеру не разберусь с этим делом, пропала моя карьера…

– Я расскажу, все равно она не отдала бы мне его, а взять самостоятельно я так и не решился.

– Кого – его? Не говори загадками, я не любитель «Что? Где? Когда?».

– Омфал! Разве вы еще не знаете?

Кажется, я слишком уж выразительно посмотрел на Чикерса, потому что он вдруг принялся тараторить. Слова так и сыпались из него, мне оставалось лишь уловить общий смысл.

– Омфал, или Алатырь – волшебный камень! Пуп земли! Отец всех камней! Он лечит от всех болезней, дарует бессмертие, обладает огромной силой! Он способен менять сущность, дарить молодость! Камень-камешек, как же я тебя ждал, как надеялся… Пусть там был лишь твой кусочек, но он работал, правда! И со мной бы все получилось! Но обманули! Как всегда, наврали, гады! Сволочи, ненавижу!..

– Подожди, при чем тут Омфал?

– Ну как же? Разве непонятно? Перерождение! Жертвоприношение всегда предшествует ритуалу! Ты должен умереть, чтобы возродиться вновь. Сказки, обычные сказки, прыгни в котел с кипящей смолой, пролезь через игольное ушко и станешь молодым, станешь новым – сильным и здоровым! Ведь это вовсе не сказки!

– Лина должна была умереть, а потом переродиться? Объясни!

– Нет, она хотела помочь! Не умереть! У нее был Омфал! Помочь!

Ситуация стала выходить из-под контроля. Чикерс орал все громче, ближайшие больные потянулись на скандал, как воробьи к случайно просыпанным крошкам, и загалдели на разные голоса, то ли поддерживая, то ли осуждая синего гоблина.

– Давай еще раз. Если умереть должна была не Лина, почему тогда ракушки были именно в ее волосах?

– Она бы их отдала, не успела!

– А как же твой порошок? Ты ведь пытался увести ее оттуда?

– Да, я пытался, сначала словами, она не хотела, потом насыпал порошок в бокал. Меня никто не хотел слушать, я слишком много времени провел здесь!