Кэтрин Куртц - Хроники Дерини

Существовало немало предположений о том, как Торин достиг своей святости. Достоверных сведений о святом Торине почти не осталось, но зато ходило множество легенд, причем некоторые — весьма сомнительного происхождения. Известно было, что жил он лет за пятьдесят до Реставрации, в самый разгар междуцарствия Дерини. Говорили, что он был отпрыском бедного, но славного рода знаменитых охотников, потомки которого по наследству управляли обширной лесной страной на севере. Но ни о чем другом никто ничего не мог сказать с полной уверенностью.

Говорили еще, что ему подчинялись все твари лесные, которых он охранял, что он творил многие чудеса. Ходили также слухи, что однажды он спас легендарного гвиннедского короля, когда монарх охотился в своем королевском лесу непогожим октябрьским утром, — хотя никто не знал точно, что же именно он сделал.

Как бы то ни было, святой Торин был провозглашен покровителем Дхассы вскоре после смерти. Поклонение святому Торину являлось неотъемлемой частью жизни местных жителей. Женщины были освобождены от служения этому святому — им покровительствовала их святая Этельбурга. Но любой взрослый мужчина, откуда бы ни был он родом, если хотел войти в Дхассу с юга, должен был сначала совершить паломничество к гробнице святого Торина и там получить оловянный значок на шапку, удостоверяющий, что он заслуживает доверия. Лишь отдав дань уважения святому Торину, можно было подойти к перевозчику, который доставлял путешественника на другой берег широкого озера Яшан, в Дхассу.

Не совершить паломничество — значило привлечь к себе пристальное и весьма недоброжелательное внимание, а то и хуже. Если даже кому-то удавалось подкупить какого-нибудь лодочника, чтобы он перевез через озеро, — а окружного пути не было, — то ни один трактирщик или содержатель постоялого двора не пустил бы к себе путника без такого значка на шапке, не говоря уже о том, что любая попытка уладить в городе какие-то серьезные дела была бы обречена на провал. Горожане были весьма бдительны, когда дело касалось их святого. И узнав, что в город вошли недостаточно благочестивые путники, они незамедлительно принимали меры. Поэтому-то путешественники редко пренебрегали удовольствием посетить гробницу святого Торина.

Морган и Дункан направили коней к небольшому островку голой земли среди влажной травы, на котором они могли бы отдохнуть перед тем, как войти в часовню Святого Торина. Грубая статуя лесного святого, сделанная из дерева, источенная ветром, встречала их у ограды и благословляла, простирая руки. Огромные деревья, казалось, тянули искривленные ветви к шапкам путников.

За оградой находилось еще несколько паломников. Значки у них на шапках неопровержимо свидетельствовали, что они уже совершили поклонение и просто задержались здесь ненадолго.

На другом конце двора человек небольшого роста в охотничьем платье, такой же паломник, как Дункан и Морган, снял шапку и вошел в гробницу.

Морган и Дункан спешились и привязали коней к железному кольцу, торчащему прямо из каменной ограды, после чего уселись и стали жцать своей очереди. Морган ослабил под подбородком ремешок плотной кожаной шапочки, из-под которой показались его светлые волосы, и откинул голову назад, чтобы расслабить мышцы шеи. Он не спешил снять шапку совсем — его могли бы узнать, а этого нельзя было допустить, если они хотят вовремя прибыть на заседание архиепископской курии. Его рост и сложение и так бросались в глаза, а золотистые волосы такого редкого оттенка сразу могли выдать Моргана.

Дункан оглядел путников на другом конце двора, быстро перевел взгляд на гробницу и наклонился к кузену.

— Смотри, как интересно сделана эта деревянная часовня, — тихо заметил он. — Кажется, будто она сама по себе выросла из земли, как какой-нибудь гриб, как будто это и не творение рук человеческих.

Морган усмехнулся и внимательно осмотрелся вокруг, выясняя, не наблюдает ли за ними кто-нибудь из паломников.

— Ну и разгулялось же у тебя сегодня воображение, — ласково упрекнул он Дункана, едва шевеля губами и продолжая осматривать двор, — жители Дхассы веками славятся своим умением обрабатывать дерево.

— Может быть, — отозвался Дункан. — И все же есть что-то жутковатое в этом месте, ты не находишь?

— Да только разве что ощущение святости, — ответил Морган, удостоив кузена долгим взглядом, — хотя здесь она чувствуется меньше, чем обычно в таких местах. Может быть, у тебя приступ угрызений совести недостойного священника?

Дункан тихонько фыркнул.

— Нет, ты просто невозможен: ну как тебе это пришло в голову? Тебе что, говорил об этом кто-нибудь?

— Да еще как часто, — с улыбкой подтвердил Морган. Он опять оглядел двор, проверяя, не привлекли ли они чье-нибудь чрезмерное внимание, и придвинулся ближе к Дункану, уже с серьезным лицом. — Кстати, — прошептал он, едва шевеля губами, — я еще не рассказал тебе о том, что меня так напугало прошлой ночью.

— А?

— Кажется, боковой алтарь в церкви Святого Неота был посвящен святому Камберу. В какой-то момент я даже испугался, что у меня опять видения.

Дункан с трудом удержался от желания оглянуться и уставился на родственника.

— И что же ты? — спросил он как можно тише.

— Я испугался крысы, — саркастически усмехнулся Морган. — По-видимому, у меня совсем расшатались нервы. Как видишь, ты не одинок.

Он присмотрелся к движению на дороге и толкнул Дункана в бок.

Из-за поворота показались всадники, и Моргана сразу удивило то, что они не мчались галопом, но ехали неторопливым шагом. На них были ливреи цветов королевского двора — голубого и белого, и пока Морган с Дунканом разглядывали всадников, за ними следом показалась еще пара, а за ней — еще и еще.

Они насчитали уже шесть пар всадников, когда из-за поворота появился небольшой экипаж. Окна кареты были завешены голубым, в нее была запряжена четверка лошадей, украшенных белыми и голубыми попонами и перьями. Одних только вооруженных всадников в ливреях, показавшихся на грязной дороге этим весенним утром, хватило бы, чтобы привлечь внимание паломников, но щегольской экипаж сразу затмил все предыдущие впечатления.

В Дхассу направлялась какая-то важная особа; учитывая нейтральное положение города, это было необычно.

Экипаж со всем эскортом был уже близко, когда из часовни воротился зашедший туда паломник с ярким значком на остроконечной кожаной шапочке. Так как Морган не двигался с места и не проявлял никакого желания войти следующим, Дункан отстегнул свой меч и проворно направился к входу — никто не имел права входить в гробницу святого Торина с оружием.

Всадники остановили коней почти рядом с конем Моргана. Когда они прошли мимо, он разглядел блеск батистовых плащей, услышал приглушенный звон кольчуг под этими плащами, бряцание шпор и оружия. Кони, запряженные в экипаж, были выше колен забрызганы грязью — Морган заметил это, как только они достигли ограды. Затем, въехав в лужу грязи всеми колесами, экипаж резко остановился, и кони больше не могли сдвинуть его с места.