Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии

Чуть позже в сухом каменистом ущелье они отыскали пещеру пяти черных гномов. Те тоже отнеслись к Каспиану с подозрением, но в конце концов старший объявил: «Если он против Мираза, мы берем его в короли», а следующий по старшинству сказал: «Хотите, мы сходим дальше, туда, в скалы? Там есть пара людоедов и ведьма, мы можем привести их сюда, к вам».

– Нет, конечно, не надо, – отвечал Каспиан.

– Разумеется, не стоит, – сказал Боровик, – нам не нужны такие союзники.

Никабрик был недоволен, но Трам поддержал барсука, и они оказались в большинстве. Для Каспиана это было потрясением – осознать, что ужасные создания из старых сказок, вместе с симпатичными, все еще обитают в Нарнии.

– Мы потеряем дружбу Аслана, если пригласим такую мразь, – сказал Боровик, когда они вышли из пещеры черных гномов.

– Ах, Аслана! – весело, но пренебрежительно передразнил Трам. – Гораздо важнее, что вы потеряете мою дружбу.

– Но ты веришь в Аслана? – спросил Каспиан Никабрика.

– Я поверю в кого угодно и во что угодно, – ответил гном, – лишь бы оно разгромило проклятых тельмаринских варваров и вышвырнуло их вон из Нарнии. В кого и во что угодно, будь то Аслан или Белая Колдунья, понимаете?

– Тише, тише, – сказал Боровик, – ты не знаешь, что говоришь. Это враг пострашнее Мираза и его племени.

– Только не для гномов, – сказал Никабрик.

Их следующий визит оказался куда приятнее. Они спустились ниже, и в горах открылось большое ущелье с лесистой долиной. По дну ее протекала быстрая речка. Берега заросли колокольчиками и дикими розами, воздух гудел от пчел. Здесь Боровик позвал: «Громобой! Громобой!» Вскоре в тишине долины Каспиан услышал грохот копыт. Он становился все громче, пока вся долина не содрогнулась, и вот, раздирая и попирая заросли, явились благороднейшие из созданий, каких Каспиан когда-либо видел, – великий кентавр Громобой с тремя сыновьями. Его темно-гнедые бока лоснились, загорелые щеки покрывала золотисто-рыжая борода. Он был прорицатель и звездочет и знал, зачем они пришли.

– Да здравствует король! – вскричал он. – Я и мои сыновья готовы к войне. Когда битва?

До сих пор ни Каспиан, ни другие по-настоящему о войне не задумывались. Они смутно представляли себе набеги на хутора или нападения на отряды охотников, если те заберутся слишком далеко в южную глушь. В основном же они думали только о том, как самим прожить в лесах и пещерах и постараться здесь, в укрытии, воссоздать Старую Нарнию. После слов Громобоя каждый почувствовал, что дело гораздо серьезнее.

– Ты думаешь о настоящей войне, чтобы изгнать Мираза из Нарнии? – спросил Каспиан.

– О чем же еще? – отвечал кентавр. – Ради чего же ваше величество облачились в кольчугу и опоясались мечом?

– А это по силам нам, Громобой? – спросил барсук.

– Время настало, – сказал Громобой. – Я наблюдал звезды, барсук, потому что наблюдать – это мое дело, как твое дело – помнить. Тарва и Аламбиль встретились в небесных чертогах, и на земле восстал сын Адама, чтобы править и нарекать имена. Час пробил. Наш совет на Танцевальном Лугу должен быть военным советом.

Он произнес это таким голосом, что ни Каспиан, ни другие больше не колебались. Они поверили, что вполне могут выиграть войну и уж, во всяком случае, должны ее начать.

Поскольку был уже полдень, они остались с кентаврами и отведали их пищи: лепешек из овсяной муки, яблок, зелени, вина и сыра.

