Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум

Кадия так и объявила собравшимся у стола предводителям:

— За час... вернее, за пятьдесят минут мы должны снять все посты, соблюдая при этом меры предосторожности. Один вскрик, и все пропало.

Вождь уйзгу по имени Преб сказал:

— Я возьму двух своих людей. Мы поднимемся тихо, как туман. Часовых уложим из духовых трубок.

— Но если вас увидит хотя бы один караульный? — заметил явно озадаченный принц Антар,— И упавший часовой загремит доспехами... Принцессы в состоянии укрыть нас от проникающего взгляда колдуна, но обычный смертный вполне может различить вас в этих коридорах.

В разговор вступила Анигель:

— Я возьму дротики и по очереди буду снимать часовых. Мой талисман сможет сделать меня невидимой. Я уже испытала это состояние, когда сбежала от вас, принц, и от генерала Хэмила. А уж с часовыми я сумею разделаться так, что они и не пикнут.

Антар резко возразил и потребовал, чтобы совет запретил ей — слишком велик риск. Вожди поддержали его. Однако Анигель продолжала настаивать, утверждала, что только ей по силам выполнить эту невероятную задачу. Выбора нет, уверяла она... В это время слово взяла Кадия, с головы до ног одетая в поблескивающую, изготовленную из какой-то странной чешуи кольчугу — даже грязь, через которую они пробирались ко входу в туннель, не оставила на ней следов. Она только вымолвила: «Тихо!» — и все примолкли.

Кадия приблизилась к сестре, взяла за руки, заглянула в глаза. Анигель спокойно выдержала ее взгляд.

— Ступай, Ани,— сказала Кадия.— Никто лучше тебя не справится с этой задачей. У тебя хватит мужества и находчивости. Главное — находчивости. Сегодня фортуна за нас, сестра, и пусть никакая беда не коснется тебя.

Преб снял с плеча колчан с дротиками, передал его Анигели, помог закрепить за спиной.

— Вам стоит только ткнуть часового дротиком, подержать его в ране какое-то мгновение, и человек умрет. Только смотрите, не уколитесь сами.

— Ясно,— кивнула Анигель. Ее лицо было спокойно, взгляд ясен.

— Как только ты освободишь путь,— сказала Кадия,— дай мне знать, послав мысленный сигнал. Мы очень осторожно последуем за тобой. Будем двигаться без шума — я прослежу.

— Принцесса! — не выдержал Антар.— Я умоляю вас...

— Нет, принц,— ответила Анигель.

Она подошла к нему и сквозь открытое забрало шлема поцеловала в губы. Принц оцепенел, его сердце готово было разорваться от нахлынувшей радости и нежности.

Анигель быстро начала подниматься по лестнице, а расплывшихся в улыбках оддлингов призвала к порядку Кадия, которая хмуро взирала на сцену расставания. После ее окрика все вновь посерьезнели и начали обсуждать план движения вверх по лестницам.

Как только Анигель оторвалась от губ принца и сделала несколько шагов по ступенькам, она замерла и обратилась с мольбой к Владыкам воздуха. Она просила их о помощи, потом отхлебнула немного митона из тыквенной бутылочки и, вздохнув, начала решительно взбираться по лестнице.

Идти было легко — она словно не чувствовала усталости и через сотню ступенек приблизилась к первому часовому. В руках он держал арбалет, возле ног стоял зажженный фонарь. Это был высокий, ладно скроенный молодой парень, по-видимому крестьянин. Как и все лаборнокские солдаты, он был одет в крупноячеистую кольчугу и округлый, похожий на горшок, шлем. Вооружен коротким мечом, булавой, на боку — колчан с болтами для арбалета. В ожидании смены он что-то тихо насвистывал и держал сам с собой пари, который из двух лигнитов быстрее доползет до потолка.

Анигель остановилась в нескольких шагах от него — парень, ничего не подозревая, продолжал следить глазами за паучьим отродьем, ползущим по стене. Принцесса вытащила дротик и замерла. Рука ее дрогнула... Куда бы его ткнуть? Да в любое место — острие везде способно проникнуть сквозь ячейки кольчуги, правда, под броней на нем надета кожаная рубаха, а шею прикрывает воротник с нашитыми на нем металлическими пластинами...

Она на мгновение представила себе, как этот молодой здоровый солдат с простоватым и добрым лицом сначала широко раскроет глаза, потом схватится за горло и сползет на пол. Как будет биться в конвульсиях... Потом замрет, ляжет поперек коридора. И несчастная мать где-то в деревне, в Лаборноке, будет до смерти ждать его, может, он у нее один, будет плакать по ночам, молиться, чтобы Боги послали ей весточку, жив ли ее сыночек или сгинул в этой чертовой Рувенде...

«Я не могу его убить»,— призналась себе принцесса.

«Это же твой смертельный враг,— шепнуло ей чувство мести за растерзанных родителей.— Он бы подверг тебя насилию и зарубил, не моргнув глазом. Стоит ему только увидеть тебя, и твоя песенка спета. Что ты медлишь? Хорошо, пусть он добрый и симпатичный парнишка, но он, не раздумывая, выполнит любой самый зверский приказ. Разве оружие Зла не является Злом? К тому же любой, решивший надеть воинские латы, должен быть готов к смерти».

Анигель почувствовала, как ее сердечко сжалось от страха, и тут ей пришло в голову, что она тоже выбрала судьбу воина — ее-то никто не неволил! И что с того момента, как она взяла в руки оружие, у нее нет выбора. Никто не может освободить ее от необходимости убивать вооруженных людей, никто не может защитить ее, кроме нее самой. В этом истина — она проста и незамысловата. Действовать надо хладнокровно, не торопясь,— осилит ли она?

Она набрала воздух в легкие и легонько ткнула дротиком в руку лаборнокца чуть пониже локтя. Тут же вытащив его, она выронила оружие и отпрянула. Солдат издал какое-то удивленное бормотание, глаза у него вдруг широко открылись, колени подогнулись. Арбалет выпал из рук и с перестуком покатился по ступенькам вниз. Упав на пол, загремел шлем.

Но воин еще дышал. Анигель, тут же бросившаяся к лаборнокцу и подхватившая шлем, сразу отметила это обстоятельство. Потом телепатически связалась с Кадией. Дальше вверх она бросилась бегом. Принцесса почувствовала необыкновенный прилив сил. Смелости было хоть отбавляй — она даже застыдилась подобного ухарства. На мгновение остановилась, перевела дух, взяла себя в руки. И тут душа ее наполнилась яростью. Пришел миг возмездия. Робость и колебания исчезли, и она решила, что это — добрый знак. Значит, и талисман одобряет ее поступок. Забылись труднейший переход по залитому' грязью туннелю, изматывающее карабканье вверх по веревочной лестнице. Почему она должна прятаться в Цитадели, в своем собственном доме? Потому что ее жилище приглянулось соседу и он, значит, имеет право грабить, убивать, насиловать, а она должна прятаться среди родных стен?

Дудки! Не на ту напали!

Одного за другим она сняла восемнадцать часовых. Вот, наконец, и дверь в пивоварню. Некоторое время она вслушивалась через закрытую створку — совсем забыла, что может воспользоваться ясновидящим взглядом. В пивоварне стояла полная тишина, тогда принцесса тихонечко потянула за ручку...