Анна Хель - Дорога к предательству

Последние слова Агварос говорил с уже нескрываемым удовольствием. Он с восторгом наблюдал, как меняется в лице Астарт, уже готовый броситься на него, сломя голову.

Долго ждать не пришлось. Молодой аглар перешел в стремительное наступление под безумный хохот противника. Агварос отшвырнул его, словно беспомощного котенка, и с неописуемым наслаждением пронзил неопытному сопернику ладони парными клинками. Будь пол устлан деревом, а не мрамором, Астарт оказался бы полностью обездвижен. Он побледнел и не смог сдержать болезненного рева.

— Запомни этот день, герцог, — проникновенно произнес Агварос. — Ведь жизнь так скучна, когда некого ненавидеть, правда? Мне не нужны этот замок и жалкий клочок земель, поэтому пользуйся — дарю. И не разочаруй меня, когда мы снова встретимся.

Агварос покинул приемный зал, и Райана, роняя слёзы, бросилась к брату. Он тщетно старался остановить льющуюся кровь, одновременно борясь и с болью, и с унижением. Новоиспеченный хозяин замка проклинал себя за беспомощность, за преступную слабость и не переставая беззвучно шептал клятву отомстить Агваросу.

В тот день Астарт приобрел кровного врага, самого важного в его жизни. Того, кто заставил его испытать величайшее унижение, того, кто лишил жизни женщину, не позволившую ему превратиться в отвратительное подобие отца.

Герцог с досадой осознал, что судорожно сжимает кулаки и размял побелевшие пальцы. Слишком яркие воспоминания, которые не смогли бы смыть годы — даже века! — выбили его из колеи. На мгновение он вновь почувствовал себя глупым мальчишкой, положившим начало цепи фатальных ошибок. Ведь он так много времени упустил, гоняясь за неуловимым Агваросом, а когда наконец взошел на пик своего могущества, то ослепленный неутолимой жаждой мести потерял самое дорогое существо на земле. Вместе с загадочно исчезнувшим врагом пропала и Райана. А это наводило на определенные мыли, только усугубляя и без того беспросветное отчаяние.

Это прошлое тяготело над Астартом, не давало покоя, бередило едва затягивающиеся раны, душило и неотступно подталкивало к пропасти бессильного уныния. Он сам до сих пор не осознавал, как тяжело нести это бремя в одиночку, бессознательно искал того, кто смог бы разделить его участь. Но вокруг видел лишь сочувствие, презрение или откровенное злорадство, одинаково усиливающие тупую боль и делающие ее мучительно острой.

Оказавшись в одиночестве, позволив себе вновь погрузиться в эти чувства, герцог словно прозрел. Он наконец понял, почему так тянется к неопытной девчонке, слабой, несамостоятельной и постоянно влипающей в серьезные неприятности. Казалось бы, что она может ему дать? Только лишь головную боль? Просто вернуть сестру? О нет, гораздо, гораздо больше! Пускай слабая, пускай неопытная, но удивительно гордое и благородное сердце Ириды, не привыкшее делать поблажек ни для себя, ни для других, наделяло ее особенным даром, пленившим даже не-мертвого. Только она могла бы выслушать, не задавая вопросов, принять и разделить чью-то боль, не отравляя чужую душу гибельным сочувствием. И самое страшное, что скользящая даже не подозревала об этой своей способности, которая грозила стать настоящим проклятием.

Неприятная штука — эти разовые телепорты. Да, привыкла я путешествовать комфортно, с легкой-то руки герцога, не скупящегося на использование стационарных телепортов. Даже импровизации Лардана не имели такого воздействия, как припасенный Шерахтом путь к отступлению. По крайней мере, раньше желания упасть и умереть на месте не возникало.

— Шер, если ты еще хоть раз предложишь мне воспользоваться этим чертовым…

Замерев на полуслове и забыв обо всех прелестях неудачной телепортации, я пораженно застыла. Шерахт был бледен, казалось, будто он едва держится на ногах. Неужели Совет предусмотрел подобную ситуацию, не поскупился и расставил магическую сеть на границе?! И судя по тому, что меня штормит, но далеко не так ужасно, как показалось на первый взгляд, подчиненный Астарта взял на себя львиную долю ударной волны, разумно предположив, что человек ее может и не пережить.

— К ольмру, — мой безапелляционный голос мог пресечь любые возражения. — Обопрись, я помогу тебе дойти до целителя.

— Вот еще, — немного хрипло отозвался Шерахт. — Я должен быть в бреду или на последнем издыхании, чтобы позволить человеку послужить себе костылем. Все не на столько плохо.

По замутненному, но непреклонному взгляду аглара я поняла — придется надавить на больное, чтобы заставить его принять помощь и сдвинуться с места.

— Шерахт, как думаешь, будет доволен герцог, когда застанет своего подчиненного в таком виде? И вообще, ты подставляешь не только себя, но и меня, ведь именно я окажусь крайней, и ты это прекрасно знаешь. Так что засунь свою оскорбленную гордость сам знаешь куда и дай отвести тебя к целителю.

Аглар досадливо поморщился, но сдался и грузно оперся на мое плечо, заставив в глубине души пожалеть о своем предложении. Ноги сначала предательски подкосились, так как я и сама пребывала не в лучшей форме. К счастью, коридоры сменяли друг друга медленно, но уверенно. Шерахт даже успел недовольно пробурчать:

— Лучше бы ты хоть чуть-чуть походила на Валарию. Сделала бы вид, что ничего не замечаешь, а то и добила бы под шумок, и вся недолга. Нет же, надо геройствовать и тащить меня к занудному старикашке…

Мне оставалось только тихо пыхтеть под причитания страдальца, которого действительно захотелось тюкнуть чем-нибудь тяжелым. Не для того, чтобы «избавить от страданий», а ради священной тишины. Останавливало только осознание, что бесчувственное тело Шерахта мне точно донести никуда не удастся.

Вскоре показался лазарет. Даже из-за закрытой двери доносился аромат лекарственных трав. Беспристрастный ольмр осмотрел меня, аглара и тут же расставил приоритеты. Точнее взял Шерахта в оборот, а меня тактично выпихнул в коридор.

Оставшись в одиночестве, я растерянно застыла. И что же делать дальше? Нет, разумеется, принять ванну, отдохнуть и рассказать о произошедшем Астарту. Но как действовать потом? Я опрометчиво дала обещание Беру, обнадежила людей, на деле совершенно не понимая, как именно буду им помогать.

Долгосрочная перспектива тоже ввергала меня в сомнения. От чего-то Совет перестал казаться грозной силой. Его поражение оказалось лишь делом времени, даже без нашей помощи. А это значило, что вскоре придется платить по счетам и отправляться на поиски сестры герцога. Нет, я не боялась, что не смогу этого сделать, напротив, где-то в глубине души давно поселилась уверенность в своих силах. Вопрос в том, к чему мы все придем в итоге? Я успела привыкнуть к непрекращающейся череде проблем, к какому-то стимулу двигаться вперед. Но что делать, когда все это исчезнет?