Екатерина Полянская - Божьи пляски

Если бы еще не пристальный взгляд давешней дамы, было бы совсем хорошо. От ее странного внимания тело начинало зудеть, а на щеки наползал стыдливый румянец. И чего уставилась, спрашивается? Не завидует, точно, потому как сама очень даже ничего. Стройная, с красивыми формами и роскошным покрывалом белоснежных волос. Ох… В этом месте сделалось особенно грустно.

В общем, ангелица, несмотря на далеко не юный возраст, сохранилась прекрасно. К тому же, наверняка являлась аристократкой. Вон как перед ней все бегают. Так чего неймется, а?

В конце концов, я не выдержала и озвучила сей животрепещущий вопрос. На что получила чуть задумчивый ответ:

— Давно хотелось узнать, какая из себя а… хм, девушка моего сына.

Что тут скажешь? Хорошее настроение испарилось без следа.

— Не девушка — ааррита и Хранительница. Давайте назовем все своими именами.

От одной мысли, что всего в нескольких шагах от меня сидит мать Габриэля, женщина, которая отказалась от собственного сына и обрекла его на тьму, меня меленько затрясло. А с виду вполне приличная особа. Так бы и вцепилась когтями в холеную мордашку!

— Как скажешь, — миролюбиво кивнула виновница душевного раздрая и протянула мне изящную ладошку. — Хея.

Ситуация просто бесила. Как, ну как она может быть так спокойна?! Оставив дружественный жест без внимания, я выскользнула из цепких рук косметичек и принялась торопливо одеваться. Хотелось немедленно испариться из лавки. Чтобы не чувствовать на себе умоляющего взгляда…

— Гэбриэл избегает меня, — руку она все же убрала. — Несколько раз пыталась подловить его и все без толку.

— Вас это удивляет? — я чуть приподняла бровь. Внутри клокотало возмущение, сдержаться стоило огромных усилий.

Чтобы справиться с нервами, Хея стала теребить край большого полотенца.

— Понимаю его злость, но я не могла иначе. Мы не могли. И, знаешь, я даже рада, что у Гэбриэла есть ты… Поговори с ним, ладно?

Рада она! Будто сын котенка в дом принес, а добренькая мамаша, так и быть, разрешает его оставить. Будто кто-нибудь спрашивал ее позволения! Трясущимися руками я справилась с последней пуговкой и со всех ног рванула к выходу.

Еще это «Гэбриэл». Жутко звучит.

Открывая дверь, едва не пришибла девочку лет десяти. Белокурое чудо в первый миг испуганно отшатнулось, но почти сразу же в голубых глазах отразилось узнавание. Худенькое личико просияло улыбкой. Вот упырь! Рискуя свернуть себе шею, я, точно ужаленная, понеслась во дворец.

— Ты что-то задумала, — с полной уверенностью изрек крылатый. Я проводила взглядом ворох нарядов, брошенных на кровать, и глубоко вздохнула. Постепенно мы начинаем чувствовать друг друга. Это хорошо. — И я, кажется, даже знаю, что именно.

Я предпочла промолчать. Еще бы он не знал.

— Только, пожалуйста, — мужчина проникновенно заглянул мне в глаза, — повремени с осуществлением своих планов хотя бы до помолвки.

Та-ак, кажется, не у одной меня зреют коварные замыслы…

— Ладно, — я невинно взмахнула ресницами и принялась рыться в принесенных из Ардрады нарядах. Предстояло определить, что надеть на мероприятие. Торжество у ангелов. Это покруче божьего бала будет!

Сконцентрироваться на приятном мешали сомнения. Сказать — не сказать? Или все-таки сказать? Между нами не должно быть тайн, разве что общие.

— Я видела твою мать, — выпалила на одном дыхании и испытующе посмотрела на чернокрылого.

К этому времени он уже успел стянуть с себя почти всю одежду и завалиться на кровать, рядом с разложенным на ней добром. Смуглая кожа являла потрясающий контраст с белоснежными шелками, настраивая отнюдь не на разговоры по душам. Золотистые блики заходящего солнца делали его образ не таким мрачным. Габриэль вообще заметно расслабился после смерти Лилиты…

— И что?

Не простит, по глазам вижу. И никогда уже не поверит.

— Она просила поговорить с тобой…

— Ты этим сейчас занимаешься? — черные глаза сделались абсолютно непроницаемыми.

Вот же наказание на мою дурную голову! Пришлось отложить приготовления к празднеству на неопределенный срок. Я сгребла нарядное добро и переложила его в кресло, а сама устроилась рядом с Властелином.

— Нет уж, — чуть подрагивающие пальцы стали выводить замысловатые узоры на обнаженной груди. — Сами разбирайтесь. Просто хотела, чтобы ты знал. Прости, что напомнила…

Судя по проблеснувшему во тьме багрянцу, дела минувшие крылатого сейчас интересовали мало.

— Шкодница, — шершавые ладони пробрались под легкую ткань костюма, огладили живот и скользнули выше. Я возмущенно фыркнула, но радостное урчание тут же выдало меня с потрохами. — Приготовься извиняться долго и с удовольствием…

Мр, какое заманчивое предложение!

Ангел жадно притянул меня к себе еще крепче, и я инстинктивно выгнулась навстречу. Еще миг назад отстраненно-прохладный, сейчас он был одуряюще горячий. То, что нужно в пронизанном сквозняками Граде.

Влажные губы прочертили пылающую дорожку на шее и сместились на плечо. Я довольно взмяукнула и запустила когтистые пальчики в блестящие черные пряди. Внутри начинал плавиться огненный клубок.

Горячее дыхание обжигало кожу и заставляло блаженно жмуриться и мурлыкать. Оглянуться не успела, как оказалась опрокинутой на спину. Прохладный шелк приятно холодил разгоряченную кожу. Над головой трепетал от сквозняка полупрозрачный полог. Боги, неужели я до сих пор способна замечать такие вещи?!

Дразняще улыбнулась и попыталась притянуть к себе эту заразу крылатую. Чтоб знал, как провоцировать эмоционально неустойчивых шат! Вредный ангел легко увернулся и с ласковой насмешкой проговорил:

— Не-ет уж, мурлыка, я тебя еще не настолько простил, — шершавые ладони продолжали свое мучительно-дразнящее путешествие — от груди к бедрам. Теперь урчание чередовалось с тихими стонами.

Темный внимательно следил за моей реакцией.

Да уж, ключевое слово здесь, кажется, было «долго»…

Но душевного покоя разговорами о крылатой родне я его все же лишила.

Даже сгустившиеся за окном синеватые сумерки не смогли заставить Габриэля спокойно лежать на месте. Сначала он долго вертелся, будто не на прохладных простынях лежал, а на раскаленной сковороде. Я возмущенно шипела, но уснуть под его душевные метания так и не смогла. И откуда в этом крылатом столько энергии?!

В целях обеспечения собственному уставшему организму здорового сна попыталась обнять этого неугомонного и ласково коснулась губами теплой шеи. Все-о-о, спать…

— Бэлка? — в тягучем голосе промелькнули зловредные нотки. Сон начал незаметно отступать.

— Развратник, — проворчала я и натянула одеяло почти до самой макушки. Опыт тихонько нашептывал — не поможет. Если этому ангелу неймется, тонкое одеяло его уж точно не остановит. По спине побежали мурашки предвкушения. Нет, это определенно заразно!