Инна Лёвина - Лунный Камень

Райнель прошел в комнату. Тарн предложил ему место в кресле у камина, сам сел напротив него и молча ждал, когда тот расскажет, зачем пришел. Тарн велел слуге принести бутылку "Золотого игристого" - легкого зеленолесского вина - и два бокала. Райнель небрежно отпил из своего. Тарн тоже сделал несколько глотков и помешал поленья, весело потрескивающие в камине. Лессгл, прикрывая дверь, задержался и прислушался. Он знал, что Райнель - фаворит королевы и брат милой барышни, приходившей к ним до всех этих горестных событий. Неужели ничего не расскажет о ней? Но покамест господа лениво перебрасывались фразами о погоде и придворных новостях.

-Как наши военные победы? - равнодушно бросил Тарн.

-Я уезжаю скоро начальником штаба армии, на границу. Мир с Фарлайном подписали недавно - знать очень недовольна, - понизив голос, ответил Райнель.

Тарн поднял брови. Про мир с Фарлайном он знал - соглашения были готовы еще во время его заключения. Конечно, знать недовольна. Чародеев надо было добивать. После гибели воздушного войска - их последней возможности победить - их можно было брать голыми руками. Зачем надо было давать им время собраться силами и придумать какую-то новую подлость? А вот второе известие было более впечатляющим. Из Райнеля военачальник - даже на штабной должности - такое только для забавы это придумать можно. Должность почетная, конечно, но предполагает жизнь не в столице, а в роскошной казенной квартире при штабе. Если же война начнется всерьез - в роскошной походной палатке, но, опять-таки не в столице. Значит, королева решила сделать рокировку. Кто будет вместо Райнеля?.. - впрочем, неважно. Тарн снова наполнил бокалы:

-За новое назначение!

Райнель в ответ поднял свой бокал. Помолчав, Райнель сказал:

-Ты, я думаю, об Аиллим хотел бы узнать.

Тарн не ответил, глядя на пляшущее пламя и тени от огненных языков, мечущиеся по каминным стенкам.

-Она... Дядя ее услал в деревню, сразу как о поединке узнал. Он выдает ее замуж. Жених -дворянин, правда, обедневший, но дядя дает приданое. Я уверен, Аиллим будет счастлива с ним.

Тарн встал и подошел к окну.

-Когда отъезжаешь?

-Как приказ будет готов в канцелярии. Заехал проститься.

Тарн кивнул и протянул ему руку - встреча была окончена. Райнель посмотрел на Тарна, видимо, он хотел что-то прибавить... Тарн молчал. Райнель поставил бокал на стол, кивнул Тарну и вышел. Тарн, если бы его не поразила весть о замужестве Аиллим, задумался бы - зачем приходил Райнель. Не попрощаться ведь перед отъездом - они никогда особо не дружили. Впрочем, если б Тарн знал о сомнениях барона Сеттена, его метаниях между стремлением хоть как-нибудь выдать Аиллим замуж и устроить ее судьбу, удочерив ее...

Райнель, перестав быть фаворитом королевы, опасался, что лишится и немалой части наследства, если дядя удочерит ее. До замужества и сватовства дело еще совсем не дошло - но Райнель боялся, что Тарн решит вернуть Аиллим. Если же дядя увидит серьезность его намерений - вдруг это подтолкнет его к тому, чтобы, официально приняв Аиллим в свою семью, попробовать устроить их брак. Конечно, для герцога Тарна это в любом случае мезальянс, но кто знает... Потому Райнель решил сделать все, чтобы Тарн не пытался свидеться с Аиллим снова. Ничего, кроме выдумки о ее замужестве в ближайшее время - в голову ему не пришло. Дядя, правда, говорил о том, что ищет ей жениха, даже называл несколько имен, из тех, кто мог бы решиться взять в жены девушку без дворянского происхождения, но ничего определенного о свадьбе он Райнелю не говорил.

Тарн стоял у окна и смотрел...так же как в крепости он часами следил за полетом какой-нибудь одинокой птицы в небе или за кружением редких осенних снежинок, строя планы мести. То, что Аиллим выходит замуж - это мелочь. Можно ее увезти, до или после замужества. А вот то, что, может быть, она полюбила...

-Лессегл!

-Да, Ваше Сиятельство.

-Поедешь по одному делу.

-Далеко ли, барин?

-В три дня управишься.

-А вы как же без меня, барин?

-Я возвращаюсь в поместье. Туда приедешь доложить.

-А дом-то на кого?

-Из поместья вели прислать двоих слуг.

Лессгл помолчал, помялся, потом посмотрел на барина:

-В поместье барона Сеттена прикажете ехать?

Тарн поднял бровь, но не стал спрашивать, слушал ли Лессгл под дверью.

-Похитить барышню прикажете? - азартно спросил тот.

-Пока только разузнай - что там да как. Я после решу, что делать.

Лессгл поклонился и вышел.

В поместье, где жила вторая сестра барона, Эстель, пожилая, незамужняя женщина, очень добрая и ласковая, все было по-прежнему. Тихо слетали на пруд осенние листья, грустно увядали цветы на клумбах около господского дома, роняя лепестки на садовые дорожки. Аиллим никуда не выходила, почти ничего не ела, только сидела в своей комнате, глядя то на небо, то на дальний лес и ничего не видя. Она чуть слышно отвечала тете, если та к ней обращалась, не читала, не вышивала, ничего не просила...

Тетя Эстель, посмотрев на такое несколько дней, решила действовать. По утрам она приходила к племяннице, пока та была еще в постели, иприказывала слугам приносить им кофе на двоих, мягкие булочки, джем. Она садилась к Аиллим на край постели, ставила ей на колени поднос с кофе, и начинала разговор... То советовалась по хозяйственным делам, то рассказывала последние сплетни о соседях, то спрашивала о жизни в столице- моде, кондитерских, новых спектаклях...Она говорила обо всех, и если какая-то тема хоть немного была интересна Аиллим, хоть на минуту выводила ее из сонного равнодушия, тетя Эстель старалась поговорить об этом подольше. Днем она не пыталась нарочно тормошить племянницу, но если был повод - показать только что родившегося щеночка, подать милостыню страннику-инвалиду, разобрать безделушки в старинной прабабушкиной шкатулке... Тетя Эстель старалась, чтобы Аиллим увидела, что жизнь не состоит только из ее переживаний и ее несчастья - есть в жизни и радостное, и таинственное, есть и чужое горе.... А по вечерам она звала племянницу к себе в комнату. Вечер - время задушевных бесед и воспоминаний... Тетя Эстель рассказывала о своей жизни. Вспоминала жениха, погибшего на войне с Фарлайном, показывала его письма из армии, подарки, сухие цветы, спрятанные в любимую книгу... Рассказывала о своих родителях, о сестренке, умершей в далеком детстве, о своем первом бале... Аиллим не хотела, у нее не было сил переживать в этих воспоминаниях чужую жизнь, но она не могла не слушать, не грустить вместе с тетей Эстель... Она брала старую бальную перчатку и ей чудился тонкий-тонкий запах старинных духов, слышался таинственный голос скрипки... Иногда они говорили долго, пока в небе не зажигались от края до края далекие лучистые звезды...