Юлия Баутина - Сборник Братство меча

— Полегче на поворотах, рядовой Петрашов, — вкрадчиво сказал контрактник, отряхивая репьи со штанов. Те, кто хоть немного знал сержанта Алексея Чеха, заслышав такой тон, предпочитали сразу искать укрытие подальше и покрепче, поскольку ничего хорошего он не сулил. — Смотрю, вас теперь решили поодиночке на патрулирование засылать? Для экономии, не иначе?

— Никак нет, товарищ сержант, — вытянулся в струнку спавший с лица солдат. — И прошу прощения — обознался.

— Прощаю, — тут же согласился буквально лучащийся добротой Чех. — Человека с оленем перепутать — действительно, с кем не бывает. Ну, что? Поговорим о склерозах и методах их лечения?

— Не могу, товарищ сержант, мне на дежурство заступать надо.

— А может, мне лучше Сергеенко попросить тебя на гауптвахту посадить? — задумчиво продолжил Чех. — До выяснения обстоятельств?

— За что? — рядовому Петрашову почти удалось изобразить удивление.

— А вот за дачу ложных показаний, например.

Во взгляде солдата промелькнуло сомнение.

— Думаешь, не послушает? Очень может быть. Но вот нашего генерала послушает точно, можешь не сомневаться. Что в «Гладиаторе» делал?

— К знакомым заходил. В гости.

— А в поселке, значит, они к тебе на огонек заглядывали? Не ври, все равно уже все знаем. Почему сразу не сказал?

Солдат молчал, переминаясь с ноги на ногу. Чех вздохнул, борясь с горячим желанием начистить рядовому физиономию для укрепления субординации. Нет, все-таки с предполагаемым противником общаться бывает на порядок проще — зуб там надфилем подпилить или карандаш в ухо… Такие экспресс-допросы всегда удавались Чеху лучше воспитательных бесед, и тем не менее беседовать почему-то приходилось чаще, особенно в последнее время. Контрактник сплюнул и вытащил из нагрудного кармана рацию.

— Ладно. Пойдем другим путем, — сообщил он в пространство.

Шебанов вышел на связь почти сразу, выслушал отчет, буркнул что-то вроде: «Ждите, сейчас буду» и отключил рацию. Спустя менее десяти минут камуфлированный «УАЗ» свернул с проспекта Ленина на ту улицу, где ликвидаторы сторожили неудачливого патрульного. Вот эта оперативность и легкость на подъем в новом начальстве Чеху весьма нравились. Другого хрен вытащишь из кабинета, неси ему туда все на блюдечке да еще через десятые руки, потому как самого к нему на пушечный выстрел не подпустят, а с этим и заговорить можно, и на место происшествия ему не в падлу выехать. Нормальный, в общем, мужик. Свой для своих.

Вышедший из «УАЗа» Шебанов смерил оценивающим взглядом жмущегося к забору и как-то сразу поникшего солдата.

— Ну, и что мы здесь имеем? — задал он скорее риторический вопрос.

— Рядовой Петрашов, — доложил Марат, указывая на патрульного. — Тот самый, последний оставшийся в живых.

— Тот самый, значит? — протянул Шебанов, прищурившись. — Ну, садись в машину, последний оставшийся. Поедем к Сергеенко, поговорим по душам.

— Не надо к Сергеенко, товарищ полковник, — еле слышно проговорил солдат.

— Не надо, говоришь? А назови-ка хотя бы одну причину, почему мне этого не делать?

— Я и так все скажу, честное слово.

— Ну, тогда рассказывай, — распорядился Шебанов, опираясь о капот автомобиля и закуривая. — Все. С самого начала и как на духу. И учти, чтобы я переменил свое мнение, информация должна быть стоящей.

Петрашов опасливо покосился на ликвидаторов, снова уткнулся взглядом в асфальт и медленно, словно для каждого слова ему требовалось неимоверное усилие, заговорил.

Слушая изрядно смахивающий на фантастику рассказ четвертого патрульного, Чех машинально посматривал в сторону улицы Свободы и леса, небольшой кусок которого был еще доступен обзору. Лес выглядел мирно, а вот на улице царило какое-то подозрительное оживление. Если до сих пор она пустовала, то за время не такого уж длинного повествования по ней одна за другой проскочили три машины — сначала черная «Волга», потом, кажется, «КИА», тоже черная, сразу вслед за ней вишневая «Ауди», а в довершение всего мимо ликвидаторов гордо протарахтел зеленый в цветочек «Запорожец». При виде этого произведения авангардистского искусства замолчал даже рядовой Петрашов. Четверо мужчин проводили чудо советского автопрома задумчивыми взглядами — ликвидаторы с примесью изрядного удивления, солдат — с изрядной долей облегчения.

— Черт, и кто-то ведь еще на таком ездит, — с благоговейным ужасом произнес Марат, когда «Запорожец» скрылся из вида.

— Пенсионер какой-нибудь, — отозвался Шебанов. — Так что было дальше, рядовой Петрашов? Не отвлекайтесь от важной миссии заезда по ушам.

— А это все… — развел руками Петрашов. — Я зашел сказать ребятам спасибо, потом вышел, а тут они вот из кустов…

— А в поселке сказать, значит, не успел? — уточнил Шебанов.

— Нет, — честно признался солдат. — Вы же сами и помешали.

— Ладно, уговорили, — проворчал полковник. — Сержант Чех, возьмите на заметку в следующий раз на помощь к рядовому Петрашову не торопиться.

— Есть взять на заметку, — отчеканил Чех.

Шебанов внимательно осмотрел прокуренную до самого фильтра сигарету и щелчком послал ее в кусты, после чего спросил у патрульного:

— Ну, и что мне с тобой делать?

Тот пожал плечами и угнулся еще ниже.

— Расстрелять за измену Родине, — предложил добрый Марат.

— Предложение, конечно, интересное, — задумчиво сказал Шебанов. — Только это, к сожалению, будет слишком гуманно. Пускай лучше живет и мучается памятью о содеянном. Ступайте, рядовой Петрашов, на дежурство, на которое вы так торопились, и начальству о нашем разговоре помалкивайте.

— То есть, вы ему ничего не скажете? — недоверчиво переспросил солдат.

— Рядовой Петрашов, какая оценка у вас была по русскому языку в школе?

— Т-три…

— Оно и видно. В таком случае перевожу на народный разговорный. Берите ноги в руки и валите отсюда, пока я добрый.

В третий раз просить себя солдат не заставил.

— Да уж, — задумчиво сказал Марат, глядя вслед улепетывающему патрульному. — Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Теперь еще каких-то эльфов приплели…

— Скорее тупых папиных дочек, — поправил Чех. — Этих эльфов тебе в любой клинике пластической хирургии на раз-два наштампуют. Одна операция на уши, вторая на глаза, и всего делов-то, а дур, у которых башня напрочь сорвана и денег девать некуда, сейчас хватает. Кто-то ботоксом и силиконом колется, а кто-то вон уши растит.

— А магия? — не согласился Марат. — Она ж его точняк лечила, тут я даже спорить не собираюсь. Когда мы этого героя нашли, на него смотреть было страшно — одежда разорвана, все в кровище, а на самом ни царапинки. Не бывает так.

— Дуракам везет. Некоторые с седьмого этажа падают и живы остаются. Скажешь, тоже не бывает?