Андрей Петерсон - Почему я не люблю дождь

– Как только, так – сразу, – Улыбнулась Осси.

«Это не шутки, – отрезала Хода. – Я с тобой серьезно говорю. И если ты не хочешь завтра-послезавтра в умертвие какое-нибудь обернуться, то будь добра…»

– Хорошо, хорошо, – уже вполне серьезно ответила Осси. – Я все поняла. Обещаю.

«Точно?»

– Да, точно, точно! Сказала же! Давай лучше выбираться отсюда! А то, и правда – и мокро тут, и воняет…

Хода вздохнула. По всему, не очень-то она была осмотром и разговором удовлетворена, но и тему эту дальше на этот раз развивать не стала.

«Ладно. Давай выбираться».

Легко сказать…

Очень скоро стало ясно, что выбраться из комнаты, в которой нет ни окон ни дверей, крайне сложно и практически невозможно.

Про двери и окна, конечно, с самого начала знали, но на эту тему никто как-то особо не заморачивался, полагая, что наступит время и скрытая до поры потайная дверь откроется сама собой. Ну а сама не откроется, – так непременно отыщется какое-нибудь устройство-механизм, который ее отворяет.

Не приходило как-то никому в голову, что найдутся в мире идиоты которые комнату без входа-выхода построят. Даже в мыслях, что называется, не допускали. А, вот, идишь ты, – нашлись.

Вход, правда, тут был: Осси и сотоварищи ее сюда ведь через портал попали, а вот выхода, похоже, не наблюдалось. Ни явного, ни, что примечательно, – скрытого. Никакого.

И убедились в этом довольно скоро, самым тщательным образом исследовав каждую плиточку пола и каждый камешек стенной кладки. Про потолок тоже не забыли.

И даже яму Ташурову осмотрели, и общупали докуда руки доставали – бестолку. Бессмысленная была яма: узкая – только рука и пролезала, – и, действительно, бездонная – во всяком случае запущенный в нее светляк ни дна и ничего вообще кроме бесконечных стен в ней не высветил. Так и сгинул где-то в глубине.

Все по отдельности поисками занимались, а потом еще и вместе целых два раза все в этой клятой комнатушке обсмотрели-обстучали-обнюхали. И все равно ничего не нашли.

Ни механизмов, ни порталов.

Более того. Хода, проведя очень быстрый и очень поверхностный анализ окружающего пространства, заявила, что вокруг них на сотни ардов нет ничего кроме скальных пород, и что вообще, по ее мнению, все это сильно похоже на Эршрат, а по сему лучше вообще не дергаться, а лечь и, тихо-мирно коротая оставшееся время, дожидаться смерти.

– Эр-что? – Заорал хилависта, когда Осси довела до его сведения заключение авторитетного эксперта. – Какой еще Эшат? Вы что, уже совсем сбрендили? Выход надо искать! А они: Эшат какой-то там… – И, подав личный пример, закружил по комнате на какой-то совершенно запредельной для такого маленького пространства скорости, – Давайте уже!

Что-то он еще орал, разбрызгивая вокруг себя слова и слюни, но Осси его не слушала.

– Ты уверена? – Обратилась она к Ходе, внутренне уже зная ответ, но все еще питая глупую надежду, что Хода ошиблась, и все обойдется. Раньше ведь обходилось…

«Почти. На девяносто девять процентов».

– Да… Попали… – Осси опустилась на пол. – Приплыли…

– Что значит приплыли? – Ташур резко затормозил, остановился и уставился на Осси своими голубыми глазищами. – Никуда мы не плыли. Я лично – не плыл… И, вообще, кто-нибудь мне скажет, наконец, что случилось? И выход вы, вообще, собираетесь искать? Или как? Или я один все должен?

– Не надо ничего искать, – тихо сказала Осси. – Нет тут выхода.

– Как это нет? – Возмутился хилависта. – Раз вход был, значит и выход есть!

– Выхода нет, – повторила Осси. – Мы в тюрьме.

– Где?! – Ташур заорал так, что уши заложило. – В какой тюрьме?

– В Эршрате. В пенитенциарии Пресвятого Апостолата. И выхода отсюда нет.

– Апостолата… – протянул хилависта. – Эвон, оно, как… Ничего себе. А как мы тут оказались?

– А вот это, мой друг, – вопрос вопросов! – Вздохнула Осси. – Если б я знала…

– Вопрос вопросов, говоришь? – Взвизгнул Ташур. – А вон, ответ ответов валяется, – он крутанулся на месте и подкатил к куче тряпья, лежащей в углу. – Это он нас сюда затащил, гадина дохлая!

Он попытался было пихнуть иссохшего после тесного контакта со Слезой мертвеца, но у него ничего не получилось. Вместо этого он наехал прямо на упокойника, похожего на мумию, из которой каким-то невероятным образом быстро и безболезненно вырвали жизнь.

Впрочем, что значит невероятным? Это Слеза расстаралась, и было тому по крайней мере два свидетеля.

От удара тело Греда Шероу содрогнулось, затем послышался хруст ломающейся как сухое печенье кожи, а потом – тихий шорох, и с головы бедолаги медленно осыпались остатки волос.

– Фу, мерзость какая, – поморщился хилависта, откатываясь подальше, и встряхиваясь как собака. – Что ж за невезуха такая! Даже после смерти от него покоя нет.

– А ведь ты прав, – неожиданно заявила Осси. – Ты абсолютно прав!

Все это время, наблюдая борьбу Ташура с бренными останками смотрителя, она думала о последних словах хилависты.

– Еще бы не прав! Так и лезет ко мне, мертвечина поганая!

– Я не про это. Я про то, что ведь это он нас сюда притащил. На нем ведь портал открылся-то…

– А я что говорю! – Хилависта раздулся от важности. – Я всегда прав! Ты можешь вспомнить, чтобы я хоть раз ошибся?

– Да погоди ты, – отмахнулась Осси. – Ты посмотри, что получается…

– Куда посмотри? – Хилависта подкатил к ней вплотную.

– Никуда. Это я говорю так…

– Ты нормально говори, – разозлился Ташур. – А не так и абы как, а то тебя уже понять невозможно, как мертвяков твоих…

– Вот о них-то и речь!

– А что с ними не так? – Удивился Ташур. – Мертвяки – они мертвяки и есть. Обычные, скучные. Просто я их не очень люблю…

– Видишь ли… – задумчиво протянула леди Кай. – Получается, что не все они обычные. Этот, вот, например, – необычный.

– Да? И что же в нем такого необычного? Он, что воняет как-то по-особенному?

– Нет. Воняет он также, как все. А, вот, происхождение его весьма интересно.

– Ничего интересного, – буркнул Ташур. – С вами всегда так: были, были и померли…

Любопытная это оговорочка была: «с вами»… Осси, так, – на всякий случай – это запомнила, но отвлекаться не стала и продолжила:

– А он не просто помер. Его, между прочим, убили. И кто его убил, заметь: мы не знаем.