Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

— Погоди.— Род предостерегающе поднял руку.— Ты хочешь сказать, что мысли вы слышите не в виде слов?

— Нет, нет. Одна краткая мысль может равняться целой книге слов, друг Гэллоугласс. Разве тебе приходится обращать в слова свои мысли для того, чтобы мыслить?

Род кивнул:

— Ясно. Квантовая механика мышления.

— Странно,—негромко прозвучал чей-то голос.

Род оторвал взгляд от своего собеседника и обнаружил, что их с Тоби окружила довольно-таки многочисленная компания юных ведьм и колдунов, слетевшихся, чтобы послушать интересный разговор.

Род устремил взгляд на крепко сложенного юного экстрасенса и чуть насмешливо улыбнулся.

— Что тут странного? — спросил он, пытаясь вспомнить, как зовут этого юношу.

Тот усмехнулся.

— Меня зовут Мартин,— сообщил он и, смеясь, проследил за реакцией Рода, который пока еще не мог свыкнуться с телепатическими способностями здешней молодежной тусовки,— А странно мне то, что ты, будучи чародеем, незнаком с азами чтения мыслей.

— Верно,— согласно кивнул Тоби,— Ты единственный из ведомых нам чародеев, друг Гэллоугласс, который не умеет слышать чужие мысли.

— А-а-а. Ну да.— Род смущенно провел рукой по поросшей щетиной щеке,— Но, собственно, как я уже упоминал ранее, на самом деле я — не чародей. Понимаете…

Его прервал единодушный взрыв смеха. Род вздохнул. Хочешь не хочешь, а приходилось смириться с навязанной ему репутацией.

Он решил вернуться к ранее затронутой теме:

— Насколько я понимаю, некоторые из вас все же могут слышать мысли, оформленные в слова?

— О да,— отвечал Тоби, вытирая полные слез глаза,— Есть у нас одна такая.— Он обвел взглядом круг своих товарищей.— Олдис здесь?

Вперед протиснулась пухленькая миловидная девушка лет шестнадцати.

— Чьи мысли мне послушать для вас, сэр?

В глубинах разума Рода сверкнула искра. Глаза его приобрели зловещий блеск.

— Дюрера. Советника милорда Логира.

Олдис сложила руки на груди, опустилась на скамью, села подчеркнуто прямо. Она смотрела на Рода, но вот взгляд ее стал отстраненным. А потом она заговорила писклявым, гнусавым монотонным голосом:

— Как скажете, милорд. И все же не могу усомниться: воистину ли вы верны королеве?

Затем тембр голоса девушки стал на две октавы ниже, но при этом сохранил монотонность.

— Низкий человек! За что ты бросаешь мне в лицо такие оскорбления?

— О нет, милорд! — поспешно отозвался обладатель писклявого голоска.— Я вас вовсе не оскорбляю, я всего лишь позволяю себе некоторые сомнения в мудрости ваших поступков.

«Дюрер,— понял Род.— Писклявый голосок принадлежит Дюреру. Он репетирует свой разговор с герцогом Логиром, продумывает, как будет им манипулировать».

— Не забывайте, милорд, ведь она еще совсем дитя. Разве тот, кто любит дитя, позволит ему капризничать и совершать опрометчивые поступки? Разве не мудрее отшлепать ребенка за плохое поведение?

Минутная пауза. Затем прозвучал более низкий голос герцога:

— В твоих словах есть доля истины. Верно, в том, что она решила сама назначать духовников, есть нечто от каприза избалованной девчонки.

— О,— проворковал высокий голос.— Это отречение от древних традиций, от мудрости людей, которые намного старше ее. Я бы назвал это поведением не капризного, а взбунтовавшегося ребенка.

— Можно и так сказать,— проворчал Логир.— Но все же она — королева, а королевские указы должно исполнять.

— Даже тогда, когда королева издает порочные указы, милорд?

— Ее поступки непорочны, Дюрер. Она не желает зла,— зловеще произнес более низкий голос.— Быть может, ее деяния легкомысленны, необдуманны, и то доброе, что они принесут сегодня, завтра может обернуться катастрофой. Это глупые указы — но нет, я не вижу в них злого умысла.

Обладатель писклявого голоска вздохнул:

— Быть может, так оно и есть, милорд. Однако такое поведение королевы — угроза чести и доброму имени ее вельмож. Разве в этом нет зла?

— Не понимаю,— буркнул Логир,— О да, она была резка, высокомерна, это так, она взяла на себя слишком много — больше того, что может себе позволить даже королева, однако пока она не сотворила ничего такого, что можно было бы счесть оскорблением чьей-то чести.

— О да, милорд, пока.

— О чем ты?

— Близок тот день, милорд.

— Какой день, Дюрер?

— Когда она поставит крестьян выше благородных господ, милорд.

— Мне опостылели твои изменнические речи! — вскричал Логи.— На колени, ничтожество, и благодари своего бога за то, что я не отрублю тебе голову!

Род, не отрываясь, смотрел на Олдис. Он еще не вполне оправился от потрясения. Как только она могла говорить голосами двух разных людей?

Мало-помалу взгляд Олдис перестал блуждать. Она устало выдохнула и улыбнулась Роду:

— Вы все слышали, друг Гэллоугласс?

Род кивнул.

Олдис развела руками, пожала плечами:

— Только я сама ни слова не помню из того, что говорила.

— Не переживай, а я как раз все запомнил слово в слово,— Род задумался.— Ты выступала в роли канала связи, была медиумом в самом буквальном смысле.

Он запрокинул голову, залпом допил вино и бросил кружку одному из юных колдунов. Тот ловко поймал ее, исчез и, появившись вновь, подал полную до краев кружку Роду. Тот в притворном отчаянии покачал головой.

Род прислонился к стене и, прихлебывая вино, стал внимательнее рассматривать лица сгрудившихся возле него молодых людей. Они улыбались и просто-таки светились от осознания своих талантов.

— А прежде вы такое проделывали? — спросил он, обведя всех рукой с зажатой в ней кружкой.— Слушали мысленные разговоры вроде того, что прозвучал сейчас?

— Только мысли врагов королевы,— ответила Олдис, проворно кивнув.— Дюрера мы подслушиваем часто.

— Вот как? — Род приподнял бровь.— И что-нибудь пронюхали?

Олдис снова кивнула:

— В последнее время его очень тревожат крестьяне.

На пару мгновений Род застыл, потом склонился вперед, уперся локтями в колени.

— С чего бы это ему тревожиться о крестьянах?

Тоби понимающе ухмыльнулся:

— А ты послушай, что он недавно вытворил! Как заморочил голову двоим крестьянам из королевской вотчины! Один молодой крестьянин пожелал жениться на дочери старика крестьянина, а старик был против. Парень уже готов был развести руками от отчаяния и уйти с разбитым сердцем.

— Но тут вмешался Дюрер.

— Да. Он с парня глаз не спускал. Слухи об этой истории ветром пролетели по окрестным деревням, а Дюрер следил за тем, чтобы это были не просто слухи, а чтобы к ним был добавлен один вопрос: может ли парень считать себя мужчиной, если какой-то старый идиот не отдает ему в жены любимую девушку, а он с этим смиряется?

Род кивнул: