Алина Белова - Сказание первое: Клич Ворона

— Ты выглядишь разбитым и обеспокоенным, — заметил Таодан, направляя Победоносного по тонкой тропинке мимо голых ветвей златодуба. — Что-то случилось? Просто расскажи мне.

Эйд махнул рукой и, сонно уставившись на рыжую гриву Дьявола, пробормотал:

— Недавно пришли вести из Прилесья… Там видели Эслинн.

— Это ту рыженькую волшебницу из Академии? — Алак удивился и слегка натянул поводья, заставляя жеребца остановиться. — Я думал, она пропала, когда Академию закрыли.

— Ну да, — вздохнул Эйд. — Мне всё не давало это покоя. Знаешь, она же совсем глупая и маленькая. Ей тринадцать, а ведёт себя, как ребёнок. К тому же… всё никак не могу забыть, что Эслинн очень любила Анитру. Она была ей как сестра.

Алак нахмурился, вспоминая о том случае в Ледолесье. Эйд и Эслинн натолкнулись на истерзанную волколаками девочку — ученицу магического курса. Траин почти не говорил об этом, потому молодой Ворон даже не знал до сего момента, что Анитра была подругой рыжеволосой волшебницы. Он вообще редко общался с кем-то кроме своих товарищей по военному курсу.

— Я знаю, знаю, что это очень глупо с моей стороны просить о таком… — пробормотал Эйд, с трудом подбирая слова. — Но я очень хочу её найти. Мне кажется, с ней случится что-то плохое, если я этого не сделаю. Она совсем ещё ребёнок, Алак.

— И вовсе это не глупо, — фыркнул Таодан. — Я тебя прекрасно понимаю, Эйд. У меня тоже были и есть друзья, Кот. Если бы мне пришла весть о том, что где-то видели Ньёра или кого-то похожего на него, я немедленно сорвался бы искать его. Если ты так хочешь найти эту девочку, я просто не смею тебя удерживать. Я могу только попросить тебя, чтобы ты был осторожен.

Эйд расплылся в широкой улыбке и, кивнув головой, благодарно посмотрел на Алака.

— Обещаю, Ворон, — усмехнулся он, — что вернусь целым и невредимым. И… спасибо, что поддержал меня.

— На то и нужны друзья! — хмыкнул Таодан и развернул Победоносного обратно к лагерю. — Ладно, давай возвращаться. Конечно, не хотелось бы, чтобы ты бросал меня в столь важный момент моей жизни…

— Не волнуйся ты! — Эйд рассмеялся и пустил Дьявола лёгкой рысью. — Я вернусь настолько быстро, что ты даже не успеешь и глазом моргнуть! Одна нога здесь, другая там!

Алак лишь приглушённо усмехнулся в ответ и, пришпорив Победоносного, пустил его резвым галопом по тропе. Мокрый снег противно хлюпал под мощными копытами жеребцов, а Грозохвост парил где-то совсем высоко, и в тёмно-синих крыльях его блестело весеннее солнце, медленно пригревавшее сонную землю.

Забавно, подумал Алак, что судьба решила связать их с Аньюн именно в марте, в месяце, когда день и ночь становятся равны, и Синяя Змея всходит на трон Четверых, чтобы присматривать за своими детьми. Всё чаще и чаще Таодан начинал замечать странные знаки в простых, казалось бы, вещах. Мир словно совершил круг, и всё началось сначала. Будто время обнулилось и вновь заструилось, прогоняя давно забытые моменты. Паладины, враны, империи и императоры… Всё разом смешалось, и Алак почувствовал, как глаза его слипаются. Будто конь под седлом, небо над головой и деревья вокруг уже были частью его приятного сна, где не было места ни тревогам, ни сомнениям.

