Иар Эльтеррус - Девятимечье

Глава секты хохотал, видя охватившее Властителя безумие. Правда, торжествовать ему пришлось недолго – дракон одним усилием воли обратил чудовище в пепел, но это уже не могло отвратить катастрофу.

Нииль вскочил. Ужас и боль отступили, но он уже сошел с ума. Для его доброго сердца такое было слишком невыносимо – и Хранитель не выдержал. Если бы он ни находился уже несколько лет на грани срыва, если бы Эстаи успел дать ему отдохнуть – катастрофы можно было бы избежать. Но… история не терпит сослагательного наклонения.

В последний раз призывая ненавистную уже силу Черного Предела, Нииль знал, что будет делать.

Эстаи и Дракон тоже это поняли. Но Хранитель был слишком силен. Более того – он знал, что основная часть силы Предела подчиняется ему. Подчиняется в любом случае. Без ограничений.

Звездчато-черное лезвие Меча блеснуло в руке Властителя. Усилием воли взмыв в воздух и стремительно увеличившись в размерах, он на миг завис перед драконом.

– Будь проклят Черный Предел, будь проклят собою же! Будьте прокляты, Меч, Дракон и Дух! Будьте прокляты – и умрите!!!

Взмах – в огромных глазах дракона, хранящих мудрость тысячелетий, на миг отражается непонимание и боль. Лезвие Эстаи легко рассекает непробиваемую броню антрацитовой чешуи, пронзает плоть дракона – единственное оружие, способное причинить ему вред.

Воздушные потоки, поднятые судорожно бьющими в попытках удержаться крыльями, создают бурю, начинают медленно рушиться башни Черного Замка. Еще один удар – и дракон падает, его правое крыло почти отрублено. Из последних сил он пытается увернуться от острого шпиля Замка – но нет, не хватает уже этих сил…

Огромная обсидиановая игла пронзает тело Дракона Предела. Безумный крик – и из огромных мудрых глаз уходит жизнь…

– Будь я проклят… – шепчет безумный Хранитель, возвращаясь к нормальным размерам и опускаясь на землю. Перехватывает рукоять обратным хватом, обращая лезвие к себе, поднимает – и резко вонзает себе в грудь, одновременно с тем нанося по самому себе удар всей мощью Черного Предела, ему доступной.

Эстаи еще пытается мгновенно преобразовать себя, раствориться в плоти Хранителя, не причинить ему вреда – но сам Нииль уже мертв, уже выжег собственное сознание ненавистью к себе.

И последним отголоском безумного крика летит над рушащимся Замком – будь ты проклят, Черный Меч!!!

И последним усилием уже практически мертвый Хранитель вырывает из собственного тела Меч, перехватывает алое от крови лезвие двумя руками и ломает о колено.

Этого не может быть… последняя мысль гаснущего сознания Эстаи.

Он уже не видел и не чувствовал, как черный взрыв накрывает еще недавно прекрасную и цветущую Картаю, как умирают эльфы и люди, как гибнет все то, ради чего жил Нииль…

Все кончено.

Консэ и Марийа сидели на полу, плотно прижавшись друг к другу, их била мелкая дрожь. Медленно, очень медленно отступала боль Дракона Предела, ужас Меча и безумие Хранителя – девушки слишком хорошо прочувствовали их, когда Эстаи развернул перед ними страшную картину гибели Черного Властителя.

– Эстаи, как… как такое могло случиться? – воскликнула Марийа. – Как Хранитель мог сотворить такое с Драконом и тобой? И… неужели я…

«При чем здесь ты? – устало и почти ласково спросил Меч. Ведьма почувствовала, как ее словно обнимает кто-то, невероятно сильный и очень добрый. – В тебе есть частица Духа Предела, а не Нииля. Нииль погиб и погиб навсегда. То, что он совершил, лишило его даже права на перерождение – его несчастная душа теперь вечно будет скитаться где-то в мире теней… А как такое могло случиться, не понимаю даже я.

Консэ… Я не буду просить прощения. Ты достаточно мудра, чтобы не требовать от меня этого, да и понимаешь не хуже меня бессмысленность извинений».

– Черный Властитель погубил мою страну… – медленно проговорила княжна, поднимаясь на ноги. – Но перед тем он спас ее, когда надежды на спасение уже не было. Не стоит пытаться казаться хуже, чем ты есть, Эстаи, и доказывать, что вы спасли Картаю тогда, в самом начале, лишь потому что Картая была нужна вам самим. Я все равно знаю, что это не так. Но прошлое остается прошлому. Теперь иная ситуация, и рассматривать ее надо, не оглядываясь на прошлое. – Консэ подняла голову, и теперь Марийа увидела в этой хрупкой девушке великую правительницу, живое воплощение Истинной крови Перворожденных, повелительницу подводных эльфов. – Консэа’н окажет поддержку Хранительнице Черного Меча и примет сторону Черной Властительницы. Мы помним свою клятву, мы храним свою клятву. Примите мою верность и мою жизнь, Властительница… – Княжна опустилась на одно колено перед Марийей.

Ведьма была настолько ошарашена рассказом Меча и поступком княжны, что растерялась.

«Скажи ей, что принимаешь ее клятву и клянешься в ответ справедливо награждать за верность и справедливо карать за предательство», – подсказал Эстаи.

Запинаясь, Марийа проговорила ответную клятву.

– Консэа’н в вашем распоряжении, Властительница. – Консэ поднялась с колен. В ее глазах горела надежда. – Увы, мы не можем дать вам силу Картаи, но все, что есть – ваше.

В этот вечер Анжей пришел домой поздно. Стряхнул дождевые капли с плаща, зло сверкнул глазами в сторону Этьена, отказался ужинать и сразу ушел на чердак, где жил с тех пор, как в их маленьком домике поселился граф.

– Что с ним? – тихо поинтересовался Этьен у Кетары. Девушка недоуменно пожала плечами.

– Не знаю… Он хотел сегодня встретиться с Ири, это его возлюбленная, я думала, он придет позже… Может, поссорились? Схожу, спрошу…

– Не надо, – задумчиво проговорил граф, вспомнив взгляд Анжа. – Здесь что-то другое, мне кажется.

– Как скажете, ваша светлость…

– Кет, я же просил – называй меня по имени. «Светлостью» я был на родине, здесь я – никто.

Дальнейший ужин прошел в молчании.

Помыв посуду, Кет ушла спать, а Этьен еще долго сидел за столом, читая книгу, посвященную истории Империи Христесар.

Картина становилась с каждым днем все яснее с одной стороны, и все запутаннее – с другой. Он уже неплохо разбирался в местных обычаях и законах, знал геральдику и родословные наиболее высокопоставленных персон в Совете Империи, был весьма неплохо осведомлен о внешнеполитических делах страны, но этого было мало. Для чего мало? Для того чтобы изменить существующий порядок вещей.

Когда Этьен впервые поделился своей идеей с Кет, девушка долго плакала и пыталась отговорить его от верного самоубийства, но граф был непреклонен.