Юлия Баутина - Сборник Братство меча

— Чего надо? — поинтересовалась ведьмачка, в два прыжка взбираясь по склону.

— Тут народ не верит, что до Тугреневки мы сегодня не доберемся.

— А… — девушка присела на траву, поигрывая мелкими черными камушками. — Не доберетесь. К вечеру подойдем к болотам, но впотьмах я вас через трясину не потащу. Так что ночевать придется в лесу. В принципе, здесь не так уж плохо: ночи сейчас теплые, подстилки у вас есть, комары в большинстве своем Сумеречных земель шарахаются — только в самом сердце топей какой-то местный вид водится, крупный и злой, как черт. Ну, да в лес они не залетают, так что спать можно будет спокойно.

Нельзя сказать, что слова ведьмачки сильно подбодрили путников, хотя рассчитаны они были именно на это. Иван и Василий Петрович, к которому «гладиаторцы» с первых минут тесного общения стали обращаться попросту «Петрович», совсем приуныли, кислая физиономия Кустова веселее тоже не стала. Зама директора после визита к ослизню вообще будто подменили. Уверенности в Сергее Анатольевиче разом поубавилось, он все больше молчал и старался держаться поближе к основному отряду.

Шурик прилег у корней березы, недовольно морщась и теребя травинку. Похоже, он был не в состоянии смириться с мыслью, что даже в эпоху космических скоростей остаются на земле места, где приходится двигаться такими вот черепашьими темпами. Пашка, заложив руки за голову, сонно смотрел на кружащиеся в столбе пробившегося сквозь кроны деревьев света пылинки. Внезапно он хлопнул себя по лбу и завопил во весь голос:

— Забыли!!! Елы-палы, забыли же!

Все подпрыгнули, ведьмачка невольно схватилась за меч.

— Что забыли? — испуганно спросил Иван. Судя по волнению Степаныча, речь шла о чем-то важном.

— Зеленого Зайца, — жалобно ответил парень. — Он в «Газели» остался сидеть!

Тема со стоном откинулся обратно на траву.

— Я когда-нибудь его убью, — сообщил он просвечивающемуся среди веток клочку неба. — Стоило ради такой ерунды людей будить…

— Боюсь, — ответил, пряча улыбку, Иван, — что Косому придется самому выкручиваться, если мимо будет пробегать плюшевый волк. Больше на него вряд ли кто позарится, а на организацию спасательных экспедиций у нас нет времени. Заберем, когда за железом вернемся.

Сникший Степаныч что-то пробурчал насчет жестокости отдельных личностей в банданах и снова уставился на пылинки.

— Что такое «Зеленый Заяц»? — улучив момент, тихонько спросила Инари у Глеба.

— А, не обращай внимания, — махнул рукой тот. — Всего лишь очередной Пашкин бзик. Он просто помешан на зеленом цвете: сшил себе зеленую коту на доспех, меч назвал Зеленой Яростью, шлем — Башней Зелебобы. А Зеленый Заяц — это просто плюшевая игрушка, кстати, действительно подходящего цвета. Пашка утвердил его в качестве своего талисмана и даже собирался нарисовать на щите, как герб, да только руки не дошли.

— Тогда он прав, что так беспокоится. Амулетами и оберегами не стоит разбрасываться.

— Сомневаюсь, чтобы Степаныч верил в амулеты, — зевнув, ответил Глеб. — По-моему, он вообще ни во что не верит, кроме денег. А что это за камни, если не секрет? Четки, что ли?

— Которые? А эти-то… — ведьмачка разжала ладонь, демонстрируя россыпь продолговатых предметов. — Нет, собственно говоря, это вообще не камни. Это зубы. Там дальше по распадку дохлый кожан валяется. Ему они точно уже не понадобятся, а мне лишними не будут.

— Зачем? — удивился «гладиаторец». — Бусы, что ли, делать?

— Сдались больно эти бусы, — поморщилась не заметившая шутки девушка. — Была бы хоть какая польза… А так их крошкой раны хорошо прижигать, чтобы не воспалялись.

— Зачем? Ведь ты, вроде, и так лечить умеешь…

— Умею. А зубы лишними все равно не будут.

Инари ссыпала трофеи в поясную сумку и, кажется, сочла тему закрытой, а Глеб, с которого сонливость слетела окончательно, переключил внимание на военный арсенал ведьмачки. Ему изначально бросились в глаза элегантные рукояти мечей, однако даже при более детальном и близком рассмотрении эффект не терялся. Отделка и мечей, и арбалета ведьмачки была сработана вручную, но с той ювелирной точностью и аккуратностью, которая превращает холодное оружие в произведения искусства.

— Что-то интересное обнаружил? — от ведьмачки не укрылось повышенное внимание, проявляемое к ее амуниции.

— Странноватое у тебя снаряжение для охотника, — признался «гладиаторец».

— И чем же оно странное?

— Ну, хотя бы тем, что отстало от прогресса лет на четыреста-пятьсот. Я понимаю, конечно, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но не легче ли было заиметь обычную двустволку? У нее и убойная сила побольше, чем у арбалета, и стреляет она подальше.

— Легче, — согласилась Инари. — В любом месте вашего мира. Но только не на Сумеречной земле и не в Чернолесье.

— Почему? — удивился Иван, краем уха прислушивавшийся к их разговору.

— Объяснять слишком долго. Но, если у кого-нибудь найдутся спички, можно продемонстрировать наглядно.

— Спички? А зажигалка не подойдет?

Инари задумчиво посмотрела по сторонам.

— Пожалуй, нет. Для нее пока еще приемлемо.

Иван, привстав с травы, похлопал себя по карманам.

— Кажется, такого раритета у меня не найдется, — признался он и едва успел поймать летящий со стороны Степаныча коробок.

— Надо же, еще не растерял реакции, — удивился Пашка.

— Предупреждать надо, — возмутился Иван. — И что с ними делать?

— Зажечь.

Князь вытащил спичку и чиркнул ей по коричневому боку коробка. Безрезультатно. Он повторил попытку, но тщетно. Достал другую спичку — дохлый номер.

— Отсырели, что ли?

— Когда было успеть? — встал на защиту собственности Степаныч. — Я ими еще сегодня ночью шнуры подпаливал на монгольской кирасе.

— Значит, все нормальные успел истратить, остались только бракованные.

Иван пощелкал зажигалкой: крохотный язычок пламени появился только с четвертой попытки, — и сунул непокорную спичку в огонь. Она занялась не сразу и нехотя, как горит обычная деревяшка. Ни привычного шипения, ни яркой вспышки не было.

— Странно, — высказал свое мнение Глеб. — Я бы даже сказал, очень странно.

— Ничего особенного, — хмыкнула ведьмачка. — Просто один из сюрпризов Сумеречья. И называется он могильным туманом. Эта вещь здесь повсюду, только где-то погуще, а где-то пореже. В Чернолесье, например, она уплотняется настолько, что даже человеческому глазу заметна и дышать мешает. И еще могильный туман может сгущаться там, где появляется что-то сильное из тьмы. Там, где есть могильный туман, даже самый слабенький, не зажигаются спички. Если сгустится чуть посильнее, то перестает взрываться порох. Если же туман продолжает сгущаться, то гаснет любой огонь: не горят дрова, не воспламеняется бензин…