J.M. - Убийца теней

И вера, в которой его воспитали, вырастили здесь, в братстве - она была для него всем или почти всем. Поэтому он не мог безоговорочно довериться ни словам еретика, ни словам убийцы ночных тварей, чье занятие считается необходимым, но не достойным уважения. И не потому ли недостойным, что, охотясь на воплощения левобережных духов, такие как она волей-неволей больше других имеют с ними дело и... в чем-то уподобляются им? Так многие думают...

Уже давно полагалось спать - в братстве ложились довольно рано, и рано вставали - но у Лорка сна не было ни в одном глазу.

Может, пройти потихоньку в келью отца библиотекаря Скейса или брата Кора, как он делал иногда? Это, вообще-то, запрещено, но ведь они просто разговаривают. С Кором - по-дружески, а библиотекарь, как старший и как второй священник, дает Лорку добрые напутствия. Эти братья - единственные, кого он может назвать своими друзьями. Или даже это не совсем то слово... особенно в случае Кора. Скорее, Кор сторонится Лорка меньше, чем другие, и порой, когда у него есть настроение, снисходит до беседы. Но, конечно, и он верит, что Лорк - сын падшей женщины и злого духа, лишь стараниями отца Воллета удерживающийся на стезе добродетели. Этому не верить нельзя... Именно поэтому остальные братья вовсе предпочитают держаться от Лорка подальше. По большому счету, все годы жизни в обители Священного Знака, среди больше чем сотни людей, Лорк был очень одинок. Если исключить совместные молитвы, занятия по изучению священных текстов, на которые он ходил, как и другие младшие братья, и разный труд, который полагалось делать сообща, вроде уборки во дворе или вскапывания огородных грядок весной, - общения в его жизни было мало. С одной стороны, все эти обязанности занимали большую часть времени, с другой - настоящим общением по собственному желанию и выбору они не были. Помимо них оставались только частые наставления отца Воллета да редкие разговоры с библиотекарем и Кором. И всегда, всюду - превосходство других над ним, более или менее явно сквозящее в поступках и в словах. А у некоторых - чуть ли не брезгливость или страх. Лорк устал от этого. Ужасно устал.

И вот - появляется человек, говорящий, что история его происхождения - неправда. Даже два человека. Но один из них - еретик за решеткой, которого рано или поздно казнят, а если нет, то сгноят в тюрьме. Другая - охотница на ночных тварей, ей добропорядочные двухбережники доверять станут не больше, чем самому ему, Лорку.

Он метался, как меду двух огней. Или, точнее, сгорал одновременно на двух огнях.

Встав с постели и ежась - в нынешнем году в кельях и летом было холодно - Лорк подошел к окну. Окно его кельи выходило не во двор, а в сад, и это Лорка всегда радовало. Особенно весной, потому что можно было видеть цветущие деревья и слушать пение птиц. Но даже в этой малой радости как будто таилось что-то недозволенное и неподобающее. Святому брату следует не предаваться праздному созерцанию, а размышлять о печальной судьбе мира, оказавшегося между Двух Берегов, и думать, как спасти свою душу от нечистых влияний левобережных духов, которые в невоплощенном виде подстерегают повсюду.

Но Лорк ничего не мог с собой поделать - ему нравилось смотреть в сад. Он никому не поверял этой тайны, потому что опасался, как бы отец Воллет, узнав о том, не перевел его в келью с окном во двор.

А ночной сад?.. Наверное, о нем и вовсе сказали бы, что это одно сплошное искушение. Сегодня ночь ясная, и посеребренные светом луны деревья шепчут что-то своей листвой на ветру... Где и скрываться невоплощенным злым духам, как не среди них?

Мысль про невоплощенных духов навела Лорка на другую, про вполне воплощенного оборотного зверя. Может, кто и испугался бы этой ночи, в которой бродит - возможно, где-то рядом - эта тварь, которая убила уже трех человек. Но Лорку не было страшно. Он часто ловил себя на мысли, что почти не боится смерти. Даже наоборот. Не лучше ли было бы, чтобы для него все раз и навсегда закончилось? Раз уж такие как он недостойны жить, как твердит отец Воллет... Но если отец Воллет в этом так убежден, пускай бы в свое время обошелся с Лорком, как подобает. Не иначе, как из одного тщеславия помиловал выродка, чтобы всем свое милосердие показать. Помиловать-то помиловал, да до седых волос в младших братьях, в учениках то есть, продержит. Другие-то, вон, лет в восемнадцать придут в обитель, год-два походят в младших, и уже - старшие, братья-священники. А ему, Лорку, священства, похоже, вовек не видать, хотя он-то не два года тут, а все пятнадцать. Нет, лучше бы не было бы ничего этого, совсем ничего, никаких противоречий, никаких греховных склонностей и бесконечного из-за них раскаяния...

О, да что это с ним? Ну когда прежде такое бы в голову пришло - отца Воллета в тщеславии подозревать? И молитвы такого утешения, как раньше, не дают...

А все эти его мысли о смерти - это не всерьез. Привязан он на самом деле к жизни. Как все... Даже к такой презренной жизни, как его, крепко привязывается человек. А на дорожку, от которой отец Воллет его столько лет уберечь старался, свернул уже... Сначала книгу стащил, теперь вот собрался еще раз увидеть Талвеона Эйрского. Завтра. Завтра пойдет к нему. Ну да, не удержится, пойдет, чего себя-то обманывать?

Утром, сразу после молитвы и завтрака, постарался Лорк незаметно для всех исчезнуть. Побродил немного в саду, а потом потихоньку ушел из обители. Отец Воллет в любой момент кого-нибудь из братьев в тюрьму для беседы с Талвеоном послать может... Надежды на то, что как раз сегодня никого не пошлет, мало. А хорошо бы... Чтобы лишних вопросов не возникло. Хотя, возможно, и не всполошится тюремная стража, если двое за один день к Талвеону придут. К еретику-то чем чаще ходить, тем лучше. Главное, чтобы прямо там, в тюрьме, с другим братом не столкнуться. Вот тогда не избежать неприятностей.

Лорк хотел было даже выждать и намеренно пойти попозднее. В этом случае стражники все лишние замечания, вроде "Да ведь беседовали сегодня уже с отступником" - ему адресуют, а не другому, который после того явится, как он, Лорк, в тюрьме побывает. Но он чувствовал, что ждать у него не хватит выдержки.

Тюремный стражник проявил к нему не больше внимания, чем в прошлый раз. Так же обыскал, но больше - ничего. Что это значит? Никто еще не приходил к Талвеону? Или - никто сегодня и не придет? Лорк на всякий случай со стражником говорил, капюшона рясы на плечи не опуская, но не слишком надеялся, что это, в случае чего, поможет. Не натянешь же до самого носа капюшон, чтобы лицо совсем скрыть.

Опять эти тесные коридоры - прямо ощутимо давят, на плечи, на грудь. Идешь - а ребра как будто в легкие впиваются, и голова - точно в тисках... И запах этот - пыль, сырость плесневая, грязные камеры, человеческими испарениями пропитанные. Как тут жить? Как живут люди? Как он уже целый год терпит?..