Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

– Судя по полету, – сказал единорог, – это говорящая птица.

– Я тоже так думаю, – ответил король. – Но друг это или соглядатай Обезьяна?

– Похоже, государь, – сказал гном, – это орел Дальнозор.

– Все же давайте спрячемся под деревьями, – предложил Юстэс.

– О нет, – возразил Тириан, – лучше замрем на месте. Едва мы начнем двигаться, он нас заметит.

– Он уже заметил нас, – промолвил Алмаз. – Он спускается большими кругами.

– Стрелу на тетиву, леди, – скомандовал Тириан, – но ни в коем случае не стреляйте без моего приказа. Возможно, это друг.

Будь все мирно и спокойно, каким удовольствием было бы наблюдать изящество и легкость, с которыми снижалась огромная птица. Орел опустился на каменный утес в нескольких футах от Тириана, склонил увенчанную гребнем голову и произнес своим странным голосом:

– Привет тебе, король.

– Привет тебе, Дальнозор, – сказал Тириан. – По тому, что ты называешь меня королем, я заключаю, что ты не принял сторону Обезьяна и его лже-Аслана. Я рад тебе.

– Государь, – промолвил орел, – когда вы услышите вести, что я принес, появление мое будет для вас горше всех скорбей.

Сердце Тириана остановилось. Он сжал зубы и сказал: «Говори».

– Вот что я видел, – сказал орел. – Я видел Кэр-Параваль, усеянный телами нарнийцев и полный живыми тархистанцами. Знамя Тисрока развевается над королевскими стенами. Ваши подданные бежали в леса. Кэр-Параваль взят с моря. Двадцать больших судов подошли к нему под покровом тьмы позапрошлой ночью.

Никто не проронил ни слова.

– И еще я видел: в пяти лигах от Кэр-Параваля кентавр Руномудр лежит бездыханный с тархистанской стрелой в боку. Я был с ним в последние часы. Он послал меня к вашему величеству с такими словами: «Помните, все миры приходят к концу, и доблестная смерть – драгоценное сокровище, доступное даже беднейшему из бедных».

– Итак, – сказал король после долгого молчания, – Нарнии больше нет.

Они не могли ни говорить, ни даже плакать. Потом единорог ударил копытом оземь и тряхнул гривой.

– Государь, – сказал он. – Теперь нет нужды совещаться. Замыслы Обезьяна шли гораздо дальше, чем нам казалось. Без сомнения, он давно был в тайных сношениях с Тисроком и, как только нашел львиную шкуру, дал ему знать, чтоб тот готовился напасть на Нарнию. Нам семерым остается отправиться к хлеву, объявить правду и принять приключение, посылаемое нам Асланом. А если случится великое чудо и мы победим, мы вернемся и умрем в битве с несметным воинством, которое придет из Кэр-Параваля.

Тириан кивнул. Затем повернулся к детям и сказал:

– Что ж, друзья, вам пора вернуться в свой собственный мир. Вы сделали все, для чего были посланы.

– Н-но мы ничего не сделали, – сказала Джил. Она вся дрожала, но не от страха, а от того, что все так ужасно.

– О нет, – ответил король. – Ты освободила меня, ты скользила передо мной, как змея, прошлой ночью в лесу, ты привела Лопуха. А ты, Юстэс, убил своего противника. Вы слишком молоды, чтобы разделить наш кровавый конец – быть может, сегодня ночью, быть может, тремя днями позже. Я умоляю, нет – приказываю вам возвратиться. Я буду опозорен, если позволю столь юным воинам пасть за меня в битве.

– Нет, нет, – сказала Джил (она была совсем белая, потом вдруг покраснела и снова побелела). – Мы ни за что не вернемся. Мы будем с вами, что бы ни случилось, ведь так, Юстэс?

– Да. И не надо столько об этом говорить, – сказал Юстэс и засунул руки в карманы (забыв, как смешно это выглядит, когда на тебе кольчуга). – У нас ведь нет выбора. Что значит «пора вернуться»? Как? Мы же не умеем колдовать.

Он был прав, но на миг Джил просто озлобилась на него за такие слова. Он вечно был таким прозаичным, в то время как все взволнованны!

Когда Тириан понял, что двое чужестранцев не могут вернуться домой (если только их не унесет Аслан), он решил отправить их через горы в Орландию, где им, может быть, удастся спастись. Но они не знали дороги, и отправить с ними было некого. К тому же, как сказал Поггин, раз уж тархистанцы захватили Нарнию, через неделю-другую они захватят и Орландию: Тисрок давно мечтал об этих северных землях. Юстэс и Джил так умоляли Тириана, что в конце концов он разрешил им идти с ним и испытать судьбу, или, как он более чем точно назвал это, «приключение, которое посылает им Аслан».

Сначала король не хотел до темноты возвращаться к хлеву (их уже тошнило от одного этого слова). Но гном сказал, что при дневном свете они, возможно, найдут холм пустым, исключая разве тархистанского часового. Звери слишком напуганы тем, что Обезьян (или Рыжий) рассказали им про новый гнев Аслана (или Ташлана), и близко не подойдут к холму, пока их насильно не сгонят туда ночью на эту гнусную сходку. А тархистанцы плохо знают лес. Поггин думал, что именно днем можно пробраться незамеченными и спрятаться за хлевом. Как раз ночью это сделать труднее, ибо Обезьян созовет зверей, да и тархистанцы будут начеку. Это был явно удачный план – им могли помочь только неожиданные действия.

На том и сошлись. Отряд повернул на северо-запад, к ненавистному холму. Орел то летал над ними, то усаживался Лопуху на спину. Никто, даже король (разве что в случае величайшей нужды) не посмел бы и в мечтах ехать верхом на единороге.

Юстэс и Джил шли вместе. Они чувствовали себя такими смелыми, когда умоляли разрешить им остаться, но теперь вся смелость куда-то подевалась.

– Поул, – прошептал Юстэс. – Честно говоря, у меня душа в пятки уходит.

– Ну, с тобой-то порядок, Вред, – сказала Джил. – Ты можешь сражаться. Но я… я, если хочешь знать, я вся дрожу.

– Дрожать еще ничего, – сказал Юстэс. – Меня вот мутит.

– Об этом лучше не говори, прошу тебя! – сказала Джил. С минуту они шли молча.

– Поул, – сказал наконец Юстэс.

– Что? – спросила она.

– Что будет, если нас тут убьют?

– Скорее всего мы умрем.

– Да нет, я имею в виду, что случится в нашем мире? Может, мы проснемся и окажемся в поезде? Или исчезнем и никто о нас больше не услышит? Или мы умрем и в Англии?

– Фу ты! Я об этом не подумала.

– Вот Питер и остальные обалдеют: они уже видели, как мы машем из окна, а поезд подойдет – и никого нет. Или найдут два… я имею в виду, если мы умрем и в Англии.

– Кошмар какой! – сказала Джил.

– Для нас не такой уж кошмар, – сказал Юстэс, – нас-то там не будет.

– Я… хотя нет, – сказала Джил.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хотела сказать, что лучше бы мы не пошли. Но нет, нет. Даже если нас убьют. Лучше погибнуть, сражаясь за Нарнию, чем стать старой и скучной, и, может, ездить в инвалидном кресле, и в конце концов все равно умереть.