Сергей Волк - Город мертвых

— Ох, и нудный ты рассказчик, — пожурил иллизиец.

— Скоро будет самое интересное. После гномов мы направились на нижние уровни, в западные пещеры. Вскоре пришли в Дакмур. Дакмур — это поселение, которое основали первые исследователи новых туннелей. Неплохой городишко как для подземелья. Уже и гостиницы оборудовали. Бордели есть. Правда, шлюхи второсортные. В Дакмуре можно запастись провизией, нанять проводников. Хотя я бы остерёг от последнего. О честных проводниках я не слышал. Эти хитрецы аванс возьмут, заведут вас куда-нибудь подальше, а потом и слиняют. И ещё хорошо, коль сумеете выбраться. Многие так и сгинули, — приглушённо сообщил Паркс.

— Обещал интересное, а его нет, — пожаловался иллизиец.

— Будет вам интересное, будет. Вот шли мы с приятелями, шли, и в одном из узких туннелей наткнулись на стальную дверь. Альвигой, бедолага, полчаса промучался с отмычками, всё впустую. Замок заржавел, никак не откроешь. Тогда и подключился Бур. Здоровяк как приложился своей дубиной, а она, скажу вам, большущая, как окорок из ноги тролля. Полдня колотил Бур и, слава Творцу, погнул петлю, а там мы уж втроём высадили двери.

Паркс выдержал интригующую паузу. Даже дыхание посетителей не нарушало тишину.

— А за дверьми, скажу вам, настоящая сокровищница.

Сосед Тода — тощий старикан — ахнул.

— Ага, — кивнул Паркс. — Тогда мы тоже ахнули, правда, на три глотки. Каменьев драгоценных гам видимо-невидимо. Сундуки ломятся от золотых монет. И ещё одно — в углу стоял шкаф, а в нём старинные книги. Страницы хрупкие, тронешь — в прах рассыплется. И письмена не наши. Схожи чуток на гномьи руны, но посложнее. Альвигой говорил, дескать, книги сохранились с самих Тёмных Лет.

Гробовое молчание охватило обеденный зал. Тод поразился столь глубокой тиши.

О существовании звуков напомнил дородный клирик:

— Ложь! Наглая ложь! Покайся, грешник! Каждое верное чадо Творца знает, что кроме Святого Писания и «Пророчеств Последнего Часа» из Тёмных Лет к нам не дошло ни одного письменного источника.

— Может, и так, — вяло пожал плечами Паркс.

— Не «может», а так оно и есть! — разгневался церковник. — Ты, грешник, небось, и символа Триединой не носишь? Неудивительно, что болтаешь такую чушь. — Повременив, бойко закончил: — Ложь твои книги.

— Верно глаголет батюшка, — елейно поддержал клирика иллизиец.

Святой отец приободрился, аж щёчки порозовели. С дополнительными силами накинулся на Паркса:

— Вот как нужно истину вкушать, а ты, смерд, заплутал во Тьме. Покайся. Свечку поставь. Помоги пожертвованиями Архиепископу. — Клирик вытащил из-под рясы толстенную книгу в кожаном переплёте. Закладка помогла найти нужное место. Слащавый голосок наполнил помещение: — «Всяк покаявшийся будет прощён. Творец примет пожертвования и наделит бывшего грешника чистотой помыслов и мудростью вселенскою».

Тод слышал эти строки Святого Писания не менее тысячи раз, но по-прежнему не мог взять в толк, как допустим обмен: деньги — чистота помыслов.

Меж тем церковник не терял времени даром. Даже не подходя, окрестил Паркса и сказал:

— Первый шажок на пути к просветлению я заложил. Ныне всё зависит от тебя, сын мой.

Паркс, похоже, плевать хотел на религию. Повествовал:

— Набрали золотишка мы немало. Альвигой под тяжестью торб согнулся словно старец. К сожалению, до Дакмура донести богатства не получилось.

