Инна Лёвина - Изгнанница

-Может быть, она убежала? - спросила Лил. По ее глазам было видно, что она очень боится и надеется, что все закончится хорошо.

-Зачем? - удивилась я. - Она же училась в последнем классе. Еще месяц-другой, и все... Если ей было тут так плохо, можно было уж немного дотерпеть.

-Да нет, не плохо, - тут Лил взволнованно наклонилась к нам, - может быть, у нее начался роман с кем-нибудь? Ведь так бывает. В прошлом году, знаете, был такой случай. Одна девушка...

Стелла сказала задумчиво:

-Нет, здесь, может быть, и не в этом дело. Я раньше дружила с Рунией. Сейчас мы поссорились, но речь не о том. Осенью она простудилась и лежала в лазарете.

-А тут есть лазарет? - спросила я.

-Да, есть, на третьем этаже, там есть такой коридорчик... Мы туда не ходим просто так. Не перебивай, пожалуйста. Так вот. С ней в палате лежала одна девочка, из старших, не помню, как ее зовут. И она рассказала, что такое в Театре случается. Кто-то пропадает.

Лил ахнула и прижала руки ко рту. Мне стало страшно.

-Говорят, раз в несколько лет, а иногда и чаще, кто-то исчезает, - продолжала Стелла. - Никто не может сказать, когда и где именно они теряются. И что происходит с теми, кто исчез, тоже непонятно.

-А что говорят учителя и воспитательницы? - спросила я.

-С ними ни в коем случае нельзя про это говорить. Они не ответят. Или даже могут наказать - за сплетни. Считается, что ничего такого не происходит.

-Но как же? - изумилась я. - Все слышали в столовой, что пропала ученица, и...

-А потом они скажут, что она заболела и побежала в лазарет, а назавтра ее забрали родители. Или что эта девушка решила бросить училище, но ничего никому не сказала, а ушла потихоньку.

-Но ее родители, ведь они придут и устроят скандал! - взволнованно зашептала Лил.

-Да, но кто об этом узнает? - пожала плечами Стелла.

-Но, может быть, все эти случаи... Может, там и правда все произошло так, как говорят? Забрали родители или что-то такое, вполне объяснимое и нестрашное? - спросила я.

-Не знаю, - честно сказала Стелла. Потом она нахмурилась и задумалась. - Но это можно узнать! Мы расспросим старших о пропавшей ученице. Потом поговорим с ее подругами. Конечно, старшие не очень-то любят говорить с нами, но я попробую... А дальше - узнаем, где она жила. И выведаем, кто из учеников живет поблизости, ну, если она живет в столице, конечно, а не в деревне какой-нибудь... И расспросим их, приходила ли она домой, и что говорят ее родители.

Госпожа Тереол пришла намного раньше положенного времени и приглушила свет в газовых рожках. Кто не успел лечь в постель, раздевался в полутьме.

Утром никто из воспитателей не говорил ни слова о пропавшей ученице. Тийна не выдержала первая, и когда нас строили парами, чтобы идти на завтрак, спросила:

-А эта пропавшая девочка, она нашлась?

Дежурной воспитательницей была сегодня госпожа Нилль. Она была невысокая, немного суетливая и рассеянная; наказывала редко, но часто не за дело. Госпожа Нилль, в общем-то, была совсем не злая, невредная, и мы ее совершенно не боялись. Правда, и не любили - она была к нам совершенно равнодушна, только старалась, чтобы мы не сделали ничего такого, за что нас следовало бы наказать (и ее, соответственно, могли бы поругать). Услышав вопрос Тийны, воспитательница ахнула, всплеснула руками.

-Что за разговоры? - засуетилась госпожа Нилль. - Никто не пропал, ничего не случилось, не надо болтать попусту!

Она погрозила Тийне пальцем, слегка подтолкнула какую-то замешкавшуюся девочку, не нашедшую себе пару, и быстро повела нас на завтрак. Я шла вместе с Лил, а Стеллу поставили в одну из первых пар. Она повернулась и многозначительно посмотрела на нас. Мол, все так, как я и говорила.

Уроки шли, как обычно. На прогулке Стелла отпросилась в библиотеку. После обеда, когда девочки ложились отдыхать, она кивнула мне и Лил. Мы зашли в комнату для занятий. Стелла прикрыла дверь и сказала шепотом:

-Ну, что я говорила! Так и есть. Пропала, а старшим сказали, что она заболела, и ее увезли родители. Я говорила с одной девочкой и ее класса.

Мы переглянулись, но ничего не сказали друг другу. Все было непонятно... и немного страшно...

В ближайший выходной мама забрала меня с самого утра. Как же было хорошо идти с ней по утренней прохладе, когда еще роса на траве на редких газонах, и пахнет не нагретой солнцем пылью, а свежестью. Мы не пошли сразу в мамину комнатку, а немного погуляли в парке - не том, который около Театра, а маленьком, примыкающем к площади с фонтанами. Я забыла про всякие исчезновения, просто радовалась жизни, и все. Рассматривала цветы, болтала с мамой обо всем подряд.

-Как у тебя в училище? - спросила мама.

Я догадалась, что ей интересно узнать о моих репетициях и о том, как ко мне сейчас относятся девочки.

-С балетом все хорошо - господин Архшим нас всех хвалит, ну, и меня тоже, - сказала я. - Ну и с классом все уже не так плохо.

И это так и было, все обсуждали исчезновение старшеклассницы, и им стало не до меня, хотя, конечно, все было не так, как раньше, и многие по прежнему не разговаривали и не обращали на меня никакого внимания. Мама улыбнулась и крепко обняла меня.

-Я рада, что у тебя все получается с танцами. А твои отношения с классом... Потерпи, скоро лето, я куплю вторую кровать, и ты будешь ночевать у меня накануне выходного.

Я от радости прыгнула мама на шею. Наконец-то!

Глава 10

Начались летние каникулы. Целых десять недель свободы! Правда, не полной свободы. Тем, кого на лето забирали домой, разрешалось не появляться в училище не больше пяти недель. У нас проходили утренние занятия по нашим специальностям - но немного, всего два урока. Так как танцевальных залов всего было два, как и гимнастических, то классы объединяли - в одной группе занимались первый и второй, в другой - остальные, кроме шестого, конечно. Воспитательницы тоже разъезжались на лето. Утром, когда шли занятия, за нами присматривали две дежурные, а дальше одна уходила домой, а вторая оставалась до следующего утра.

Девочки, которых родители могли забрать домой, приходили на занятия танцами и гимнастикой, а певицы или артистки на музыку или специальные свои занятия, а потом снова уходили. Остальное время нам, кто жил в училище все лето, разрешалось сидеть в библиотеке или ходить посмотреть репетиции в Театр; гулять нас теперь водили три раза - до и после занятий и после дневного чая. В первый же день каникул, когда все разъехались по домам, девочек, оставшихся в училище, всех собрали в одну комнату - здесь мы должны будем прожить все лето. Из пяти классов (те, кого из шестого взяли в Театр, уже перешли в актерский флигель) осталось на лето всего одиннадцать человек. А на выходные оставалось человека три-четыре. Из моего класса были только Тийна и еще одна, "артистка". Старшие заняли себе лучшие места - у окон, и первое время вообще не разговаривали с нами. Но потом, через несколько дней, перестали задирать нос - кое-кто начал общаться с более младшими, мы стали занимать друг другу умывальники - кто с кем подружился, а вечером, когда воспитательница уходила к себе, старшие, которые обычно засыпали немного позже, начинали рассказывать страшные истории или сказки. Словом, недели через две все начали дружить уже не по возрасту, а кому с кем было интереснее.