Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора

— Как я смогу изменить мир? — только и выговорил Улнар.

— Скажу тебе то, что знают все, но понимают лишь избранные: будешь силен — сможешь изменить мир. Будешь слаб — мир изменит тебя! Запомни это накрепко.

— Я запомню, отец.

— Я не учу тебя презирать смерть, нет. Не только жизнь, смерть тоже имеет цену, известную лишь богам. Поэтому не стоит ни презирать, ни страшиться того, что ниспослано свыше…

Таким он и остался в памяти Улнара: сильным, уверенным, гордым. И добрым. Эндор был настолько непохож на других, что казался сказочным героем. Никогда Улнар не слышал от него злого слова, видел, как отец любит маму, как смотрит на нее. И иногда так странно говорит…

— Ты еще мал и думаешь, что существует много невозможного. Но знай — невозможного нет! Ни сталь, ни магия не могут противостоять тому, что здесь, — большая ладонь отца прикоснулась к груди Улнара, — человеческому духу и воле.

Отправившись рано утром, Улнар и Фран переплыли Кхин. Течение сносило их плот к югу, но товарищи не беспокоились: это даже лучше, там побережье больше заселено. Им хотелось увидеть лица арнов, услышать родную речь.

Как и ожидал Улнар, их прибытие не осталось незамеченным. Вдоль побережья тянулась цепочка сторожевых башен, и дозорные заметили незваных гостей.

Очень скоро друзей, направившихся в сторону Далорна, остановил отряд вооруженных воинов.

— Кто такие? — спросил старший, угрюмый вояка с бритым и загорелым на солнце черепом. Десяток копий и мечей окружили пришельцев.

Улнар и Фран переглянулись. Они давно условились, что будут говорить и как. Если признаться, что они беглые осужденные — неизвестно, как повернется дело. Вдруг снова отправят за реку?

— Я вольный воин, — сказал Улнар, показывая татуировку Братства. — Мое имя Улнар, меня знают в Братстве.

Патруль, окруживший их, не принадлежал Братству. Это были воины одана, но часто бывавший в Приграничье Улнар знал всех их начальников.

— А ты?

— Я тоже, — сказал Фран. На его руке не было знака Братства, но охотник предусмотрительно надел наручи, да и стражей интересовало иное…

— Почему вас всего двое? — спросил бритый.

— Ты знаешь, что бывает в Кхиноре, — ответил Улнар. — Хотя, откуда тебе знать…

— Отвечай прямо.

— Идем отрядом, а возвращаемся группами. Как придется. Отведите нас в Северный лагерь, к Дорану. А если вы с юга, то к Элорну.

— Ты знаешь Элорна? — спросил командир. Его лицо смягчилось.

— Я бывал в Кхиноре три раза. Уже четыре, — поправился воин. — Неужели я не знаю Элорна? Думаю, и он помнит меня.

— Он думает, что мы шпионы морронов, — криво улыбаясь, добавил Франир. Окружившие их воины рассмеялись, и напряжение спало. Действительно, парни вооружены, имеют знак Братства, чего же еще?

— Ладно, братья, идите, — кольцо воинов, повинуясь жесту десятника, распалось. — Удачи вам.

— И вам удачи, — сказал Улнар. — Следите за рекой. Морронов на том берегу — тысячи.

Пошел дождь. Крупные капли падали на землю, смывая пыль с густой, упорно цеплявшей за ноги, травы. Перелесок кончился, и за серой пеленой обнаружилась дорога. Блестя мокрыми, отполированными тысячами ног каменными плитами, она тянулась с севера на юг вдоль Кхина и служила для быстрой переброски войск вдоль границы. Во избежание засад подступавший к дороге лес вырубили, дерево пошло на сторожевые башни.

— Ну, что, друг, — сказал, останавливаясь, Фран. — Мне на восток, тебе на юг.

— Да, — сказал Улнар. Небо над головами светлело, колыхавшиеся на ветру деревья стряхивали остатки дождя. — Удачи тебе, друг.

Они обнялись. В глазах Франа стояла тоска.

— Как думаешь, мы еще встретимся? — спросил он. Охотник был угрюм, Улнар чувствовал, как тяготит друга «подарок» морронов.

— Арнир велик, — расхожей фразой ответил Улнар.

— А я думаю: не попусти боги нам встретиться там, — охотник кивнул в сторону запада. — У нее.

Улнар старался не думать об этом, но разве забудешь, если проклятое зелье каждый день напоминает о себе. Будем жить, будет время подумать, решил воин.

— Все может быть, — сказал он. — Не отчаивайся, Фран.

— Я спрошу наших ведунов, — сказал охотник. — Может быть, они найдут противоядие.

В его голосе не было уверенности.

— Знаешь, Фран, — сказал Улнар, — Один одноногий долго жаловался на судьбу, пока не встретил человека без ног… Все в наших руках. И зелье тоже. Мы можем принять свое решение, Фран.

— Да, это так. И я его приму! Прощай, воин, — он поднял предплечье, и Улнар прикоснулся к нему в приветствии вольных воинов.

— Прощай.

Свежий ветер разогнал остатки туч, и солнце заблестело до того ярко, что на душе у воина стало легче. Он всегда чувствовал себя лучше, когда в небе висело сверкающее светило — оно будто бы питало его своими лучами, и в такие яркие дни воин, как никогда, был уверен в своих силах.

Дорога привела к ручью, через который перекинулся небольшой каменный мостик. Здесь же стоял каменный столб, разделявший земли Далорна и Ринересса.

Улнар подошел к мосту и увидел несколько хешимских повозок. Кучка людей столпилась у берега. Воин подошел ближе. Один за другим люди обернулись — и Улнар увидел хмурые ожесточенные лица.

— Зачем вы здесь стоите? — спросил воин.

— Там за мостом, — сказал один из хешимов, — стоят два воина, и требуют денег за проезд на земли Ринересса. Говорят: налог одана — а мы и не слыхивали о таком! Мы не можем заплатить столько. Слыханное ли дело: по два асира с повозки!

Улнар удивился. Пошлины взымали при въезде в город, где торговцы могли беспрепятственно и безопасно торговать своим товаром, но чтобы на границе…

— Где же они?

— А вон стоят, чтобы им провалиться на том же месте!

— Говорите, новый налог? — спросил воин, взглянув на другой берег. — А это — сборщики?

У рощи маячили фигуры в пыльных плащах. Один воин был высокого роста и держал в руках лук. Другой стоял, опираясь на копье.

— Упаси Великий Алгор! — ответил хешим. — Эти подлые мергины говорят, что они воины Братства, и мы должны платить за охрану от морронов.

— Что же делать? — едва не плача, вздохнул один из хешимов. — Мне в город надо. У меня товар портится.

— Всем надо, — сказал второй, — а что сделаешь? Платить не хочется, а дорога одна.

— Вас десяток, а их двое, — сказал Улнар.

— У него лук — не подступиться, — возразил первый селянин. — Этот здоровяк сказал, что продырявит любого из нас, а умирать нам не хочется. Придется ехать назад.

— Он не посмеет стрелять, — сказал Улнар. — Он, что, хочет за Кхинор или на рудники?

— Вот иди и проверь, посмеет или нет. А мне не хочется.

— А я знаю того, с копьем, — вмешался третий. — Это Бальд, по прозвищу Выпивоха, он сам из Ринересса, а с приятелем давно в этих местах промышляет. Как награбят — едут в город пропивать. Он, когда трезвый, злой как моррон, лучше не подходить, а то, как пить дать, проткнет!