Добравшись до лагеря, юноша сонно отдал приказания капитанам и скрылся в своей палатке. Он буквально рухнул на постель из свежей соломы, прикрытой тёплым мехом. Сейчас это простое деревенское ложе казалось Алаку невероятно мягким, приятным и убаюкивающим. Когда Таодан укрылся одеялом, Грозохвост скользнул к нему и свернулся под боком, словно большая кошка. Расплывшись в широкой улыбке, юноша осторожно погладил его по тёмно-синим перьям и почувствовал, что больше не может бороться со сном. Зарывшись носом в оперение врана, Алак закрыл глаза и провалился в долгожданный сон, где его не волновало больше ничего — ни война, ни княжны, обещанные ему в невесты, ни назойливый холод, пробиравшийся в палатку с улицы. Было лишь приятное тепло и полное умиротворение.

Когда Селека открыла глаза, первым, что она увидела, был огромный круглый потолок, расписанный причудливыми сценами прошлого. Удивлённо вскинув брови, девушка интуитивно потянулась к своему раненому боку и вздрогнула, когда пальцы её коснулись свежих бинтов. Кто-то её перебинтовал. Вряд ли враги стали бы так заботиться о западной княжне. Её, скорее всего, бросили бы в темницу, но никак не в тёплую комнату, на княжескую постель, укрытую звериными шкурами и мехами. Но кто тогда? Гвайр с большим трудом помнила, что произошло после того, как на неё напали волколаки. Кем были её спасители?

Сев в мягкой и тёплой постели, воительница осторожно осмотрелась по сторонам, не понимая, где она могла оказаться. Молот её лежал рядом на большом деревянном столе, но Селека решила не хвататься первым делом за оружие. С большим трудом девушка вспомнила людей, что подоспели к ней, когда силы её были уже на исходе. Незнакомцы не были похожи на врагов. Это вселяло надежду.

От стен веяло силой и мощью. Казалось, даже воздух здесь был пропитан какой-то особенной энергией, будоражившей кровь. Высокие потолки, широкие комнаты, словно когда-то давно в этом замке жили самые настоящие великаны. Изумлённо выдохнув, Селека выскользнула из постели и осторожно поднялась на ноги. Перед глазами на мгновение всё поплыло, но девушка удержала равновесие, ухватившись за край стола. Она огляделась в поисках своей одежды, но вместо этого нашла стопку новых вещей и аккуратную записку, на которой ровными буквами на всеобщем языке было выведено:

«Твоя одежда вся была порвана. Я пыталась её восстановить, но ничего не получилось, прости. Надеюсь, мои вещи тоже тебе подойдут. Хильда».

Селека нахмурилась и осторожно осмотрела стопку с оставленными ей вещами. Среди них не было привычных девушке штанов и рубашки, но лёгкое платье из синего сукна, украшенное серым мехом какого-то дикого зверя, пришлось ей по вкусу. Натянув его на себя, Гвайр с печалью отметила, что оно было несколько велико, потому пришлось затянуть на поясе кожаным ремнём. К нему же Селека и прикрепила свой небольшой боевой молот. Аккуратно убрав волосы плетёным ободком, обхватывавшим всю голову, девушка бросила короткий взгляд в стоявшее в углу зеркало и невольно покраснела. Она и не думала, что может выглядеть как настоящая княжна, а не как деревенский мальчишка, только что вылезший из свинарника.

Неуверенно чувствуя себя в платье, Селека направилась к выходу из комнаты и осторожно толкнула руками тяжёлые деревянные двери, на которых тоже были изображены различные сцены древних сражений. Взгляд девушки на мгновение задержался на искусно выгравированном медведе — он выглядел как живой, и от него исходила невероятная сила и мощь. Прикоснувшись к нему пальцами, Селека почувствовала, что поверхность дерева была абсолютно гладкой, отполированной в таком совершенстве, что не было ни малейшего изъяна, шероховатости или неровности. Это была работа настоящего мастера, оттачивавшего свой навык на протяжении нескольких десятков лет.