Игорь Шенгальц - Служба Контроля

– Ты думаешь, этот наш? – подозрительно спросил Вик, с недоумением оглядывая почти доскакавшего до нас молодца. – Что-то он немного бесноват, как мне кажется…

Рыжий молодой человек наконец приблизился к нам на расстояние слышимости и тут же поинтересовался:

– Господа, вас ли я имею честь встречать?

– Это зависит от того, с кем вы намеревались это проделать, – невозмутимо ответил Вик, бросив на него холодный тяжелый взгляд, которым обычно ставил на место зарвавшихся юнцов. Но на нашего встречающего это не произвело ни малейшего впечатления.

– Если вы господин Гусев и сопровождающее его лицо, то именно с вами!

– К счастью, это мы и есть, они самые, – подтвердил я. – Моя фамилия – Стоцкий, зовут – Елисей. Я – сопровождающее лицо. А этот товарищ – Гусев, будущий счастливый домовладелец. Думаю, он не обидится, если будете называть его Вик.

– Очень приятно, – церемонно склонил голову парень. – А меня зовут Йохан Ларин. Я буду помогать вам во время вашей поездки, можете звать меня Иван, если вам так удобнее.

– Ну вот и отлично, Ваня, – обрадовался Вик. – Будем без церемоний и на «ты», не возражаешь?

– Вовсе нет, – улыбнулся Иван. – С удовольствием!

– Это мы с тобой, а ты с нами на «вы».

Ларин изучал Вика, словно тот был китайским вождем народа.

– Ладно, шучу.

Мне показалось, что моему партнеру Йохан-Ваня не очень понравился, поэтому я решил сменить тему и спросил:

– Ты, как я понимаю, представитель конторы «Штерн и сыновья»?

– Да, так и есть. Я представитель этой компании, точнее, я даже несколько больше, чем просто представитель. Я и есть – сыновья!

– Какие сыновья? – не понял Вик.

– «Штерн и сыновья» – это наша фирма, а сыновья – это я. Точнее, сын, но это не важно, потому что другими детьми мой отец обзавестись пока не успел. А название, так сказать, «на вырост».

– А, так ты сын адвоката Штерна! – дошло до Вика. – А почему фамилия другая?

– Вот чего ты пристал к человеку? – возмутился я, бросив в сторону коллеги недовольный взгляд. – Это его личное дело и к тебе не имеет никакого отношения!

– Ничего страшного, Елисей, – невозмутимо ответил Иван. – В этом нет никакого секрета, фамилия досталась мне от мамы. От нее же я научился русскому языку. Она ушла от отца, когда еще была на седьмом месяце, не знаю уж, в чем они не сошлись. Но отец меня не бросил, всю жизнь мною занимался и всячески помогал. Я работаю у него временно, еще учусь в Уни. Правда, после Уни он обещал дать мне постоянное место, но я еще не решил, хочу ли всерьез работать в этой сфере деятельности.

– Какое еще Уни? – недопонял я.

– Университет, у нас принято немного сокращать это слово.

Во время разговора я присматривался к Ларину, пытаясь определить, случайно ли так вышло, что нам прислали обладателя магического Дара, а Ваня, безусловно, Даром обладал, это чувствовалось сразу. При желании любой мало-мальски грамотный маг мог скрыть наличие Дара от постороннего любопытствующего взгляда, но Иван этого делать не стал, наоборот, словно выставлял его напоказ.

– Какой спецкурс изучаешь? – напрямую спросил я на правах старшего товарища.

– Заметил? Я специально не закрывался. Вот не ожидал, что вы оба окажетесь из наших. Честно говоря, я этого не знал, но тем радостнее! А спецкурс я прохожу по поисковой магии. Это очень занимательно!

– Да, все это очень интересно, – сказал грубый Вик, взглянув на часы. – Но не пора ли нам, друзья-товарищи? Ехать-то далеко еще!

Иван встрепенулся.

– Наш поезд отходит через десять минут! А идти до него минут пятнадцать…

Вик не нашелся, что ответить, только схватил свой чемодан и так посмотрел на бедного Ивана, что тот, не говоря больше ни слова, быстрым шагом пошел впереди, показывая дорогу. Мы отправились следом, попутно разглядывая окружающую обстановку. Как ни странно, но на поезд мы все же успели, хотя уже мало на это надеялись. Станция находилась на нижнем уровне аэропорта, но, чтобы попасть туда, нам пришлось совершить обходной маневр, то поднимаясь на лифте на этаж выше, то спускаясь вниз. Сами бы мы искали дорогу к поезду не меньше двух-трех дней, так что Иван оказался удивительно полезен.

