Виктор Дубчек - Капитан. Наследник империи

— Увы; он всего лишь нащупал наше слабое место, сударь капитан, — вполне искренно произнёс эльф. К единожды убитому им Содаре он действительно ни малейшей враждебности нынче не испытывал. — В сущности, в его положении…

— Пат, — сказал Немец, — «драгунов» — девятнадцать, плюс четыре к ПМ… сперва снять офицеров и лучников…

— И магов.

— И магов. Затем в ножи…

— Пагди, — напомнил эльф.

— Пат, — согласился сударь капитан. — Не успеть нам мелкого вынуть.

— Не успеть, — скрепя сердце вынужден был признать Кави, безотчётно оглаживая рукоять меча.

Верный Пагди выручал его уж столько раз… тем паче — теперь, когда за спиной принца-консорта тяжким грузом пролегли годы бесчисленных сражений, даровавших эльфу не только глубокое искренное отвращение к отъятию жизни, но и опыт, бесценный опыт; знание будущих событий и угроз; и непревзойдённое, — в его времени, — мастерство мечника. Ежели в сорок лет он сумел убить — неужто на девятом десятке не сумеет воздержаться от убийства?

Сколь бы ни был упрям и самолюбив Содара — есть ли выход лучший?..

Усилием воли унимая затрепетавшее сердце, Кави отвлёкся наконец от созерцания обращённого к берегу склона; «держать сектор» далее было бессмысленно. Поспешно, с отчётливым опасением быть остановленным сударем капитаном, эльф пересёк небольшую хижину Дурты и, старательно игнорируя возмущённый, хотя и сдавленный окрик человека, ударом ноги распахнул хлипкую дверь.

Встать в проёме он, разумеется, не решился — да и не было в том нужды: жест его и сам по себе привлёк достаточно внимания. Содара умолк. Заскрипели взводимые рога тяжёлых луков. Эльфу показалось даже, что бормотание боевых магов стало заметнее — конечно, последнее было лишь игрою воображения.

Он набрал полную грудь воздуха и, чуть склонившись к проёму, но не смея пока и уха казать, прокричал:

— Ритам!

Тишина встала такая — будто слышалось, как опадают с приметной друпады желтеющие листья.

— Я требую поединка! — крикнул Кави.

— Поединка Ритам требует… эльф? — произнёс Содара, выделяя последнее слово настолько презрительной интонацией, что оно прозвучало явным оскорблением.

— О да, — совершенно спокойно ответил Кави.

Надо ему побольше самостоятельности давать, подумал капитан. Отлично держится, лихой парень. Вот когда надо — умеет же трындеть строго по делу. И момент удачно выбрал: гвардейцев тут вроде как из знати вербуют, а при такой толпе дворянчиков формальные правила Содара, скорее всего, соблюдёт.

Преимущество феодализма: сюзерен перед вассалом тоже за что-то да отвечает, хотя бы честью. При капитализме-то и этого нет — откуда ж у капцов честь возьмётся?.. У капцов одна сплошная выгода, а честь — ей на выгоду плевать. «Слово купеческое» — это только в сказочках для дурачков.

Капитан неуютно повёл плечами. Выпустить, что ли, Дурту из подвала?.. Да нет, спину «мудрец» толком не прикроет, зато возни с ним… такие уж они, мудрецы: кто на что учился.

Кави, по крайней мере, ритуалы всякие дворцовые вызубрил. Авось и разберётся.

Ни в какую святость никаких там поединков Немец, разумеется не верил. Был бы дураком — давно б зарезали в каком-нибудь «мирном» ауле. Опыт, горький опыт приучил: если дикарь клянётся могилой матери, здоровьем детей или всякими своими вшивыми «богами» — обманет наверняка, с гарантией. Единственное, что может удержать дикаря от предательства — неизбежность последующих физических неприятностей.

Но лучше, конечно, вовсе не давать дикарям возможности нагадить. Тяжело в Варте без СВД, а, капитан?

Он сморгнул одним глазом: от долгого контакта с резиной прицела веки начинали чесаться. Благо, хоть сейчас необходимости в оптике не было — действо разворачивалось совсем рядом, на полянке перед хижиной.

— Ритам — не для лесного отродья, — процедил Содара.

Ага, подумал капитан, с интересом рассматривая Лорда-Хранителя. Раз «не для отродья» — чего ж ты разговоры разговариваешь? Был бы так уверен — не повёлся бы на Ритам-то этот.

Кави вздохнул:

— Поединок Ритам — право каждого, кто обладает мечом.

— Эльф говорит верно, Ваше Высочество, — хмуро подтвердил один из солдат. Мечники в тяжёлых доспехах стояли полумесяцем, но оружия своего не доставали, да и Немцу линию огня не блокировали. Удобно.

— Благодарю тебя, достойный Сена, — величаво склонил голову Кави.

Надо же, подумал капитан, тот самый Сена. Помнится, эльф-то его очень хвалил, говорил, в генералы выбьется. А ведь, судя по «достойный», не из дворянчиков.

— Откуда тебе известно… — начал было будущий генерал, но к этому моменту Содара уже справился с очередным приступом кашля и, естественно, перехватил лидерство в переговорах.

- «Меч»! — высокомерно заявил принц. — Откуда у лесного отродья меч? Ты украл у жрецов церемониальный клинок из мягкой бронзы?

Полумесяц воинов охотно откликнулся смешками.

— Украл, — всё так же спокойно согласился Кави. — Но не в прасаде. И не из бронзы. Сейчас я достану клинок, медленно и левой рукой. Сохраняйте безмятежность.

Смешки стихли. Содара скривил рот, но прервать арию Кави не успел: тот аккуратно положил руку на рукоять своей сабли и быстро, но так же плавно переступил влево. Напряжённые взгляды присутствующих оказались прикованы к движущейся фигуре эльфа, на любые слова никто уже внимания не обратил бы.

«Вот сейчас запросто можно было бы…», подумал Немец, но додумывать, конечно, не стал.

Медленно, всем телом разворачиваясь так, чтобы ни Содара, ни его солдаты не смогли усмотреть малейшей угрозы, Кави вытянул из ножен узкий, чуть изогнутый клинок.

Чуть изогнутый клинок хищно блеснул на солнце, и благородный Содара, сузив глаза, безотчётно положил ладонь на черен собственного меча. Полумесяц слегка вздрогнул, но иных признаков утраты душевного равновесия никто из воинов, разумеется, не проявил: опытного мечника трудно напугать мечом, — даже таким, как Пагди, — а гвардейцы… на то они и гвардейцы.

Кави очередной раз поблагодарил суров: в первую встречу с Лордом-Хранителем тот оказался слишком захвачен чудесным оружием сударя капитана. Окажись гвардейцы чуть менее брезгливы в обыске пленников, прояви Содара чуть больше внимания к пожиткам эльфа… но нет, никому и в голову не пришло, что «лесное отродье» может обладать чем-то несравнимо более ценным, нежели «калаши» человека в странном пятнистом камзоле.

Тогда принц-консорт выдержал побои и унижения… теперь же в руках его тусклым грозным огнём полыхал козырь, пренебречь которым не сумел бы и самый искусный чалайный дурта.

Кави поднял руку выше, так, чтобы лезвие меча, который держал он неудобным обратным хватом, могли рассмотреть и маги, стоящие несколько поодаль.