— Ребятки! — воскликнул сидящий рядом с Тодом старик. — Да он же лгун! Сейчас почнёт заливать про костяков всяких!

— Костяков я не видел, зато оборотень на нас напал. Альвигоя и Бура загрыз. Один я еле ноги унёс. Жаль, всё золотишко по дороге растерял...

— Брехня, — махнул рукой иллизиец. — Детишкам будешь про оборотней заливать, трепло.

Очи Паркса налились кровью. Миг — и метнулся на аристократа.

Тод не верил своим глазам. Время будто замедлилось. Увиденное холодило кровь. На кончиках пальцев Паркса блеснули чёрные когти. Фигура разбухла — уже и в плащ не помещается, тот треснул по швам. Лицо вытянулось, пучки шерсти торчали на скулах, под алыми губами — звериные клыки.

Надо отдать должное телохранителям. Среагировали моментально. Меч первого понёсся навстречу противнику. Второй вояка прикрыл собой иллизийца.

Оборотень, однако, и в скорости и в силе превосходил людей. Ловко увернувшись от клинка, саданул телохранителя лапой. Из рассечённой шейной артерии фонтаном хлынула кровь, ноги подкосились.

Зверолов и понять ничего не успел, а в руках уже был посох, сам же бежал на оборотня. Краем глаза засёк нёсшегося паладина.

Перепуганные посетители вели себя по-разному. Одни впали в ступор, сидели словно восковые манекены. Другие рьяно молились. Третьи постарались покинуть ставшее негостеприимным заведение. Так тощий старикан прыгнул прямо в окно, порождая звон стекла и крики.

Как для простого зверолова Тод умел махать посохом сносно, но оборотень обладал немыслимой прытью. Вроде спиной почуял опасность, и стальной конец посоха просвистел там, где секунду назад стоял монстр, стул разлетелся в щепки.

Оборотень взвыл, широко расставляя лапы. Зверь уже не имел ничего общего с человеком. О Парксе отдалённо напоминал висевший на могучей шерстистой фигуре рваный плащ. Длинная морда смахивала на волчью, если не считать что раза в три-четыре больше. Впрочем, у волков нет таких глаз. Казалось, всё зло мира скопилось в них и пылало адским пламенем.

С некой небрежностью оборотень ударил Тода. К непомерной радости зверолова, когти прошли мимо, локоть же двинул в скулу. Юноша отлетел на добрый десяток ярдов, рухнул на столешницу, ножки столика разъехались. Левый глаз моментально заплыл.

Паладин преуспел не больше. Даже сгорбившись, оборотень превышал его на две головы. Точно какую-то куклу отшвырнул он рыцаря. Доспехи уберегли от серьёзных травм.

Размашистым движением меча атаковал телохранитель. Оборотень сноровисто извернулся и вгрызся в шею врагу. Конечности жертвы судорожно задёргались.

Посетитель — тот самый, что с огра размером — опомнился. Подхватив увесистый стул, кинулся в бой. Наверное, такой же результат был, ударь стул о гранитную стену; спина оборотня нерушимая.

Остолбеневший мужчина посмотрел на сжимаемую в руке ножку стула, а оборотень уже атаковал. Пасть широко-широко раскрылась и сомкнулась на голове человека. Черепушка затрещала как спелый арбуз. Хрустнувшие кости вспороли кожу лица, окровавленными клиньями явили себя. Оборотень мотнул башкой и обезглавил противника.

Клирик бил лбом о пол, читая молитвы. А рядом, точно пригвождённый, сидел иллизиец.

Оборотень прыгнул на аристократа, растянувшись в полёте. Пришедший в норму рыцарь чаял продолжить схватку, вот и помешал зверю, правда, совсем чуть-чуть. Зубы оборотня прорвали дорогой камзол и почти добрались до печени. Иллизиец издал нечто среднее меж воем и скулежом, тело звучно рухнуло на пол.