Тимофей Печёрин - Изгои Таэраны

Это первое. Второе. Подобные вопросы, если вы забыли, не в компетенции Ордена. Не надо путать Орден с городскими властями. И хотя новый бургомистр относится к нам с предельной лояльностью… стоит ли испытывать ее на прочность? Боюсь, что даже лояльная Ратуша не решится на тот шаг, какой предлагает почтенный Магистр.

Третье. Совершенно непонятно, в каких таких интересах могут действовать эти четверо. Они представляют слишком разные народы: тут и Темные Эльфы, и Светлые Эльфы, и кочевники юго-западной пустыни. А Даррен, насколько нам известно, выходец из владений Белых Рыцарей.

Так на чью сторону, из вышеперечисленных, может встать наша четверка? Мой ответ: ни на чью. Любой вариант может быть поддержан только кем-то одним из четырех и решительно отвергнут остальными. Действовать же каждый порознь они, скорее всего, не смогут. Либо утратят приобретенную силу — либо и вовсе погибнут.

Четвертое. Как Магистр вообще представляет себе эту передачу? Или выдачу… Скорее всего маги не смогут совладать с Сердцем Таэраны в его новых вместилищах; не смогут даже задержать его — не то что нам отдать. Ну а если смогут… так не кажется ли вам, Магистр, что обезвредить Сердце они сумеют, как минимум, не хуже нас? Или… вы надеетесь послать в Рах-Наваз наших воинов? Которые не сладили с Дарреном и Ирайей даже до того, как в них вселилась по частичке Сердца Таэраны.

Было видно, что неудачи с охотой на посланницу Темных Эльфов и ее спутника крайне обескуражили, разочаровали стратега Томаса. Не придали уверенности в силах своих подчиненных — уж точно. Вот только Магистра Ольгерда эта недовольная отповедь ничуть не тронула. Он дождался, когда Томас закончит, после чего спокойно и обстоятельно принялся парировать.

— Отвечу по порядку, — произнес он, слегка и холодно улыбнувшись, — да, маги сильны, спору нет. Они могут уничтожить и корабли Грейпорта, и сам город… после чего в скором времени умрут от голода. Пустыня, знаете ли, не очень плодородна: полностью обеспечить себя продовольствием Рах-Навазу не под силу… и не поможет никакая магия. А есть ведь еще и кочевники в прилегающих землях, не только горожане…

Так что нам не понадобится даже слать корабли к юго-западным берегам или блокировать Реку Древней Мудрости. Достаточно будет просто запереть в нашем порту корабли, отправлявшиеся в Рах-Наваз. И на такую меру… я думаю, Ратуша пойдет, не будет сильно артачиться.

Теперь что касается «общих интересов». Я вас заверяю: носители Сердца Таэраны будут действовать сообща… но только не «за», а «против». Против тех, кто досадит им больше всего. И не важно, что среди оных окажутся земляки или соплеменники кого-то из этой четверки. Бедняги ведь в положении изгоев, отщепенцев — так что бывшие соотечественники могут стать им чуть ли не главными из врагов.

Что еще? Стратег Томас утверждает, что маги-де лучше смогут управиться с Сердцем Таэраны. Так что Сердце, мол, пусть останется у них. Но смею заверить: все не так. Не так просто. Именно магия наиболее уязвима перед изначальной сущностью — как лед уязвим перед мощными потоками воды. Зато против лома… и других изделий из благородной стали носителям Сердца придется много трудней. Я уже молчу о том, что стратег Томас вроде как больше печется об интересах магов, а не Ордена. Что, уважаемые коллеги, крайне прискорбно.

Когда собрание окончилось, Томас подошел к Магистру и обратился к нему всего с одной фразой: «большего бреда я в жизни не слышал». Ольгерд ничего не ответил, не сказал ни слова, а только бросил на коллегу пренебрежительный взгляд. И понятно: ведь решение по ультиматуму хоть и не было принято, но Коллегия склонялась все-таки на сторону Магистра. Так что отдельные недовольные могли выражать свое недовольство сколько угодно — это уже ничего не меняло.

…А тем же вечером, вернувшись в свой дом, Ольгерд с факелом в руках спустился по винтовой лестнице в подвал… точнее, в недавно обнаруженную им подземную комнату. Комната эта была совсем небольшой, стены ее были выложены камнем, а единственную мебель составлял каменный же колодец. Но Магистр Серого Ордена знал: этот колодец стоит всех его столов, стульев и шкафов вместе взятых.

Словно почуяв его приближение, из колодца высунуло голову существо, похожее на огромную змею. Точнее, на исполинского червя; на исполинского безглазого червя с огромной пастью. Про себя Ольгерд прозвал эту тварь Советником.

— Я сделал то, что вы… ты говорил, — глава Серого Ордена, опытный кукловод, игравший судьбами мира и заставлявший правителей плясать под свою дудку — теперь он мялся и тушевался. Словно подросток, который впервые в жизни пытался снять уличную девку.

— Это хорошо, — донесся глухой голос из раскрытой пасти. Он не был ни шипящим, ни шепелявым несмотря на то что у Советника не было зубов. Челюсти не шевелились тоже; как будто внутри этой твари сидел кто-то другой и передавал звуки через ее пасть.

— Решение еще не принято, — робко молвил Магистр, и в этот момент ему показалось, что чудовищный собеседник улыбнулся.

— Ничего. Время терпит… пока. А ты… умеешь убеждать.

— Почти убедил, — немного смелее произнес Ольгерд, но тварь уже скрылась в темной воде.

Морандор принимал Лийнару, сильнейшую чародейку клана, в личных покоях. Точнее, в гостиной, которая была обставлена роскошно, причем не только по меркам подземных жителей. Пожить в такой обстановке не отказался бы даже богач-человек, выходец из Грейпорта или владелец собственного замка. Вовсе не отказался бы… при условии, правда, некоторой извращенности вкуса. Другое дело, что извращенным такой вкус показался бы исключительно другим людям, а уж никак не изгоям Перворожденного Народа.

Чуть ли не главной чертой в убранстве гостиной Морандора было обилие красного цвета. Он присутствовал всюду и в различных своих оттенках: багровом, алом, розовом. На этом фоне меркла даже такая, вроде бы очевидная, деталь интерьера, как отсутствие окон в подземной комнате.

Стены были выложены плиткой — гладкой, но имевшей совершенно неправильную форму. Из-за этого они походили на чешую дракона… а кому-то бы показались оплетенными гигантской паутиной. И надо сказать, что ближе к истине был все-таки первый вариант: пауки служили символом клану Морандора; огромное изображение паука красовалось на совершенно гладком полу, а его уменьшенную копию члены клана наносили себе на руки.

Глава клана отдыхал, откинувшись на спинку резного кресла — увенчанную опять же фигурой паука. В тот момент, когда Лийнара входила в гостиную, подле Морандора находился его личный раб. Жалкое существо, некогда бывшее человеком, но утратившее собственную волю под чудовищной чародейской пыткой. Жалкое существо, живое свидетельство природной ущербности всего рхаванского рода, ничтожности этих однодневок рядом с Перворожденными.