Инна Лёвина - Изгнанница

До следующего дня я еле дожила, а сердце колотилось и колебалось, как маятник, между страхом попасться и решимостью уйти во что бы то ни стало. То я отказывалась от побега, и мне становилось легче на душе - но на короткое время, а потом снова надвигалась тревога. То я решалась сбежать с прогулки, и снова наступало облегчение - от определенности, но потом приходил стыд, ведь если попадусь, могут выгнать, и тогда... Как будет огорчена мама, что я не смогла удержаться в такой хорошей школе...

На следующее утро, только проснувшись, я тут же побежала к окну - смотреть, не идет ли дождь. Если идет - прогулку отменят... И я не знаю, чего я хотела бы больше... Но мои сомнения не развеялись - на небе были тучи, и даже накрапывал дождик, но такой слабый, что за время завтрака вполне мог перестать.

После завтрака нас сразу вывели на прогулку. Мы надели длинные плащи, плотные шляпки с завязками, больше похожие на какие-то чепчики. Как только мы вышли из флигеля и перешли через дорогу, я обратилась к воспитательнице:

-Госпожа Тереол, могу я вернуться и пойти в библиотеку? Я забыла прочитать...

Тут я замолчала - врать мне было неприятно. Воспитательница посмотрела на меня очень недовольно.

-О чем же ты раньше думала? Почему не отпросилась сразу, Альрим?

-Я не знаю, я забыла...

Мой голос дрожал, руки тоже, я спрятала их в широкие рукава плаща, чтобы ничего не заметили. Было очень стыдно говорить неправду, я ведь ничего не забыла. Госпожа Тереол резко взяла меня за руку и бросила через плечо:

-Стойте тут, я переведу ее через дорогу.

Площадь была пуста - ни единого экипажа. Но все-таки госпожа Тереол перевела меня, оглядываясь на оставленных девочек.

-Иди, - холодно сказала она мне. - К обеду ты должна спуститься, иначе будешь наказана.

И она поспешила обратно, на бульвар. Я пошла в сторону нашего флигеля, затем, когда угол Театра закрыл меня от воспитательницы и девочек, обогнула флигель и оказалась за Театром. А дальше перешла небольшую улочку и побежала. Куда идти, я помнила очень хорошо. У меня не было часов, поэтому я просто старалась бежать как можно быстрее, чтобы успеть наверняка. Я знала, что сейчас не больше девяти часов утра. Значит, у меня - три часа свободного, украденного времени. Когда я добежала до площади, от которой уже было совсем близко до маминого дома, то посмотрела на часы наверху ратуши. Мы с мамой всегда специально ждали, чтобы они начали бить. Часы были просто огромные, а когда они били, над ними открывалась дверка, и плавно выдвигались деревянные фигурки в военной форме. Играл марш, фигурки одна за другой показывались в окошечке, затем дверка закрывалась. Я услышала звон часов, но не стала останавливаться, только посмотрела, как открывается дверка, появляются фигурки, как всегда под марш. Странно, одну из них я раньше не видела - когда маршевая музыка ненадолго перешла в мелодичный перелив, появилась закутанная в плащ фигурка, с опущенной головой и с косой в руке. Я не стала смотреть дальше, итак потеряла тут десяток лишних секунд. Сейчас часы пробили девять с четвертью. Я обрадовалась, что у меня в запасе столько времени. Когда мы шли с мамой, то получалось медленнее, потому что мы никогда не спешили, иногда отдыхали на лавочках, и дорога у нас длилась почти час.

Вот и наш дом. Я потянула на себя тяжелую дверь. Поднялась по стертым ступеням темной узкой лестницы. Изо всех сил постучала в нашу дверь. Никто не отозвался. Я долго колотила по двери, звала... Но все было бесполезно - в комнате стояла все та же тишина. Я приложила ухо к щели между дверью и стеной, стараясь услышать хоть какое-то движение, шорох... Сбоку раздался скрип - я вздрогнула и так резко обернулась, что чуть не упала. Открылась соседняя дверь, и вышла женщина, одетая немного неряшливо, с волосами, забранными назад, но несколько прядей выбились из прически.

-Ты - дочка госпожи Альрим? - спросила она, отряхивая муку с передника.

-Да, а вы не знаете, где она?

-В больницу забрали, еще три дня назад. Хозяйка к ней за деньгами пришла, а та и не встает. Ну, она послала слугу из соседней лавки, а уж те, из больницы, прислали повозку, уж не знаю, взяли деньги за это, или нет, надо думать, взяли... Вот так... Ты сходи, может, успеешь еще... - она вдруг посмотрела на меня как-то жалостливо. Этот жалеющий взгляд меня испугал до озноба - раз она меня жалеет, значит, все совсем плохо.

-Я пойду, но скажите, пожалуйста, где это.

-А тут, совсем недалеко. По нашей улице дальше пройдешь, потом в переулок. Там уже спросишь, все знают. Иди, иди, может, не поздно еще.

Я не поняла, что все-таки значит не поздно - ведь сейчас еще утро. Но решила не терять время на расспросы, сделала книксен и побежала вниз.

Больницу я нашла легко, она, в самом деле, была близко. На первом этаже около дверей сидела привратница. Она вязала какое-то полотно из скучных серых и коричневых ниток. Привратница равнодушно поглядела на меня и снова опустила глаза к работе.

-Простите, вы не скажете, как узнать, где здесь можно найти госпожу Альрим? Это моя мама, ее положили в больницу три дня назад.

-Чем болеет? - безразлично спросила привратница, не глядя на меня.

-Я не знаю... Она кашляла, и, наверно, у нее был жар...

-На третьем этаже спроси, - буркнула вязальщица, все так же не поднимая головы.

Ступеньки на лестнице были с выщерблинами, стены выкрашены бледно-зеленой безжизненной краской. В коридоре на третьем этаже взад-вперед ходили какие-то люди. Тут были и посетители, навещающие больных, и те больные, которые уже выздоравливали. Иногда проходили врачи - у них были длинные, потертые сюртуки, и сестры милосердия в темно-коричневых платьях и такого же цвета фартуках из грубой материи.

Одна из этих женщин - она спешила куда-то - остановилась около меня, заметив, что я растерянно стою почти посередине коридора и не знаю, что мне делать. Она спросила, кого я ищу, и потом показала мне, куда пойти. Я прошла дальше по коридору и открыла дверь в одну из больничных комнат. Там в два ряда стояло десять кроватей. На них были серые или черные одеяла. Около каждой кровати стояла низенькая тумбочка, а на тумбочках - стаканы с водой, лекарства, у некоторых лежали теплые шарфы, яблоки, газеты или книги.

Я никак не могла найти кровать, где лежала моя мама - все лица казались осунувшимися, несчастными и незнакомыми.

-Растанна, - послышался шепот, тихий-тихий, как будто шелестели осенние листья. Я узнала маму - она была такой же бледной, как все здесь, и совсем исхудавшей. Я быстро подошла к ней, стараясь не задеть ничью постель, и села на край кровати.

-Как ты меня нашла? - так же еле слышно спросила она.

-Ты не пришла за мной вчера, тогда я пошла сама к нам, а соседка сказала, что ты в больнице.