Следующее место, куда они сегодня собирались, было почти рядом, но пришлось сделать большой крюк, чтобы обойти человеческое жилье. Уже совсем смеркалось, когда они очутились среди ровных полей, возделанных и разгороженных. Боровик наклонился к норке в зеленой насыпи, позвал кого-то, и оттуда выскочило существо, которого Каспиан меньше всего ожидал, – Говорящий Мыш. Он был, разумеется, гораздо больше обычной мыши с добрый фут, если стоял на задних лапах, с ушами почти такой же длины, как у кролика (хотя гораздо шире). Звали его Рипичип, и он был веселый и воинственный мыш. Он носил на боку тоненькую маленькую шпагу и подкручивал свои усишки, словно это были взаправдашние усы.

– Здесь нас двенадцать, государь, – сказал он с изысканным поклоном, – и я предоставляю все силы нашего народа в распоряжение вашего величества.

Каспиан изо всех сил (и успешно) пытался подавить смех, но не мог отделаться от мысли, что Рипичипа с его народом легко уместить в корзине и унести домой на спине.

Слишком долго было бы описывать всех, с кем Каспиан встретился в этот день. Среди них были крот по имени Копун Землерой, трое Кусачей (все барсуки, как и Боровик), заяц Камилло и еж Ёршик. Наконец, они остановились у источника на краю широкого и ровного круга травы, окаймленного вязами, которые отбрасывали длинные тени, потому что солнце садилось, маргаритки закрывались и грачи полетели домой спать. Здесь они закусили тем, что принесли с собой, и Трам закурил трубку (Никабрик был некурящий).

– Теперь, – сказал барсук, – если бы мы смогли пробудить духов этих деревьев и родника, мы могли бы сказать, что неплохо сегодня поработали.

– А это возможно? – спросил Каспиан.

– Нет, – отвечал Боровик. – У нас нет над ними власти. Когда люди пришли в нашу страну, вырубили леса и осквернили источники, дриады и наяды впали в глубокий сон. Кто знает, пробудятся ли они вновь? И это большая для нас потеря. Тельмарины ужасно боятся лесов, и стоит деревьям в гневе тронуться с места, наши враги обезумеют от страха и удерут из Нарнии, только их и видели.

– Ну и фантазия у вас, зверей! – хохотнул Трам, который ни во что такое не верил. – Тогда почему только деревья и воды? Пусть уж и камни начнут сами бросаться в старого Мираза.

Барсук только хрюкнул. Наступило такое долгое молчание, что Каспиан почти погрузился в сон, когда ему показалось, что из леса за его спиной доносится тихая музыка. Потом он подумал, что это ему снится, и прилег опять, но едва коснулся ухом земли, как услышал (или почувствовал, трудно сказать, как именно) легкие удары или барабанную дробь. Он поднял голову. Звуки ударов стали тише, но возвращалась музыка. Теперь она звучала куда яснее. Похоже было на флейты. Он увидел, что Боровик сидит, вглядываясь в лес. Луна светила, Каспиан проспал больше, чем думал. Все ближе и ближе слышалась музыка, звучавшая дико и мечтательно, и топот множества ног, пока наконец из лесной чащи в лунный свет не выбежали танцующие тени, точно такие, о каких Каспиан грезил всю жизнь. Они были ненамного больше гномов, но гораздо тоньше и грациознее. Их кудрявые головки были украшены маленькими рожками, верхняя часть тела поблескивала в лунном свете, а бедра и ноги были, как у козлов.

– Фавны! – воскликнул Каспиан, подпрыгивая. В тот же миг они его окружили. Не пришлось долго объяснять им ситуацию, и они сразу признали Каспиана. Еще не успев понять, что делает, он уже несся в танце. Трам тоже притоптывал, неуклюже и резко размахивая руками, и даже Боровик подскакивал, как мог. Только Никабрик остался сидеть и молча наблюдал. Фавны плясали вокруг Каспиана, наигрывая на свирелях. Их странные лица, одновременно мрачные и веселые, заглядывали в его лицо, десятки фавнов были здесь: Ментиус, и Обентиус, и Думнус, Волунс, Вольтинус, Гирбиус, Нимьенус, Навсус и Оскунс. Тараторка созвал всех.