Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

— Эй, Векс,— позвал Род.

Огромный черный жеребец, пасущийся на лугу неподалеку от пещеры, поднял голову и взглянул на хозяина. За ухом у Рода, из микрофончика, вмонтированного в кость черепа, послышался его голос:

— Да, Род?

Род фыркнул:

— С какой стати ты жуешь травку? Кто и когда видел робота, переваривающего углеводы?

— Нужно же сохранять видимость, Род,— укоризненно проговорил конь-робот.

— Еще немного, и ты начнешь волочиться за кобылками! Послушай, дружище, у нас тут событие! Малыш нынче осуществил свой первый эксперимент по телекинезу!

— По телекинезу? Но я полагал, что эта способность передается по женской линии, Род.

— А вот представь себе, взяла и передалась по мужской,— отозвался Род. Он уложил Магнуса в колыбель и крепко закрыл крышку, не дав Магнусу снова вылететь.— Что скажешь, Векс? Этот мальчик побьет все рекорды!

— Я с радостью стану служить ему,— промурлыкал робот.— Как служил его предкам уже пятьсот лет, со дней жизни первого из Арманов, который основал…

— Ой, только не надо углубляться в фамильную историю, Векс.

— Но, Род, это ведь неотъемлемая часть наследства ребенка, и он должен…

— Ну, тогда хотя бы прибереги это повествование до той поры, как он научится разговаривать.

— Как пожелаешь,— отозвался робот, и в его механическом голосе прозвучало некое подобие огорченного вздоха.— В таком случае я обязан известить тебя о том, что в скором времени тебе предстоит принять гостя.

Род замер и, выгнув бровь, уставился на коня.

— Кого ты там заприметил?

— Никого, Род, но я зафиксировал звуки, характерные для передвижения маленького двуногого существа, перемещающегося по густой траве.

— О,— облегченно вздохнул Род.— Эльф пробирается по лугу. Ну, этих мы всегда рады видеть.

В это же мгновение из травы у входа в пещеру выбрался человечек ростом восемнадцать дюймов.

Род улыбнулся:

— Добро пожаловать, веселый ночной странник!

— Пак! — воскликнула Гвен.— Мы, спору нет, очень рады…

Она запнулась, заметив выражение мордашки эльфа.

Род тоже посерьезнел.

— Что хорошего, Пак?

— Ничего,— мрачно отозвался эльф.— Род Гэллоугласс, ты должен явиться, и притом срочно, к королю!

— Да ну? Что такого стряслось? С чего ты такой встрепанный? В чем дело?

— Зверолюди! — задыхаясь, вымолвил эльф.— Они напали на деревню на побережье в герцогстве Логир!

Королевская гвардия скакала к югу, и во главе ее скакал король.

У обочины дороги верхом на пасущемся коне восседал одинокий всадник и наигрывал на волынке заунывный мотив.

Туан нахмурился и сказал ехавшему рядом с ним рыцарю:

— Что так терзает этого юношу? Неужто он так увлечен своей игрой, что даже не замечает приближения вооруженных всадников?

— Да, и неужто не зрит он вашей короны? — подхватил рыцарь, озвучив ту мысль, которую король не высказал.— Я пробужу его, ваше величество.

С этими словами он пришпорил своего коня и поскакал вперед:

— Эй ты! Разве ты не видишь, что едет король?

Всадник повернул голову к рыцарю:

— А ведь и правда! Ну не счастливое ли совпадение? А я как раз о нем думал.

Рыцарь выпучил глаза и натянул поводья, заставив своего коня отступить.

— Так ведь ты — Великий Чародей!

— «Великий»? — нахмурился Род.— Ничего подобного. Что ты несешь, рыцарь? Не употребил ли ты какой мерзости с прошлой пятницы?

Рыцарь сдвинул брови. Раздражение возобладало в нем над почтением.

— Ты дерзок до крайности! Но знай же, что король нарек тебя Великим Чародеем!

— Воистину так,— подтвердил король, подъехав к ним и придержав коня,— Радостная встреча, господин Великий Чародей, ибо несчастный остров наш Грамерай нуждается в твоем искусстве и мудрости твоей.

Род склонил голову:

— Всегда готов откликнуться на зов моей приемной родины. Но с какой стати было присваивать мне столь высокий титул? Я бы столь же быстро явился на ваш зов и без оного.

— Ибо таков твой долг, верно? — Король плотно сжал губы.— И потому я так решил. Ибо народ куда как лучше сражается, когда знает, от кого получает приказы и кто отдает их.

— Не совсем так,— заметил Род.— Для того чтобы чего-то добиться, лучше иметь безупречную репутацию. Но это справедливо, ваше величество, и мне вовсе не стоило спорить с вами.

Брови Туана взметнулись.

— Отрадно слышать. Никак не ожидал такого от тебя.

— Ну почему же,— усмехнулся Род,— Я всегда готов проявить уважение, когда человек того достоин.

— И воздержаться от проявления оного, когда почитаешь человека недостойным того? — нахмурился Туан.— Следует ли понимать тебя так, что я лишь изредка достоин твоего драгоценного уважения?

Род усмехнулся шире:

— О, я готов отказать вам в уважении лишь тогда, когда вы пытаетесь употребить власть, которой не располагаете, а такое случается нечасто — теперь, когда вы король. Ну и, само собой, я не склонен проявлять к вам уважение, когда вы выступаете за того, кто не прав.

Туан угрожающе сдвинул брови:

— Когда было такое?

— А как раз перед тем, как я заехал вам коленом в пах, ваше величество. Однако вынужден отметить, что королева более не пытается разыгрывать из себя Господа Бога.

Туан зарделся и отвел глаза.

— Ну и конечно, вы всеми силами постарались тогда изобразить из себя ее защитника и покровителя и послать закон куда подальше,— добавил Род, не обращая ни малейшего внимания на признаки надвигающейся грозы.— А на это вы права не имели — тогда. Да и теперь не имеете.

— Неужто! — бросил Туан и резко развернулся к Роду, пылая гневом.— Теперь я — король!

— Что означает, что вы — первый среди пэров королевства. Но это вовсе не означает, что вы стали более высокородной особой, и не дает вам права диктовать законы, если лорды выступают против них.

— Ты не станешь утверждать, что я способен на такое!

— Нет, не станете,— признал Род.— Но вот Катарина…

— Королева крайне редко не прислушивается к моим увещеваниям,— заспорил Туан.— Все наши деяния происходят в согласии.

— Стало быть, вы достигли согласия и в том, чтобы выступить на юг и сразиться с зверолюдьми?

Туан ухитрился сносно среагировать на перемену темы беседы.

— Мы говорили об этом и… о да, мы пришли к согласию. Но я не сказал бы, что нас так уж радует предстоящее сражение.

— Да уж,— кивнул Род.— Но только не говорите мне, что вы не рады тому, что вырвались из дворца.

Туан уставился на него в изумлении, затем смущенно усмехнулся:

— В самом деле, сердце мое преисполняется радости при виде широких полей и оттого, что я чувствую тяжесть доспехов на плечах моих. О да, я готов признать: мне отрадно быть на воле, вдали от дворцовых покоев и королевских советов.