Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум

— Мы были едины,— сказала старшая сестра,— нынче мы вновь расстроились. Благодарение Богу, что в мире восстановился баланс, и Скипетр Власти вряд ли теперь когда-нибудь понадобится.

— Клянусь Цветком! — тихо буркнула Кадия.— Мне бы твою уверенность. Только Триединый знает, как мы все нуждаемся в мире и покое. Стоит лишь подумать, сколько нам еще предстоит узнать,— дух захватывает. Ани еще надо научиться управлять государством. Тебе — овладеть магией. У меня накопилось множество вопросов, которые я обязана задать таинственному существу, обитающему в безлюдном городе. Кроме того, только вдумайтесь — сколько проблем во взаимоотношениях между людьми и оддлингами. Подозреваю, нам долго придется искать удовлетворительные ответы.

Анигель так же тихо обратилась к Харамис:

— Когда ты собираешься вызвать ламмергейера? Сразу после праздника? Ты отправишься в Нот и будешь жить там, как прежняя Белая Дама?

Харамис отвела взгляд в сторону — глянула в сторону входа в главную наблюдательную башню. Взор ее затуманился.

— Нет. То место умерло с уходом Бины — там все зачахло. У меня есть другое прибежище — высоко в горах, на неприступной скале.

Антар приблизился к сестрам и, улыбнувшись, сообщил, что его только что посетила высокая делегация подданных во главе с лордами Палундо, Ованоном и Пенапатом и от имени присутствующих здесь жителей Лаборнока и Рувенды просила их величества открыть праздник первым танцем.

— Да! — засмеялась Кадия.— Нелегкая участь быть королями. Не так ли, королева Анигель? Ну, ступай, ступай, а мы тут с Великой Волшебницей побеспокоимся, чтобы всем хватило еды и питья. Когда же ваши величества собьют каблуки и протрут дырки в подошвах, можете присоединиться к нам.

Взявшись за руки, Анигель и Антар поспешили в круг.

Грянула музыка...

На третий день, уже в сумерках, покрывших обширный луг на скалистом холме в окрестностях Цитадели, Узун услышал танцевальную мелодию и ускорил шаг. Слух не обманывал его — оркестр волынок и арф играл в крепости! Захваченной врагом...

Не может быть!

И мелодия очень знакомая. Да это же ритуальный танец, посвященный слиянию Трех Лун! Но ведь праздник должен был начаться три дня назад. В то время он с несколькими друзьями чинил лодку, на которой они спешили к месту сбора, назначенному для ниссомов. Чертова мысленная глухота! И товарищи его тоже были туги на ясновидение. Телепатические сигналы едва доходили до них. Что-то удалось разобрать про великую битву, говорят, одержана решающая победа; его дражайшая принцeсca Харамис сгубила наконец этого проклятого Орогастуса. Все, он все пропустил!

Если бы он был способен воспринимать мысленную речь!

В конце концов, он решил оставить товарищей и отправиться в путь пешком. До крепости оставалось рукой подать. Точно, вот теперь с той стороны ясно долетели звуки торжественного гимна, восхваляющего Три в Одном. А теперь вновь разухабистая заводная мелодия, под которую любой пустится в пляс. Нет, надо поспешить!

Между тем что-то неуловимо изменилось в окружающей местности. Лунный свет, ярко освещающий землю и воду, вдруг начал дробиться, приобретать радужный блеск.

Узун остановился, огляделся. Земля после первых дождей еще не просохла, и травы на лугу дружно пошли в рост. Что в этом удивительного, спросил себя старый музыкант. Он присел, глянул на пробивающийся из земли росток. Рядом еще один, подальше — еще... Какие-то странные растения. Что-то они ему напоминали... Как же, он видел этот цветок в Ноте. Точно!

Узун выпрямился, вдохнул полной грудью. По всему лугу часто распускались цветы о трех черных лепестках. Их было множество, можно набрать букет. Они росли повсюду.

Беззаботно рассмеявшись, он набрал полную охапку священных цветов — ему будет чем порадовать людей, собравшихся на праздник. Он несет им добрую весть...

Прощай, Рувенда, край земли и воды!

Прощай, наша песня!

На земле, освещаемой Тремя Лунами, в этот год надолго затянулся период зимних дождей. Весна запаздывала. Нескончаемые муссоны, гулявшие над равнинами Полуострова, нанесли высокие снежные сугробы вокруг башни Великой Волшебницы, стоящей на южном склоне горы Бром. А в ту ночь, когда объявился маленький беглец Шики, шел дождь со снегом.

Вынесший его из свирепого шторма измученный ламмергейер так устал, что не смог даже послать мысленную весть о своем появлении в уединенный дом Великой Волшебницы, так что этот неожиданный визит сначала вызвал испуг. Едва дотянув до скользкой крыши башни, гигантская птица упала замертво, и сперва слуги Белой Дамы не заметили ноши, которую она с таким мужеством донесла до юга. Крылья, хвост и голова черно-белого ламмергейера были покрыты коркой льда. Кожаный плащ Шики, перенесшего жуткое путешествие, был тверд, как броня, и накрепко примерз к трупу птицы. У беглеца не хватило сил подняться на ноги, и он бы так и погиб, если бы люди, ухаживающие за ламмергейерами Великой Волшебницы, не поспешили ему на помощь. Они сразу поняли, что он прилетел из горной страны, что он одной с ними крови, но какой-то очень уж малорослый: очевидно, принадлежал к неизвестному им роду.

— Меня зовут Шики. Я привез новости для Белой Дамы,— Слова давались беглецу с трудом.— В северной стране Тузамен случилось несчастье. Я... я должен рассказать ей...

Так и не договорив, он лишился чувств, и ему привиделись умершие жена и дети, почудилось, что они пытаются освободить его из объятий кошмарного сна, зовут к себе, в золотое царство тепла и покоя, туда, где под безоблачным небом цветут черные Триллиумы.

Как же его влекло к любимой семье! Как хотелось распрощаться наконец со страданиями и болью, с бременем долга, тяготевшим над ним всю жизнь! Но он еще не передал тревожную весть и начал умолять дорогих его сердцу призраков немного повременить, подождать, пока он не исполнит свою последнюю миссию — предупредит Великую Волшебницу о грозящей опасности. Не успел Шики заговорить, как все три видения, улыбаясь и кивая головами, растаяли в сияющем мареве.

Очнувшись, он понял, что будет жить...

Он пришел в себя в полумраке уютной комнаты, на широкой постели, покрытой меховым одеялом. Обмороженные руки были туго перебинтованы. Возле постели стояла странная небольшая лампа, похожая на кристалл, которая излучала яркий желтый свет. В окно стучал ледяной дождь, но в комнате было очень тепло, хотя нигде не видно ни очага, ни жаровни с углями. В воздухе витал легкий аромат духов. Он с трудом сел и увидел в изножье постели на столике вытянувшиеся в ряд золоченые горшки, в которых цвели волшебные черные Триллиумы — точь-в-точь такие, какие привиделись ему во сне.