Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум

Около сотни глисмаков собрались на волнорезе, прикрывавшем причалы. Это были тяжеловооруженные воины, с их клыков капала кровь. Некоторые из дикарей, пригнувшись, бродили между домами, выискивая неосвежеванные трупы, другие сидели в каноэ. Большая часть орды скопилась за каналом в прибрежных зарослях. Они еще не вступали в дело и, смешав ряды, ожидали окончания переговоров и дележа добычи.

Глашатай Састу-Ча обратился к вождю глисмаков на местном наречии. Они начали отчаянно спорить — Анигель, не дожидаясь конца спора, вышла вперед. Она вновь была в шляпе и сняла ее только тогда, когда вплотную подошла к глисмаку. Янтарный медальон на короне засветился ярко, наплывами, словно в эту дождливую ночь на реке зажгли еще один бакен. Все людоеды, собравшиеся на моле, тихо, испуганно завыли...

— Замолчите! — крикнула Анигель, и все покорно стихли.

Затем она обратилась к нападавшим на общем языке, и принц Антар готов был поклясться, что дикари прекрасно понимали ее. Она сказала:

— Вы знаете, кто я. Ваши собратья, должно быть, поведали вам, что случилось на реке Ковуко. Талисман, предназначенный мне судьбою, у меня в руках. Теперь все вы, жители Тассалейских чащ, знаете, что я являюсь одним из лепестков Всемогущего Триллиума, дарующего жизнь. Но тем, кто замыслил недоброе, трудно рассчитывать на пощаду. Я пришла сюда, чтобы установить мир в лесу. Я не спрашиваю вашего согласия, я утверждаю — так будет!

Последние ее слова потонули в оглушающем реве, воплях, завываниях, свисте и даже шипении, которыми наградила ее армия глисмаков. На берегу вообще творилось что-то несусветное. Анигель невозмутимо выждала, подняла руку — низкие облака озарились вспышкой молнии, затем громовой раскат прокатился над рекой и прибрежными зарослями.

Теперь наступила полная тишина — гулкая, напряженная, даже дождь прекратился.

— Я не виню вас, глисмаки. Вы слепы... Ваши родственники вайвило богаты. Вы грабите и убиваете их, потому что так повелось издревле. Не нами, как говорится, придумано, не нам и отменять. Вы до сих пор едите человеческое мясо — опять же это перешло к вам от предков. Но так больше не будет! Это говорю вам я, принцесса Анигель из королевского дома Рувенды, один из лепестков священного Триллиума, ваша урожденная владычица и хранительница. Пришли новые времена — я устанавливаю новый закон. Заветы предков умерли раз и навсегда!

Слушая принцессу, принц почувствовал, как по телу у него пробежали мурашки. На его глазах нежная, красивая девушка превращалась в существо божественного происхождения. То не был обман зрения — Антар готов был поклясться в этом. Анигель с каждым мгновением становилась все выше и выше. Изношенное рваное тряпье, в котором она путешествовала, чудесным образом растаяло — теперь она была облачена в платье из алых, багровозеленых, голубых и белых молний. Корона на голове ослепительно пылала. Голова же возвышалась над коньком крыши самой высокой постройки в Лете. Голос звучал подобно перекатывающемуся грому. Антар едва удержался, чтобы не опуститься на колени,— только присутствие дикарей удержало его.

— С этой минуты я объявляю мир между вайвило и глисмаками. Мир между вашими племенами и людьми. Вы будете учиться. Ваши дети будут учиться. Профессия воина больше не будет для них единственно возможной — их ждет поприще мирного и созидательного труда. Убийство теперь будет считаться самым тяжким грехом, я буду строго наказывать за него. И никогда больше вы не отведаете чужой плоти!

Крики, робко прокатившиеся по рядам людоедов, тут же сошли на нет. Те, кто сидел в лодках, сразу повалились на дно, прикрывая головы руками. И по волнорезу словно коса прошла — все глисмаки пали ниц. Удивительно! Антар, затаив дыхание, следил, как на противоположном берегу, будто под напором незримого ветра, валились на землю дикари. Только Хак-Са-Ому застыл, как столб. Челюсть его с длинными клыками отвисла, глаза выкатились из орбит.

— Товары, собранные на причале, останутся здесь,— объявила Анигель.— Все воины-глисмаки на этот раз разойдутся по домам с пустыми руками и весь сезон дождей будут обдумывать мои слова. Если какое-либо племя нарушит закон, его ждет неминуемая кара.

Три громовых раската сотрясли облачное, затихшее ночное небо. Антар поразился, что вспышек молний не последовало — это было удивительно и убеждало лучше всяких слов. Между тем принцесса продолжала:

— Нарушившие закон глисмаки будут лишены тех милостей, которыми я осыплю тех, кто будет точно его соблюдать.

У сияющей великанши вдруг появились три головы. Каждая была увенчана короной в форме Триллиума.

— Мы спрашиваем тебя, Хак-Са-Ому, вождь народа глисмаков, несчастный, присутствующий здесь, ты все слышал?

Вождь в ответ прошептал что-то неразборчивое — точнее, захныкал и заскулил, как малый ребенок. Потом покорно закивал — тело его сотрясала крупная дрожь. Особенно сильно подрагивали когти на ногах — Антар не мог оторвать взгляда от этих приплясывающих конечностей.

— Уведешь ли ты своих людей добровольно?

Ответ был по-прежнему невнятен, но, без сомнения, утвердителен.

— Будешь ли ты сохранять перемирие, пока я вновь не приду к вам?

Теперь уже вождь закивал более определенно.

— Клянись!

Хак-Са-Ому рухнул на колени, коснулся головой дощатого настила.

— Уходите!

Могучий разряд прорезал небеса, и почти сразу над головами грохнуло так, что и все вайвило, как один, повалились на колени. Но и на этот раз Антар устоял — более того, он выхватил меч и отсалютовал грозной богине, чей образ внезапно растворился в воцарившемся мраке, и рядом вновь стояла хрупкая, часто и тяжело дышащая Анигель.

Хак-Са-Ому что-то скороговоркой приказал, и одно из самых больших каноэ скользнуло к причалу. Глисмаки попрыгали туда, и тотчас вся флотилия по команде, отданной с флагманской лодки, развернулась и скрылась в ночи. Те же, кто был на молу, попрыгали в воду, в мгновение ока преодолели канал, выскочили на другой берег и вместе со всей армией бросились в джунгли. Треск в той стороне раздавался такой, словно там бушевала буря.

Между тем на причале по-прежнему стояла тишина. Оцепенение, в которое впали старейшины вайвило, не проходило. Анигель — все та же девушка с мокрыми волосами, в рваной одежде — ободряюще улыбнулась им. Наконец Састу-Ча очнулся, нерешительно шагнул вперед и поклонился:

— Всемогущая госпожа! Ты исполнила данное тобой слово — спасла нас! Пощади меня, неверующего, присутствующего здесь!

— Боже, ты сделала это! — воскликнул Антар.— И без единой жертвы!

— Я не так глупа, чтобы поверить, будто они с первого раза усвоят урок,— приблизившись к принцу, сказала Анигель.— Глисмаки подобны детям. С ними бесполезно спорить, тем более потакать им, потому что эти детишки не прочь отведать человеческого мяса. К несчастью, единственное, что можно сделать в подобных обстоятельствах,— это хорошенько припугнуть их. Позже их можно будет в чем-то убедить, чему-то обучить, наконец.