С удобством расположившись на мягких сиденьях одного из двухъярусных вагонов и дождавшись отправления, мы с некоторым облегчением перевели дух и дружно уставились в окно – любоваться на местные достопримечательности. Ехали мы шесть часов, но, учитывая разницу во времени, планировали прибыть в Шверин еще засветло.

Впрочем, вскоре нам наскучило бессмысленно пялиться на проносящийся мимо пейзаж. К тому же особой разницы с привычным русским дорожным видом из окна я не заметил. Те же деревца, время от времени превращающиеся в небольшие лесочки, те же периодически встречающиеся озера и поля, засеянные различными культурами. Иногда попадались пасущиеся стада разнообразной живности, начиная с беленьких кудлатых овечек и заканчивая вечно жующими коровами. Ничего необычного, специфически немецкого, к сожалению, нам не попалось.

Иван, молча сидевший рядом с нами, о чем-то задумался, видно, переваривая свою ошибку.

– Березки везде одинаковые, – констатировал Вик, придя к тому же выводу, что и я, и уточнил у Вани: – А долго ли нам ехать?

– Пять часов с небольшим. Потом мы отправимся в отель, я забронировал для вас два номера, и простимся до завтра. А прямо с утра поедем в офис утрясать формальности.

– Да, – протянул Вик, задумчиво поглядывая на пролетающие за окном облака. – Вот так все нежданно-негаданно. А ведь я даже не помню своего дядю, да и не знаю о нем практически ничего, кроме факта нашего родства.

– Да вы что? – удивился Иван, он опасался называть Вика на «ты». – Ваш дядя – человек очень известный… был… Когда я занимался курсовой работой, то выбрал его биографию в качестве темы и даже имел честь однажды встретиться с ним лично.

– Ну-ка! – заинтересовался Вик. – Расскажи подробнее, а то как-то неудобно получается: он оставил мне наследство, а я… Тем более, раз ты сам человек со способностями, то наверняка знаешь о дяде больше других. Фигурой он, говорят, в свое время был очень известной…

Иван заметно воодушевился. Было видно, что поговорить на эту тему ему чрезвычайно интересно.

– Родился Вольфганг Хосе Берг в 1883 году в семье немолодого отставного майора кавалерии Эдуарда Берга и известной в прошлом балерины Гертруды Шонеханд, – лекторским тоном начал Ларин. Нам оставалось только внимать. – Благодаря своим родителям получил прекрасное и крайне разностороннее образование. С самого детства его обучали не только всему, что должен знать молодой человек из приличной семьи, но и гораздо большему. Ваш дядя был превосходным фехтовальщиком и наездником – тут сказался военный опыт его отца, взявшего на себя все вопросы, связанные с «мужской» частью обучения; увлекался естественными науками и прекрасно разбирался в живописи и литературе, музицировал и слагал стихи. Однажды даже выпустил небольшой сборник, пользовавшийся некоторым успехом в высшем свете Германии того времени. В общем и целом он являл собой достойный образец для подражания. Вполне естественно, что у него всегда было чрезвычайно много знакомых и друзей из совершенно разных слоев общества. Но столь же естественно, что имелись и враги. Впрочем, об этом мне известно не слишком много. Знаю только, что на дуэлях он дрался не менее десяти раз, всегда успешно. Однако его победы, а точнее, количество поединков вызвало недовольство в высоких кругах, и он вынужден был на некоторое время уехать. В 1903 году Вольфганг отправился воевать в Африку, а затем, разочаровавшись в методах генерала фон Трота, отбыл в кругосветное путешествие, продлившееся несколько лет. Вернулся он из него практически другим человеком. Например, совершенно перестал появляться в обществе, предпочитая всему собственные изыскания. Оборудовав в кабинете небольшую лабораторию, он дни и ночи проводил там, занимаясь чем-то важным. Так прошло еще несколько лет, все о нем практически забыли, посчитав человеком конченым. Но тут он напомнил о себе, опубликовав несколько крайне интересных и неожиданных статей в ряде научных журналов, занимавшихся освещением серьезных магических исследований. Статьи имели оглушительный успех, и имя Берга долгое время гремело на все лады. Кто-то считал его шарлатаном, кто-то гением, а сам Берг после этого снова на несколько лет исчез из вида.